Кассандра Клэр - Draco Sinister

• Название: Draco Sinister
• Автор: Кассандра Клэр
• Жанр: Фэнтези

Трилогия (Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas) о Драко Малфое - культовое произведение, написанное по мотивам книг Дж. К. Роулинг о мальчике-волшебнике по имени Гарри Поттер.Автор трилогии - знаменитая в фэндоме Гарри Поттера писательница - Кассандра Клэр (ее другие популярные произведения: трилогия "Смертельные орудия" и The Very Secret Diaries). Сюжет разворачивается вокруг отпрыска древнего колдовского рода Малфоев, главного противника Гарри Поттера в школе - Драко Малфоя.

Оригинал: http://www.schnoogle.com/authorLinks/Cassandra_Claire/Draco_Sinister/ Переводчики: Анастасия [email protected], Фиона, Ircovа, Чу Ченг, Евгений М., Ева, Равена, Frodo Bаgins, Stasi, Dt, Ория Редакторы: Ория, Неподарок, Кай, Критик, Fire Elemental Оформление. Народный перевод Гарри Поттера, 2004. Вёрстка: Ombro www.honeyduke.com или www.yarik.com (официальное зеркало) Электронная почта: [email protected]

---

— Отсюда будет легче отправиться, — ответил Сириус, когда они добрались до вершины холма позади старого дома Поттеров. Сириус достал маленький серебряный свисток из кармана плаща и подул в него, издав грустный, пронзительный звук. Без дальнейших объяснений, он положил его обратно в карман.

Гораздо скорее, чем он ожидал, они услышали хлопанье крыльев и обернулись, чтобы увидеть…

Сову?

Маленького, абрикосового цвета, сыча.

Лупин моргнул.

— Немного маловат, чтобы нести нас обоих, как ты думаешь? — спросил он в то время, как птица устроилась на плече у Сириуса и осторожно клюнула его. Тот взял пергамент, привязанной к ноге совы, и развернул его. Сова снова отправилась в полет, тяжело хлопая палевыми крыльями на фоне темного неба.

— Это от Нарциссы, — сказал Сириус, закончив читать, и передал письмо Лупину. — Должно быть, она выжала некоторую информацию из того демона. Ничего особенно, впрочем.

Лупин, бегло просмотрев письмо, собирался, было ответить, когда большая тень заслонила слабый свет, который солнце бросало на пергамент. Он поднял голову и увидел силуэт огромного животного, кругами снижающегося к ним — тело лошади, украшенное крыльями и головой орла и хвостом льва.

— Это Конклюв? — спросил он, поворачиваясь к Сириусу. Конечно, он узнал гиппогрифа, он видел и прежде, как Сириус ездил на нем, и помнил его с того времени, когда он жил привязанным снаружи хижины Хагрида в Хогвартсе. Однако, Лупин никогда не подходил к нему слишком близко по очень серьезным причинам.

— Сириус…

Гиппогриф опустился на траву прямо перед ними и зашагал к Сириусу. Конклюв был прекрасным животным, его темная серая шкура переходила в желтовато-коричневое оперение на крыльях, а глаза ярко светились. Он ткнулся головой в плечо Сириуса, и Сириус хотел, было потянуться и погладить его голову, покрытую перьями, когда он увидел, что гиппогриф напрягся и уставился, сузив глаза, на что-то позади него.

Низкий рокот прокатился в горле Конклюва и он попятился.

— Клювик, что?.. — начал Сириус, поворачиваясь, чтобы проследить пристальный взгляд обеспокоенного гиппогрифа.

Он увидел Лупина, стоящего скрестив руки, его одежда обвивалась вокруг него под сильным ветром, будто черные сложенные крылья. Он слегка покачал головой.

— Сириус. Это я.

— Лигатус, — сказал Сириус, доставая палочку. Серебряная веревка выскочила из ее кончика.

Один конец веревки обвился вокруг шеи Конклюва, другой затвердел и изменил форму, превратившись в рукоятку в кулаке Сириуса. Крепко удерживая привязь гиппогрифа, он повернулся и посмотрел на Лупина.

— Что ты хочешь сказать, что это ты?

— Он чувствует, что я — оборотень, — сказал Лупин, глядя напряженно на Конклюва. — Он меня боится.

— Боится тебя? Не обижайся, но если дойдет до схватки «рука против клюва», я думаю, он тебя одолеет.

— Это не имеет значения. Он отчасти лошадь. Лошади ненавидят волков. Это у них в крови.

Сириус провел рукой вдоль шеи Конклюва. Гиппогриф стоял неподвижно, напрягшись каждым дюймом своего тела, не отрывая взгляда от Лупина.

— Лошади также ненавидят львов, а он отчасти и лев. Он мог бы быть немного более терпимым.

Я знаю, что животные не любят тебя, но я думал, что волшебное существо вроде Конклюва… Я имею в виду, ты же можешь справиться с тихомолами…

— Те — темные существа. Конклюв — волшебное животное, созданное из других животных, и его инстинкты — инстинкты животного. Он не знает, как ко мне относиться. Внешне я не более, чем человек, но это не так, и он чувствует это.

Сириус покачал головой.

— Ты — человек.

— Нет, и ты это знаешь, — терпеливо возразил Лупин.

Сириус сурово посмотрел на него.

— Может, я и не хочу… — добавил Лупин.

— Может, и не хочешь.

Сириус мимолетно прислонил голову к боку Конклюва, затем поднял глаза.

