Сергей Горлов - Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.

• Название: Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг.
• Автор: Сергей Горлов
• Издательство: ОЛМА_ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-224-01943-5

В книге впервые в России дана комплексная картина становления и развития военно-политического и военного сотрудничества между Советским Союзом и Ваймарской Германией в межвоенный период. На основе многочисленных, ранее секретных и совсекретных документов высших госорганов и компартии Советского Союза, дипломатических документов обеих сторон отражены основные вехи их взаимоотношений, а также замалчивавшиеся ранее вопросы. Дипломатические документы дают представление о том, как завязывались контакты и шла подготовка военного сотрудничества Из материалов компартии (протоколы Политбюро ЦК) видно, как принимались политические решения. Военные архивные документы показывают, как эти решения реализовывались и на каких условиях. Монография вносит существенный вклад в освещение двусторонних советско-германских отношений в межвоенный период и восстановление исторической правды, помогает снять завесу секретности и недомолвок относительно тайных связей Красной Армии и райхсвера. Книга написана живо, увлекательно и предназначена для специалистов-международников, а также для широкого круга читателей, увлекающихся отечественной историей и историей международных отношений.

---

Между тем «Форвертс» не унимался: в первом квартале 1927 г. он еще, по меньшей мере, 18(!) раз возвращался к теме военного сотрудничества между Москвой и Берлином. Заголовки статей были весьма показательны: «Фабрика отравляющих газов в Троцке. Показания двух свидетелей»; «Советские гранаты. Бухарин заявляет: у нас они могут производиться»; «Советские гранаты в Штеттине. Отчаянные усилия „Роте Фане»»; «Доллары за советские гранаты. Ни игра в прятки, ни отрицание не помогут!»; «Советские гранаты и КПГ. Вранье»; «Коммунисты продолжают лгать». «Ляйпцигер Фольксцайтунг» вторила: «Свастика и советская звезда»; «Советские гранаты для Германии»; «Отрицать больше нечего» и т. д.[294] 17 февраля «Форвертс» опубликовал еще одну статью «Бюджет райхсвера на обсуждении комитета» об обсуждении вопросов военного сотрудничества во внешнеполитическом комитете райхстага. К тому же несколькими днями раньше, 12 февраля 1927 г., польская газета «Курьер Варшавский» сообщила о бегстве за рубеж советского летчика Клима, также поведавшего о некоторых сторонах германо-советских военных связей. В феврале 1927 г. командир авиаотряда К. М. Клим вместе с мотористом Тимощуком на самолете «Ансальто» перелетел в Польшу. Тимощук однако через несколько дней вернулся в СССР. Клим же остался и был объявлен советской стороной «вне закона»[295]. В начале марта 1927 г. в переданном Нидермайером Берзину письменном сообщении немецкая сторона жаловалась, что несмотря на все предпринимаемые ею меры предосторожности, у нее не было «никакой уверенности в возможности обеспечить тайну, как это показал случай с Климом»[296].

В таких условиях германское правительство было вынуждено, не затягивая, сделать во внешнеполитическом комитете райхстага официальное заявление по факту военного сотрудничества райхсвера с Красной Армией. Ни отчаянные усилия Литвинова побудить германскую сторону отказаться от этого шага, ни настоятельные рекомендации Брокдорфа-Ранцау не смогли ничего изменить: 23 февраля 1927 г. военный министр Гесслер зачитал соответствующее заявление. В нем были изложены причины, побудившие Берлин в начале 20-х годов пойти на военно-технические контакты с Москвой и выделить на эти цели 75 млн. золотых марок, а также возникшие далее трудности, заставившие разорвать все договоры, заключенные германскими фирмами с советскими контрагентами. В заключение Гесслер призвал всех участников заседания комитета к строгому соблюдению секретности относительно сделанного им заявления. В ходе дискуссии Вирт и Шуберт вывели обсуждение вопроса на весь комплекс германо-советских взаимоотношений. Шуберт заявил, что с заключением 6 октября 1925 г. в Локарно Рейнского гарантийного пакта и советско-германского Берлинского договора от 24 апреля 1926 г. германская политика была поставлена на прочную основу, сохранение же достигнутого уровня отношений с СССР являлось «хребтом», основой всей политики Германии. В тот же день о весьма благоприятном исходе заседания внешнеполитического комитета райхстага было проинформировано советское полпредство в Берлине, германский посол в Москве получил указание немедленно проинформировать об этом советское правительство[297].

Хильгер, советник германского посольства в Москве в 1922–1941 гг., писал в своих воспоминаниях, что, несмотря на разоблачения,

«Берлин и не думал прекращать прежней политики».

Более того,

«все <…>, начиная от Штреземана, были полны решимости не только в том же объеме продолжать военное сотрудничество, но и, — пусть очень осторожно, — интенсифицировать его».

