Антон Чехов - Том 19. Письма 1875-1886

• Название: Том 19. Письма 1875-1886
• Автор: Антон Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1974

Настоящим томом открывается вторая серия Полного собрания сочинений и писем А. П. Чехова.

Двенадцать томов серии — это своеобразное документальное повествование Чехова о своей жизни и о своем творчестве. Вместе с тем, познавательное значение чеховских писем шире, чем их биографическая ценность: в них бьется пульс всей культурной и общественной жизни России конца XIX — первых лет XX века.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

А ошибок много…

Я Вас надул, но Вы простите*…Так я утомлен, очумел и обалдел в последние недели две, что голова кругом ходит… В квартире у меня вечная толкотня, гам, музыка… В кабинете холодно… пациенты… и т. д. Недописанный рассказ будет дописан и своевременно прислан…

Виньетка* для книги готова и отдана в цинкографию. Вышла она так хороша, что я ахнул и умилился… Пойдет она в 2 краски*, чего ради Вы получите 2 клише. По мнению творца виньетки, бумага для обложки должна быть потолще, холодного и желтоватого или сероватого тона. Надпись, что книга издана «Осколками»*, исполнена.

Не пишите мне про «Сверчка»… Я дал Вам слово, что в декабре и в январе в Москве я не буду подписываться А. Чехонте… Памятуя об этом, я давал просящему Вернеру рассказ и, кроме гонорара, взял с него подчеркнутое честное слово, что он не выставит моего псевдонима… Но он не нашел нужным сдержать это слово*…

Вообще грустно. Я с наслаждением уехал бы теперь куда-нибудь вроде кругосветного плавания… Кстати же и кашляю.

Суворин назначил мне 12 коп. со строки. Но от этого мои доходы нисколько не увеличатся. Больше того писать, что я теперь пишу, у меня не хватит ни времени, ни толкастики, ни энергии, хоть Вы зарежьте меня.

От Трефолева письма не было*…Само собою разумеется, что, пока не получу от него приглашения, сам не полезу к нему. Дать же что-нибудь, ввиду доброго дела, я не прочь и даже был бы польщен…

Гиляровский обещает завтра приехать* ко мне.

Ну что, как Федины недуги? Всё ли еще Вас терзают сомнения?*

Кланяюсь Прасковье Никифоровне, а Вам жму руку.

Ваш А. Чехов.

Пора бы уже начаться весне. У меня такие бессонницы — чёрт их знает, откуда они взялись, — что купанье и чистый воздух являются настоятельной потребностью.

Билибину написал я о книге так*, à propos..

Нам на нашей даче купили новой мебели* — семейная новость.

Суворину А. С., 21 февраля 1886*

149. А. С. СУВОРИНУ

21 февраля 1886 г, Москва.

86, II, 21.

Милостивый государь Алексей Сергеевич!

Письмо Ваше я получил. Благодарю Вас за лестный отзыв о моих работах и за скорое напечатание рассказа*. Как освежающе и даже вдохновляюще подействовало на мое авторство любезное внимание такого опытного и талантливого человека, как Вы, можете судить сами…

Ваше мнение о выброшенном конце моего рассказа* я разделяю и благодарю за полезное указание. Работаю я уже шесть лет, но Вы первый, который не затруднились указанием и мотивировкой.

Псевдоним А. Чехонте*, вероятно, и странен, и изыскан. Но придуман он еще на заре туманной юности*, я привык к нему, а потому и не замечаю его странности…

Пишу я сравнительно немного: не более 2–3 мелких рассказов в неделю. Время для работы в «Нов<ом> времени» найдется, но тем не менее я радуюсь, что условием моего сотрудничества Вы не поставили срочность работы. Где срочность там спешка и ощущение тяжести на шее, а то и другое мешает работать… Лично для меня срочность неудобна уже и потому, что я врач и занимаюсь медициной… Не могу я ручаться за то, что завтра меня не оторвут на целый день от стола… Тут риск не написать к сроку и опоздать постоянный…

Назначенного Вами гонорара для меня пока вполне достаточно. Если еще сделаете распоряжение о высылке мне газеты, которую мне приходится редко видеть, то буду Вам очень благодарен.

На этот раз шлю рассказ*, который ровно вдвое больше предыдущего, и… боюсь, вдвое хуже…

С почтением имею честь быть

А. Чехов.

Якиманка, д. Клименкова.

Лейкину Н. А., 25 февраля 1886*

150. Н. А. ЛЕЙКИНУ

25 февраля 1886 г. Москва,

86, II, 25.

Пса смердяща* получил, уважаемый Николай Александрович, и уже имел случай показывать на нем двум певцам* восторг и изумление обывателя, когда оные певцы поют… Если приподнять голову собаки на 1/3, то на морде получается именно это обывательское выражение…

Гиляй болен. Что-то у него начинается. Т° высока, но в чем дело, пока неизвестно.

За собаку шлю Вам несколько подписей*.

