Алексей Корепанов - Зверь из бездны

• Название: Зверь из бездны
• Автор: Алексей Корепанов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Корепанов Алексей Зверь из бездны

КОРЕПАНОВ АЛЕКСЕЙ

Зверь из бездны

КНИГА ПЕРВАЯ.

СВЕТЛАЯ ПТИЦА ПО ИМЕНИ ТЬМА СОКОЛИНАЯ.

ТАК НАЧИНАЛОСЬ...

- Феникс просит помочь, они там ничего понять не могут, - сказал Кондор и протянул мне инфопласт. - Свое мнение пока высказывать не буду. Посмотришь, потом соберешь своих. Подумаете, порассуждаете. Аналогов нет, я уже проверил. Вообще дело весьма и весьма странное... Так что давай, Лео, покажите квалификацию.

Шеф смотрел на меня с таким видом, будто ожидал, что я настолько проникнусь и прочувствую, что бегом брошусь из его кабинета строить версии, ловить, вязать и доставлять. А я думал о том, что хорошо бы сделать небольшую передышку, а потом уже приступать. Утро я начал с анализа данных по группе Махача-Блендари, проверил расчеты по четырнадцати параметрам и еще раз перепроверил с помощью биокомпа, а нынче солнышко за окном уже готово было упасть за крыши... Утомили меня все эти дерзкие виражи Махача с компанией, вся эта уголовная подпольщина, пытающаяся выползти с Соловьиной Трели.

Нужно было если не отдохнуть, то хотя бы немного посидеть, хлебнуть чего-нибудь горячего. Поэтому я положил инфопласт в нагрудный карман, выбрался из глубокого кресла (мы называли их "гнездами Кондора") и вполне откровенно сказал:

- Господин Суассар, я готов взяться за любое дело, даже без аналогов, но чуть позже.

В этот момент на необъятном столе Кондора задзенькали, залились колокольчиками сразу три визио; тут же, вплетаясь в это перезвякивание, защебетал фон: "Срочный вызов! Срочный вызов! Линия ноль-ноль! Линия ноль-ноль!"

- Подгорает молоко. - Кондор потянулся к визиосистеме. - Хорошо, Лео, договорились. Переведи дух - и за дело. Унипол, Суассар на связи. - Это уже относилось не ко мне.

Выйдя из кабинета шефа, я пересек наш неуютный пустынный холл с тремя сиротливыми посиневшими станусами, изображающими растительность, и подошел к прозрачной стене. Отсюда, с высоты шестого этажа, открывался неплохой вид на довольно широкий в этом месте Дунай; его серую гладь деловито резал острым носом, двигаясь вверх по течению, разноцветный рейсовый барк; у моста медленно кружила на месте одинокая прогулочная лодка. Заходящее светило еще доставало до набережной на той стороне, и окна в зданиях над строгим рядом желтеющих сильмоний полыхали, отражая солнечный свет, как сотня пожаров.

Я рассеянно смотрел на этот привычный пейзаж и размышлял, куда бы направиться перекусить. Можно было, конечно, просто подняться в один из наших экспресс-баров; там, в общем-то, тихо, но в любой момент может зайти кто-нибудь из знакомых, подсесть к тебе и начать интересоваться, как протекает твоя жизнь, или же излагать течение своей жизни - а я был слишком озабочен и не желал рассуждать ни о каких течениях.

Можно было поступить еще проще - взять кофе и три-четыре бутерброда и посидеть у себя в кабинете, в компании биокомпа, но мне и так предстояло, судя по всему, провести у себя в кабинете весь остаток дня, и весь вечер, и, может быть, даже ночь. Если уж Кондор называет материал с Феникса странным да еще и не имеющим аналогов... Что такое не иметь аналогов? Это значит, подобных происшествий (пока скажем именно так: происшествий) не было зафиксировано ни на одной из планет Ассоциации Миров - а таких планет уже тридцать семь - за все время существования Ассоциации.

В общем, больше всего мне сейчас подходило кафе "Якорь на дне", пристроившееся в тылу синтезтеатра, в парке, вблизи спуска к нижней набережной Дуная. Там было множество отдельных изолированных кабинок на пяти уровнях - закрывайся, располагайся хоть стоя, хоть лежа, в одиночку или вдвоем, и пей свой кофе или что-нибудь другое, отрешась от проблем. Вернее, готовясь решать новые проблемы.

"А Махача и Блендари, скорее всего, придется передать Доллинту", подумал я, поднес к губам руку с браслетом и по трансу сообщил биокомпу, что иду на дно. То бишь в "Якорь на дне".

"Понял. Жду", - ответил мой помощник.