1926 г., а в более широком плане полоса 1925–1927 гг. стали водоразделом в советско-германских отношениях, являвших собой в 1920–1926 гг. довольно тесное военно-политическое содружество. Практически все вопросы военного сотрудничества, главной целью которого было усиление Красной Армии и райхсвера, Москва и Берлин решали тогда в тесном согласии. Однако вступление Германии в Лигу Наций и «гранатный скандал» выявили границы сближения Берлина и Москвы: военное сотрудничество, претерпев определенные изменения, хотя и продолжалось (в нем появились даже новые моменты), однако его исключительное значение для взаимоотношений Москвы и Берлина пошло на убыль. Здесь сказался и постепенный уход его творцов (Ленин, Троцкий, Вирт, Зект), и — главное — постепенное включение обеих сторон в мировую политику с использованием альтернативных партнеров. Это означало переосмысление, а в некотором смысле и инвентаризацию сторонами всего комплекса двусторонних отношений, начало сугубо прагматического подхода к военному сотрудничеству Оно стало терять свой политический подтекст, а, следовательно, и свою «особость».

Часть IV Сотрудничество Красной Армии и Райхсвера на "легальной" базе (1927–1933 гг.)

Глава 14 Новый подход Москвы

Громкий скандал в Германии в связи с разоблачениями» основательно напугал партийно-политическое и военное руководство Советского Союза.

Уншлихт в записке в Политбюро ЦК ВКП(б) и Сталину 31 декабря 1926 г. подвел итоги военного, а в некотором смысле и военно-политического сотрудничества СССР с Германией и в связи с изменением внешней политики Германии поставил вопрос о необходимости пересмотра взаимоотношений РККА с райхсвером:

«До сих пор основная идея сотрудничества опиралась для нас на полезность привлечения иностранного капитала к делу повышения обороноспособности страны; для них она вытекала из необходимости иметь совершенно укрытую базу нелегальных вооружений».

Однако сотрудничество в этой области, по свидетельству Уншлихта, не полностью оправдало ожидания Москвы. Она получила, мол, лишь «частично пригодное оборудование», которое можно было использовать только после большой доработки; немцы израсходовали все средства, оскандалились, но сумели использовать свои предприятия в СССР в политических целях, подняв тем самым свой «удельный вес» в глазах Антанты. Укрепление международных позиций Германии и постепенное ослабление ее политической зависимости от держав Антанты делало для германских политиков все менее привлекательным нелегальное вооружение райхсвера с помощью СССР.

Весьма симптоматичным в этой связи была отставка Зекта и предстоявший уход Гесслера (его отставка состоялась в январе 1928 г.), а также кампания по «республиканизированию» райхсвера. Все это свидетельствовало об ослаблении групп восточной ориентации. В полпредстве (Крестинский, Лунев) опасались, что эти группировки, подвергавшиеся тогда «концентрической атаке со всех сторон», под давлением извне и изнутри, переменят ориентацию. «Главную скрипку» в политике Германии все более стал играть Штреземан.

Вместе с тем, Германия не отказывалась от нелегальных возможностей повышения своей обороноспособности. И несмотря на связанное с увеличением своего «удельного веса» намерение достигать своих целей путем прямых переговоров с западными державами германские политики и «несомненно тот же Штреземан» не отказывались «иметь на черный день, на случай неудач и, быть может, и в качестве большого козыря — некоторые нелегальные возможности». Причем последнее — с учетом двух условий: что в это дело будет втянуто минимальное количество людей и оно не будет стоить правительству больших денег. Основная же задача, стоявшая перед советской стороной с самого начала — «усиление материальной части РККА (по организации военной промышленности) не привела к желанному результату». Налицо было и ослабление позиций райхсвера, который не только не располагал необходимыми средствами, но и все более лишался своей самостоятельности в силу стремления германского правительства «подчинить его интересы своей внешней политике».

Уншлихт дал практическую оценку имевшимся к концу 1926 г. совместным предприятиям — авиашколе в Липецке, «Томке», танковой школе, «Берсоли», «Юнкерсу», производству пулеметов Дрейзе, — негативно охарактеризовав три последних. Зампред РВС СССР предложил отказаться от посреднических услуг военного министерства Германии в связях с фирмами и от совместных с военным министерством военно-промышленных предприятий и в дальнейшем переориентироваться на получение тактического и оперативного опыта райхсвера и его дальнейших разработок (посылкой краскомов на военные игры, маневры райхсвера и т. д.); «важнейших технических новшеств» в области связи, артиллерии, танковом деле. Он рекомендовал «продолжать совместную работу в танковой и авиационной школах, а также по авиахимическим испытаниям». «При этом необходимо оговорить, что внешне наша линия никаких изменений претерпевать не должна и они должны оставаться в уверенности, что мы по-прежнему заинтересованы в их материальной поддержке»[298].