Если можно, велите тиснуть мне еще 2-й и 3-й лист книги и вышлите бандеролью. Виньетка в цинкографии. Кланяюсь Вашим и Билибину.

Ваш А. Чехов.

Билибину В. В., 28 февраля 1886*

151. В. В. БИЛИБИНУ

28 февраля 1886 г, Москва.

Москва, 86, II, 28.

Добрейший Виктор Викторович!

Я только что поужинал, чего и Вам желаю.

Лейкин, когда пишет мне письмо, то считает нужным выставить на заголовке не только год и число, но даже час ночи, в который он, жертвуя сном, пишет ленивым сотрудникам. Буду подражать ему: сейчас 2 часа ночи… Цените!

Давно уж собирался ответить на Ваше милое письмо, но простите: занят по горло! Со мной чёрт знает что делается… Работы не бог весть сколько, а копаюсь я в ней, как жук в навозе, с антрактами и хождениями из угла в угол… Близость весны сказывается! А летом и весной я обыкновенно бываю ленив…

Пишу и лечу. В Москве свирепствует сыпной тиф*. Я этого тифа особенно боюсь. Мне кажется, что, раз заболев этой дрянью, я не уцелею, а предлоги для зараженья на каждом шагу… Зачем я не адвокат, а лекарь? Сегодня вечером ходил к девочке, заболевшей крупом, а ежедневно бываю у жидочка-гимназиста, которого лечу от болезни Наны — оспы.

Я опять о псевдониме и фамилии… Вы напрасно публику припутываете*…Откуда публике знать, что Чехонте псевдоним? И не всё ли ей равно?

Сегодня послал Суворину поздравительную телеграмму*. Что бы там ни говорили, а он хороший, честный человек: он назначил мне по 12 коп. со строки… Сколько Вам платил Нотович? Честный он или нет? Жаль, что с «Новостями» у Вас расклеилось*. Лишние 50-100 руб. Вам, как будущему отцу семейства, пригодились бы, да и талант бы Ваш имел, выражаясь языком учителей физики, гораздо более «лошадиных сил», чем он имеет теперь… Я не лгун и не комплиментщик, а потому говорю прямо, как понимаю: Вы талантливый и образованный фельетонист; если я среди беллетристов 37-й, то Вы среди русских фельетонистов — второй. Когда подохнет Буква, Вы будете первый… Если Вам угодно верить моему чутью и пониманию вещей, то спешите пригвоздиться к какой-нибудь газетине… Отчего Вам не работать в «Новом времени»?*

На московские газеты пока плохая надежда. У нас есть единственная приличная и платящая газета — это «Русские ведомости», но газета, битком набитая, сухая, стерегущая свой несуществующий тон и признающая в людях прежде всего фирму и вывеску… И к тому же в этой газете нет подходящего для Вас отдела… Можно еще работать в «Будильнике», но эта инфузория платит мало*…

Отчего Вы не попробуете что-нибудь по части беллетристики?

Был у меня 3-го дня Пальмин… Поговорил о высоких материях, выпил и ушел. Водку закусывал варениками с капустой.

Письма от Трефолева не получал*. Без письма же ничего не пошлю. Воображаю, что за дикий сборник выйдет! Сдается мне, что он не выйдет… В Париже такие сборники мыслимы… Там есть и фотографии, и цинкографии, а у нас что есть?

За темы merci*…Ах, как я нуждаюсь в темах! Весь исписался и чувствую себя на бобах… Пройдет 5–6 лет, и я не в состоянии буду написать одного рассказа в год…

Крупное напишу, но с условием*, что Вы найдете этому крупному место среди избранных толстой журналистики… Надо полагать, после дебюта в «Нов<ом> времени» меня едва ли пустят теперь во что-нибудь толстое… Как Вы думаете? Или я ошибаюсь?

Вы просите написать откровенно, насколько необходим Лейкин для «Осколков»* и будут ли подписчики в случае и т. д. Должно быть, вы, петербуржцы, считаете меня очень откровенным человеком! Вы просите написать откровенно о Лейкине, Лейкин* на днях в P. S. просил*, чтобы я откровенно изложил свое мнение об его рассказах*, Суворин пишет*, чтоб я откровенно сообщил ему, доволен ли я гонораром*, и т. д. Этак вы все струны души моей истреплете! Если хотите откровенности, то: провинция об авторстве Лейкина никакого мнения; она перестала уже читать его, но он продолжает еще быть популярным. Как фирма для «Осколков» он необходим, ибо известный редактор лучше, чем неизвестный. Человечество ничего не потеряет, если он перестанет писать в «О<сколк>ах» (хотя его рассказы едва ли можно заменить чем-нибудь более лучшим за отсутствием пишущих людей), но «О<скол>ки» потеряют, если он бросит редакторство… Помимо популярности, где Вы найдете другого такого педанта, ярого письмописца, бегуна в цензурный комитет и проч.? Есть у него одна еще очень большая редакторская добродетель — он ровен и прямолинеен… Впрочем, всё это скучно… Давайте говорить о браке.