Александр Свечин - Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй

• Название: Эволюция военного искусства. С древнейших времен до наших дней. Том второй
• Автор: Александр Свечин
• Издательство: Государственное издательство. Отдел военной литературы
• Жанр: История
• Год: 1927

Труд А. Свечина представлен в двух томах. Первый из них охватывает период с древнейших времен до 1815 года, второй посвящен 1815–1920 годам. Настоящий труд представляет существенную переработку «Истории Военного Искусства». Требования изучения стратегии заставили дать очерк нескольких новых кампаний, подчеркивающих различные стратегические идеи. Особенно крупные изменения в этом отношении имеют место во втором томе труда, посвященном новейшей эволюции военного искусства. Настоящее исследование не ограничено рубежом войны 1870 года, а доведено до 1920 г.

Работа рассматривает полководческое искусство классиков и средневековья, а также затрагивает вопросы истории военного искусства в России.

---

Генерал Куропаткин, вместо достижения оперативных выгод, все средства транспорта обращал на повышение комфорта войск, на сокращение пути колесного подвоза; ни малейших усилий для достижения оперативной свободы, для расширения нашего базирования не делалось. Узкоколейки прокладывались веером от головной железнодорожной станции и дотягивались на 2–3 км до фронта почти всех корпусов. Такое же назначение — развозки снабжения вдоль фронта, устранения работы колесного обоза — получали и прокладываемые нами ширококолейные ветки. Летом 1904 г. армейские транспорты распределили свои повозки по полкам для возки солдатских шинелей. Достаточно было бы японцам охватить один из наших флангов на пару переходов в глубину или прорвать наш фронт, близ магистрали на один переход в глубину, чтобы опрокинуть весь карточный домик таких комфортабельных сообщений и создать для русской армии катастрофическое положение. Военные действия в Манчжурии в оперативном отношении представляют с русской стороны эшелонную войну в гигантском масштабе: вылезли из поезда и рассыпались веером перед ним. Эшелонные потуги, конечно, являлись обреченными на неудачу перед лицом оперативно развернутого неприятеля. Необходимость упорной борьбы за широкий оперативный фронт еще не сознавалась.

Погоня за комфортом войск приводила к оперативным уродствам и другого порядка; так, конный корпус Мищенко, брошенный в январе 1905 г. в рейд на Инкоу, был обременен огромным колесным и вьючным транспортом с продовольствием, навязанным ему заботливым Куропаткиным; этот транспорт сковал нашу конницу по рукам и ногам; между тем на 12-й месяц войны мы должны были бы знать, что рейд будет происходить не в пустыне, а в одной из населеннейших стран нашей планеты, с урожаями, превосходящими в 5–6 раз самые плодородные территории России.

Японский тыл. У японцев плюсы и минусы тыла были обратные. Командование не слишком считалось с невзгодами, выпадающими на войска. Потери японцев на сухом пути в эту войну были значительны: 89 тыс. убитых и умерших от ран, 166 тыс. раненых, 26 тыс. умерших от болезней; эти потери больше русских в отношении убитых на 122 %, раненых — на 19 %, умерших от болезней — на 100 %. Японские солдаты, чрезвычайно невзыскательные, получали вначале недостаточную мясную порцию, терпели от более сурового климата, чем тот, к которому они привыкли на родине; у них имели место эпидемии, не нашедшие себе почвы в русской армии. Огромные потери убитыми объясняются преимущественно наступательным характером их действий, в особенности штурмами Порт-Артура, и недостаточной поддержкой, которую давала слабая японская артиллерия.

Средства транспорта японского тыла надо оценить как жалкие. Лошадей в Японии было мало; приходилось выписывать лошадей из Канады и Австралии, чтобы обеспечить хотя бы наиболее насущные потребности перебрасываемых на материк войск. Японские войска грузились на морские транспорты с самым ограниченным обозом, запряженным неприхотливыми, но малосильными невысокими лошадками. Полковой обоз был исключительно вьючным и поднимал однодневный запас продовольствия. Дивизионный обоз состоял из легких одноконных двуколок и поднимал продовольствие на 4 дня. Солдаты несли на себе трехдневный запас продовольствия. Итого войска были обеспечены восьмидневным запасом. Армии своего обоза на родине не получили; они должны были, высадившись уже в Корею или Манчжурию, создать себе сами армейские транспорты, насколько это удастся, путем покупки подвод у населения. Создание таких транспортов, по-видимому, удалось осуществить не скоро. Когда 1-я армия Куроки, перейдя р. Ялу, выдвинулась к Фынхуанчену, линия ее подвоза растянулась от Ялу на 70 км; за отсутствием транспортов, 1-я армия должна была организовать для доставки ей снабжения работу 60 тыс. кули с ручными тележками на этом протяжении. Подвоз на три перехода на ручной тележке — дальше этого нищете человеческой техники, кажется, идти некуда.

