Эльза Вернер - В добрый час

• Название: В добрый час
• Автор: Эльза Вернер
• Издательство: ''Профпресс''
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997

Совсем не оригинальная ситуация — неравный брак — открывает роман Э. Вернер «В добрый час». Венчаются гордая аристократка, представительница древнего знатного рода и сын богатого владельца рудников. Путь, который предстоит пройти этим столь разным молодым людям совершенно необычен: в страданиях и яростной борьбе даже с оружием в руках, раскрывается красота и высокое душевное благородство героев, рождается страстная, всё побеждающая любовь.

---

— Я боюсь, что Гартман доведет борьбу до крайности! — сказала она. — Он ненавидит тебя.

Артур презрительно улыбнулся.

— Знаю! Это чувство взаимно.

Евгения вспомнила, как дико сверкнули глаза Гартмана, когда она произнесла имя своего мужа, и ею овладел внезапный страх.

— Ты не должен недооценивать ненависти этого человека, Артур! Его энергия просто ужасна, когда им овладевает какая-нибудь страсть!

Артур устремил на нее долгий изучающий взгляд.

— Ты так хорошо его знаешь? Впрочем, этот герой с самого начала казался тебе достойным удивления. Хороша энергия!.. Настаивать на невозможном, предпочитая втянуть в беду сотни людей, чем послушаться благоразумного совета! Но ведь и Гартман может наткнуться на стену, которую тщетно будет стараться пробить своей упрямой головой; от меня во всяком случае он ничего не добьется, даже если бы мне пришлось погибнуть в этой борьбе…

Он вдруг остановил лошадь; то же самое сделала и Евгения. Там, где тропинка пересекала большую дорогу, они увидали то, чего им хотелось избежать: на дороге, по-видимому кого-то ожидая, стояла толпа рудокопов. Артур нахмурил брови.

— Кажется, нам не избежать этой встречи!

— Не повернуть ли назад в лес? — тихо спросила Евгения.

— Слишком поздно! Они уже заметили нас, уклониться от встречи невозможно, а повернуть назад — значило бы бежать. Плохо то, что мы на лошадях: это еще больше раздражит их. Что бы то ни было, мы не должны обнаружить робости, смелее вперед!

— Значит, ты боялся этой встречи? Артур с удивлением взглянул на нее.

— Я? Нет. Тебе не следовало встречаться с ними. Теперь, конечно, этого не избежать, но по крайней мере ты не одна. Держи Афру покрепче за поводья и постарайся быть ближе ко мне. Возможно, обойдется без столкновения.

Они медленно поехали вперед к большой дороге, откуда их давно уже заметили.

Артур оказался прав: ничего не могло быть хуже подобной встречи… Рабочие были возбуждены и озлоблены только что увиденным на заводе, и теперь вдруг увидели перед собой отказавшегося выполнить их требования хозяина верхом на прекрасной лошади, возвращавшегося со своей знатной супругой, как они думали, с прогулки, и это на глазах у людей, которые борются с нуждой! В толпе раздался громкий ропот, кое-где послышались довольно чувствительные угрозы и оскорбительные слова; хотя они и умолкли, когда всадники выехали на большую дорогу, но вся толпа, как бы сговорившись, сбилась в плотную массу, по-видимому, чтобы преградить им путь.

Волнение Артура выдавало только легкое подергивание губ, его рука нисколько не дрожала, когда он взял Афру на всякий случай под уздцы, чтобы удержать ее рядом со своей лошадью.

— В добрый час!

На его приветствие не последовало ответа; никто из толпы не отозвался на него; со всех сторон на них устремилась неприязненные взгляды, стоявшие впереди придвинулись к ним еще ближе.

— Разве вы не хотите нас пропустить? — спокойно спросил Артур. — Вы испугаете лошадей, если будете так тесниться. Дайте дорогу!

Евгения, сознававшая опасность положения, с удивлением посмотрела на мужа. Он впервые говорил таким тоном: сдержанным и повелительным. Такое обращение Артура, хотя и несколько рискованное в данную минуту, могло бы безусловно принести успех: если бы у толпы не было вожака, она непременно исполнила бы требование Артура. Теперь же, напротив, глаза всех рудокопов обратились в одну сторону, словно ожидая оттуда сигнала к уступке или сопротивлению. Там стоял Ульрих Гартман, только что спустившийся с горы, — его-то они, по-видимому, и поджидали. Он стоял неподвижно, скрестив руки на груди и устремив глаза на Беркова и его супругу; в этом взгляде светилось что-то недоброе.

Взгляд Артура последовал по тому же направлению.

— Вы и сегодня во главе, Гартман? В таком случае позаботьтесь, чтобы нас пропустили. Мы ждем.

Независимо от того, звучало ли в его словах приказание или он произнес бы их как просьбу, и то, и другое явилось бы искрой в бочке пороха… Ульрих, кажется, только и ждал этой искры.