Я направился к ближайшему лифту и, спускаясь в вестибюль, вынул инфопласт с Феникса из кармана и вставил в щель канала переброски - пусть дожидается в моем кабинете. В зеркальной стенке кабины лифта я видел довольно хмурого скуластого светловолосого верзилу в полосатой желто-зеленой рубашке в обтяжку и серых брюках. У верзилы был крепкий торс (не будешь держать себя в форме - можешь идти торговать цветами, а не работать в Униполе), покрытые шрамами руки (иногда дело доходило до ножей еще там, у нас, в окружном управлении полиции); а еще у верзилы были чуть усталые и озабоченные глаза. Собственный вид мне совершенно не понравился, и я показал язык своему отражению, одновременно получив адекватный ответ.

Створки кабины разъехались в стороны, я вышел и поприветствовал поднятой рукой Матти Суунксинена, заступившего на службу по охране входа в здание Унипола. С момента постройки нашей обители никому, по-моему, и в голову не приходило, что ее зачем-то нужно брать штурмом, но традиция есть традиция - не нами придумана, не нам и ломать. Никто же не отменяет ежегодные массовые купания голышом в Дунае в праздник прихода лета, хотя толку от этого купания... Специальные медбригады только успевают вылавливать и откачивать полезших в воду на пьяную голову. Хотя кое-какой толк, конечно, есть - порезвиться на пляже с десятком голеньких девчонок...

Я ткнул браслет в бдительное око анализатора - он мгновенно сличил сотню моих параметров, и заградительный барьер трансформировался в проход. Дошагал до конца вестибюля и вышел на нашу тихую улицу.

Солнце уже отслужило свое и отправилось восвояси, и небо над крышами начало приобретать тот едва уловимый лимонный оттенок, который так умилял меня, когда я впервые попал сюда, на Соколиную. Потом я привык к этому, но временами вновь умилялся, стоя ночью на своем балконе и глядя на звезды. Небо делало Соколиную какой-то очень теплой планетой, здесь нормально жилось и неплохо работалось... Правда, лучше бы вовсе не работалось - ни мне, ни всем другим сотрудникам Унипола, - лучше бы все мы остались без работы и занимались чем-нибудь другим. Но пока Униполу - "полиции Универсума" - приходилось трудиться весьма основательно.

Я брел под замершими факелами деревьев, уже готовых сбросить листву, брел, засунув руки в карманы брюк, уже расслабляясь, уже отдыхая, стараясь думать только о приятном. На набережной шуршали по пластиковому полотну дороги тихие авто, навстречу мне шли две очень симпатичные девушки, и одна из них тянула за собой на поводке смешного лохматого джонни с коротким, задранным к небу хвостом.

У меня в детстве тоже был такой джонни; их, кажется, и завезли именно отсюда, с Соколиной. Видел я их и на Фламинго, и на Тихой Ласточке... Все-таки мне грех было жаловаться на судьбу - как-никак, довелось побывать по долгу, так сказать, службы, на двух десятках планет Ассоциации, да еще и не по одному разу. Многие ли могут похвастаться таким обилием путешествий? Впрочем, на туристические вояжи они походили меньше всего.

Да... Чайка... Крыло Ворона... Гаруда... Павлиний Хвост... Жаворонок... Иволга... Пестрая разнообразная птичья стая, и я сам беспокойная птица, стремящаяся то туда, то сюда...

Я никогда не был силен в истории, в школе она интересовала меня гораздо меньше (если вообще интересовала), чем психология или, скажем, переменное мультимоделирование. Но легенду, а, может быть, и не легенду, а правду о том, почему обитаемые миры получили имена земных птиц, я в общих чертах знал. Традиция эта сохранялась и сейчас, как и дежурство в вестибюле здания Унипола.

Произошло это в те далекие-предалекие времена, когда земляне готовили заселение первых пяти миров. Вот тогда и возник вопрос: как назвать новые планеты? Они еще не имели наименований, вернее, имели, кажется, какие-то регистрационные номера, потому что только-только были открыты с помощью нуль-перехода. Методом простого тыка.

Уж не знаю, кто и как все это там обсуждал, кто предлагал и кто отклонял, но предложения были разные. Например, дать планетам имена героических личностей. Но кого считать героями, а кого нет? И как выбрать из множества героев пятерых самых что ни на есть героических? Так же обстояло дело и с именами выдающихся ученых и мыслителей. По какому критерию производить отбор? Еще, насколько я знаю, были предложения именовать планеты просто порядковыми номерами: Первая, Вторая и так далее; выбрать благозвучные названия из периодической системы элементов; присвоить планетам названия цветов... Ни одно из этих предложений не прошло, споры разгорались, имея явную тенденцию продолжаться до бесконечности. Но все-таки, в конце концов нашелся некий безымянный (во всяком случае, для меня) землянин, который раскопал одно определение из стихотворения древнего земного поэта Дорки или Лорки, не помню: планеты - это серебристые лебеди, это птицы. И ведь действительно он прав, тот древний земной поэт! Что такое планеты, как не птицы космоса, Универсума? Они мчатся в лучах своих солнц, рассекая грудью черные пространства, они удаляются от своих светил, но, как перелетные птицы, всегда возвращаются; у них разное оперение - пепельное, цвета спелого апельсина, палевое, изумрудное, пурпурное, лимонное...