К началу войны японцы имели только один слабый железнодорожный батальон. Вместо того чтобы сразу использовать его для организации железнодорожной линии в ближайшем оперативном тылу, японцы вначале возложили на него постройку железнодорожной магистрали Фузан — Сеул; эта линия, начинавшаяся у Корейского пролива и пересекавшая вдоль весь Корейский полуостров, должна была бы обеспечить японским войскам связь с отечеством, если бы японцы утратили господство на море. С постройкой этой железной дороги во время войны японцы, однако, не справились и только даром отвлекли на нее в течение первых 6 месяцев войны свои слабые технические силы. Вместо обеспеченной связи с отечеством помощью этой железной дороги, на случай победы Балтийской эскадры или выступления в пользу России крупной морской державы, японцы затем решили сложить в городе Дальнем запасы в размере полугодовой потребности четырех переброшенных на материк армий. Железнодорожный батальон был направлен в тыл 1-й армии; к октябрю 1904 г., на 6-й месяц после форсирования р. Ялу, в тылу Куроки удалось построить железнодорожную узкоколейку протяжением в 50 км. Армия Куроки ушла уже от головы этой ветки на 150 км, но ветка продолжала строиться и сыграла значительную роль в решительной Мукденской операции. Насколько было неопытно в железнодорожных вопросах японское командование — можно видеть из следующего. В середине мая 1904 г. японцы захватили южный участок Манчжурской железной дороги; при этом им досталось 340 товарных вагонов и ни одного паровоза. Японцы попытались заказать в Америке паровозы русской ширины колеи, а пока, в течение 3 месяцев, поддерживали движение по захваченной магистрали доставшимися вагонами, передвигаемыми людской тягой. Только потеряв много времени на выяснение невозможности быстро получить в Америке паровозы требуемой ширины хода, японцы приступили к перешивке захваченной железной дороги на японскую колею и к доставке японских паровозов.

Как жители островов, японцы очень искусно пользовались для доставки войскам снабжения побережьем и устьями многих речек; на р. Ляохе они составили целую флотилию из джонок, и эта лодочная флотилия кормила 2-ю японскую армию, наступавшую поблизости, вдоль бездействовавшей железной дороги.

Японцы сильно уступали русским в средствах и технике транспорта, но в оперативном отношении японский тыл бесконечно превосходил русский. Японцы озаботились расширить свое базирование на все побережье Манчжурии, от р. Ялу до Инкоу включительно. Они с самого начала позаботились реализовать оперативный охват русских; за широкое базирование, за оперативный охват японцы держались крепко, хотя это им и обходилось дорогой ценой: с их жалким обозом им приходилось растягивать линии подвоза на 200 км отвратительных горных грунтовых дорог. Отрываться на четыре-восемь переходов от парового транспорта, протискивать ценой чрезвычайных усилий объемистые грузы по этим растянутым участкам, порой голодать и терпеть невзгоды, отказаться от всякого комфорта, но обеспечить себе оперативную свободу, подготовить оперативные клещи — таков основной мотив работы японского тыла. Он обеспечивал японским армиям возможность вести серьезные операции, тогда как русский тыл позволял русским войскам предпринимать от головной станции лишь лишенные всякого оперативного будущего вылазки. С жалкими средствами японцы ставили своему тылу широкие задачи, настойчиво работали и добивались своей цели. Их работа очевидно вдохновлялась идеями Шлихтинга.

Только после Ляоянской операции изголодавшиеся японские армии скучились в районе Ляоян — копи Янтай; немедленно последовало русское наступление, приведшее к операции на р. Шахе; это был единственный случай, когда русские и японцы находились, с точки зрения тыла, в равных оперативных условиях.

Борьба за Порт-Артур. Для обороны Квантунского полуострова и крепости Порт-Артур Куропаткин выделил под командой генерала Стесселя крупные силы — 43 тыс., в том числе 9 прекрасных восточносибирских стрелковых полков с 7 полевыми батареями. Военное ведомство располагало на Квантунге 452 орудиями и 48 пулеметами. Сверх того морское ведомство имело в Порт-Артуре огромные артиллерийские и технические средства; до 17 тыс. лучших, очень энергичных моряков приняли участие в защите крепости на сухом пути. Продовольствие и боевые запасы имелись в большом количестве. Сама крепость находилась еще в постройке, но по состоянию своих укреплений отнюдь не уступала лучшим старым русским крепостям[112].

К 1 мая, помимо сильных гарнизонов на Квантунге и во Владивостоке и охраны железной дороги, Куропаткин располагал в районе оперативного развертывания — в Южной Манчжурии — 70 тыс. войск. Главные силы — 45 тыс. собирались вдоль железной дороги от Ляояна до Гайчжоу; на нижнее течение Ялу был выдвинут Восточный отряд — 18 тыс.; отступившая из Кореи конница Мищенко (2500 сабель) наблюдала побережье у Дагушаня.