— Но тебе все равно придется сесть вместе со мной на этого гиппогрифа. Я не вижу другого способа для нас, чтобы добраться туда, куда мы направляемся. Ты знаешь дорогу, но мы не можем телепортироваться. Я уверен, что там заграждения вокруг всего замка, нас наверняка расщепит.

Лупин покачал головой и шагнул к Сириусу.

Конклюв отпрянул, едва не сбив Сириуса с ног. Сириус метнулся с дороги, едва избежав удара в лицо одним из неистово хлопающих крыльев.

— Клювик! — рявкнул он, сильно дергая за веревку, связывающую его с гиппогрифом. — Конклюв!

Тихо!

Было не похоже, что Конклюв готов успокоиться. Он продолжал метаться взад и вперед, дико выкатывая глаза. Лупин не приближался, он неподвижно стоял на прежнем месте.

— Конклюв, — повторил Сириус тихим, успокаивающим голосом, подтягивая гиппогрифа к себе за цепь, которую он наколдовал.

Лупин смотрел, чувствуя, как дурное предчувствие сгущается у него под ложечкой. Он вырос с осознанием того факта, что животные ненавидят его. После того, как он был укушен, его семья была вынуждена избавиться от всех домашних животных — от собак и кошек, даже кролики в вольере, во дворе, вздрагивали и поспешно удирали от него, когда он проходил мимо.

В окрестных лесах там, где он жил ребенком, всегда водились оборотни, что и послужило главной причиной того, что он был укушен. Он помнил, что говорил ему один из старейшин, когда он был еще ребенком:

«Теперь ты вне этого мира, ты больше не часть его. Животные будут избегать тебя, зная твою суть, и серебро, кровь земли, отвергнет тебя. Куда бы ты ни пошел, земля будет пытаться извергнуть тебя со своего лица, ибо ты — неестественное существо, и земля ненавидит то, что вне ее естества.»

— Мы могли бы просто призвать наши метлы, — заметил он примирительно, хотя и знал, что это бесполезно — это всегда было бесполезно, когда Сириус втемяшивал что-нибудь себе в голову.

— Конклюв… быстрее… — пропыхтел Сириус, по-прежнему крепко удерживая гиппогрифа за повод.

Он вытянул руку и твердо провел ею по перьям на шее животного, затем потрепал Конклюва под подбородком. Очень медленно, после неоднократных уговоров и поглаживаний, Конклюв успокоился настолько, что опустил голову Сириусу на плечо, хотя его хвост по-прежнему хлестал из стороны в сторону.

Сириус, черные волосы которого, намокнув, прилипли ко лбу, обернулся и протянул Лупину руку.

— Ну же, Рем, — сказал он.

Лупин медленно приблизился, неожиданно и не без удовольствия вспомнив, как Драко необычно долго носил повязку на руке, когда учился на третьем курсе, после того, как Конклюв поранил его.

Что ж, если какое-нибудь животное хотело укусить Драко, оно не обязательно было плохим, принимая во внимание, каким он был в то время. Он протянул руку и положил ее на бок Конклюва.

Гиппогриф вздрогнул, его кожа колыхнулась от прикосновения Лупина, но он не отстранился.

Лупин поднял глаза и взглянул на Сириуса, который хоть и выглядел измотанным, но по-прежнему улыбался ему, блестя глазами.

— Видишь? — сказал он, порывисто дыша. — Все просто.

Лупин не ответил. Он позволил Сириусу подсадить его на спину Конклюва и сидел не двигаясь, пока его друг не вскарабкался позади него. Он мог чувствовать, как кожа гиппогрифа корчится и вздрагивает там, где он касался ее, и он знал, что Конклюв терпит его в качестве седока только из любви к Сириусу. Что, предположительно, было не самым худшим основанием для терпения.

— Гарри?

— Что?

— Ты собираешься, носить этот Амулет или нет? Это небезопасно — просто держать его в руке.

Гарри не ответил. Гермиона смотрела на него взглядом, полным беспокойного любопытства. Попрежнему прикованный к стене, Гарри ухитрился извернуться таким образом, что его скованные руки оказались впереди, а не у него за спиной. Его поза по-прежнему была неудобной, но все же меньше, чем раньше. Гермиона опустила глаза на свою ладонь, пальцы которой переплелись с пальцами руки Гарри, лежащей на колене. В другой руке Гарри держал Эпициклический Амулет, зажав его в кулаке, и золотая цепочка свисала между пальцами. Похоже, что он не хотел выпускать его, но и не знал, что с ним делать.

Она оглянулась и посмотрела на Рона, прислонившегося к стене рядом со входом в камеру. Рон просматривал книгу, которую нашел между подушками одного из диванов, стоящих вдоль стены.

Кажется, она называлась «Как быть злым», сочинение Стива Третьего. Вряд ли это отвлечет его от беспокойства за Джинни, подумала она. Ей хотелось подойти и предложить ему утешение или свою компанию, но она видела, что Рон хотел побыть один, и, кроме того, Гарри она была нужнее.

Гермиона подавила приступ панического раздражения. Что это взбрело Джинни в голову, в отчаянии подумала она. Она попыталась отнестись к этому снисходительно. Пожалуй, если бы это касалось Гарри, она бы отправилась за ним не раздумывая, не так ли? Конечно, Джинни не может любить Драко так же сильно, как Гермиона любит Гарри. Она почти не знает его. Она даже не знает его так же хорошо, как Гермиона, и не любит его так, как… ладно, это была бесполезная цепь рассуждений. И Джинни этим не вернешь.