Холодно выраженное требование позаботиться о порядке, словно это входило в его обязанности, и вместе с тем признание его авторитета поразили Гартмана, но нисколько не изменили расположения его духа. Он медленно приблизился к ним и сказал:

— Итак, вы желали бы проехать здесь, господин Берков?

— Конечно. Ведь вы видите, что нам надо ехать в ту сторону.

На губах Ульриха мелькнула презрительная усмешка.

— И для этого вы призываете на помощь меня? Ведь вы «хозяин» своих заводов, а следовательно, и рабочих, так прикажите, чтобы вам дали дорогу! Или, может быть, — голос его звучал глухо и угрожающе, — вы теперь считаете, что хозяин здесь я и что стоит мне сказать одно слово, чтобы вас… чтобы доказать вам это?

Евгения побледнела и подвинула свою лошадь еще ближе к лошади мужа. Она знала, что эти сверкающие глаза угрожали не ей, не за себя она боялась. У нее не хватало духу воспользоваться той властью, перед которой смирялся Ульрих. Она чувствовала, что эта власть окажется бессильной, пока рядом с ней будет ее муж.

— Сотня всегда сильнее одного, если доходит до столкновения, — холодно сказал Артур. — Но ведь вы, Гартман, конечно, не думали об этом? Разве вы не чувствовали бы себя в безопасности, если бы вдруг очутились случайно один среди моих служащих? Надеюсь, что здесь я в такой же безопасности, как и у себя дома.

Ульрих ничего не ответил; он мрачно смотрел на молодого человека, который так твердо сидел на лошади и так же открыто глядел на него своими ясными темными глазами, как и в тот день, когда только началось их противостояние. Правда, тогда он был в своем доме, под защитой окружавших его служащих, а теперь находился один среди возбужденной толпы, ожидавшей только сигнала, чтобы разразиться оскорблениями или даже применить насилие, однако, несмотря на это, ни один мускул не дрогнул на его лице, осанка была такой уверенной, а взгляд таким невозмутимым, будто он считал себя и здесь полным хозяином.

Это спокойствие и самоуверенность подействовали на толпу, привыкшую подчиняться. Теперь все дело было в том, кому она окажет повиновение. Взоры всех опять обратились к Ульриху, который все еще стоял молча. Он еще раз взглянул на Артура, на бледное лицо Евгении и отступил на несколько шагов.

— Расступитесь! Дайте проехать лошадям. Эй, вы там, отойдите влево!

Его приказание исполнили с такой поспешностью, которая ясно свидетельствовала о том, что в данном случае все повиновались очень охотно. Менее чем через минуту путь был свободен, и Берков с женой беспрепятственно двинулись вперед. Они пересекли шоссе и, свернув опять в лес, исчезли за деревьями.

— Послушай, Ульрих! — добродушно, хотя и с легким упреком, сказал Лоренц, подходя к товарищу. — Ты только что нападал на меня за то, что я на заводах уговаривал товарищей не бунтовать, а что же ты сделал сам?

Ульрих все еще пристально смотрел в чащу леса; теперь, когда исчезло обаяние личности молодого хозяина, он, казалось, раскаивался в своем внезапном великодушии.

— «Сотня всегда сильнее одного», — пробормотал он с досадой, — «и я чувствую себя в безопасности среди вас!» Конечно, у них никогда не бывает недостатка в красивых фразах, когда они струсят, а мы всегда попадаемся на эту удочку.

— Что-то не похоже на то, что он струсил! — уверенно сказал Лоренц. — Вообще он не такой, как его отец. Ульрих, нам бы следовало…

— Что следовало бы? — вспылил Ульрих. — Уступить, что ли? Пойти на попятную, чтобы вы могли опять жить мирно и спокойно и чтобы он потом поступил с нами еще хуже, нем отец, что и произойдет, как только он поймет, что ему все сходит с рук? Я пропустил его сегодня только потому, что он был не один, а с женой, и потому…

Он вдруг оборвал свою речь. Гордый, скрытный человек скорее откусил бы себе язык, чем признался бы товарищам, какая сила заставила его пощадить Беркова.

Между тем Артур и Евгения молча ехали по лесу. Сблизила ли их пережитая опасность, только они продолжали ехать совсем рядом, хотя дорога была уже достаточно широка. Артур все еще держал Афру под уздцы, несмотря на то, что угроза миновала, а заботиться о такой смелой наезднице, как Евгения, было совершенно излишне.

— Понимаешь ты теперь всю опрометчивость твоего сегодняшнего выезда? — наконец спросил он.

— Да. Но я вижу и сложность твоего положения.

— Я должен с этим мириться. Ты сама видела, какое слепое повиновение умеет внушить этот Гартман; достаточно было одного его слова, чтобы нас беспрепятственно пропустили; никто не смел даже возразить, хотя все только и ждали знака, чтобы действовать против нас.

— Но он не подал им знака! — сказала Евгения с ударением на словах «не подал».

Артур опять устремил на нее странно долгий и изучающий взгляд.