Юлия Коротина - Самый неправдоподобный роман

• Название: Самый неправдоподобный роман
• Автор: Юлия Коротина
• Жанр: Современные любовные романы

Семейная сага и судьбах членов богатой и знаменитой американской семьи. Все события и персонажи абсолютно вымышлены.

---

Интересно, каким она его увидит? Какой он увидит ее? Пять лет прошло. Ему теперь тридцать шесть, ей двадцать девять. Столько всего было пережито, что просто невозможно было, чтобы это не отразилось на них обоих. А его глаза такие же бездонно голубые, и в них по-прежнему можно утонуть, как она утонула в них первый раз? Господи, как ей, оказывается, хочется, безумно хочется, увидеть его спустя все это время! До сих пор Джессика этого не понимала, потому что старательно внушала себе, будто хочет забыть его. Зачем? Вот уж поистине самая большая глупость, какая только может случиться с нею! Зачем ей забывать Дэна? Зачем отказываться от своих чувств к нему? Максвелл и в подметки ему не годится! Так зачем мучиться в этой ненастоящей семейной жизни, заставляя себя испытывать к мужу что-то большее, чем просто уважение? Зачем вести себя так, будто ничего не случилось? Будто Джулия — дочь Максвелла, будто она, Джессика, очень любит своего жестокого, озверевшего от ревности мужа? Макс вчера вел себя так, что уже нечего спасать их несостоявшийся брак. Однако ей по-прежнему придется пока жить с ним и притворяться, что, действительно, ничего не изменилось. Максвелл стал очень страшным человеком и еще не известно, что он может сделать в приступе ревности. А потому надо быть с ним очень осторожной и не давать ему повода.

Максвелл появился дома за два часа до начала приема. Он ничего не сказал жене о том, где был все это время, а она не стала спрашивать, поскольку ей было просто все равно. Оба молча занялись своими делами: Джессика вместе с дочкой и Анжелиной выбирала наряд для приема, а Колфилд развалился в кресле в гостиной, провожая всех, кто проходил мимо, тяжелым, убийственным взглядом. С каждой минутой приближения заветного часа Джес все больше волновалась, все больше думала о Дэне. И хотя она изо всех сил старалась это скрыть, она знала, что Максвелл может прочитать ее мысли. Странные это были чувства. Она думала, о Дэне не как о части своей прошлой жизни, которая когда-то была всей ее жизнью, а как о настоящем человеке, который просто уехал на некоторое время из города, а теперь вернулся. С каждой мыслью, с каждым биением сердца она понимала, что любовь к нему не умирала никогда, что он жил в ней всегда. Теперь ей было и не понять, как она могла быть такой слепой, что надеялась на счастливую семейную жизнь с Максвеллом, что надеялась когда-нибудь вновь полюбить его. Да и любила ли она его в те далекие годы, когда ей было двадцать лет, и душа ее еще не испытала огромных потрясений первой любви и первой боли? Скорее всего, любила — этого нельзя отрицать, нельзя перечеркнуть, нельзя выкинуть из памяти. Вот только любовь эта была не такая, какую она испытывала к Дэну. В той любви было больше восторга, восхищения, упоения, радости. В этой зрелой любви было больше страсти, самозабвения, самоотдачи, желания. Любовь к Максу была чистой, светлой, как весеннее утро, когда на востоке уже встает солнце, но где-то в глубине неба еще мерцают звезды. Чувства к Дэну, страсть, желание, омут, головокружение — темны, как самая темная ночь, когда можно заблудиться, еще не сделав и шага. И темнота эта манит и зовет, и ты тонешь в ней, прекрасно осознавая, что это гибель, но всем своим существом упиваясь своей гибелью.

Когда Джессика уже была готова, в спальне появился Максвелл. Он оделся в смокинг и выглядел свежим и отдохнувшим. Серо-зеленые глаза его лихорадочно блестели, но лицо не выражало ни одно из переживаний, которые он, быть может, испытывал. Джес это очень не понравилось. Сейчас ее муж сам больше походил на призрака из прошлого, чем Дэн Уайтхорн. У нее даже мурашки побежали по коже, когда он, не говоря ни слова, подошел к ней, окинул ее оценивающим взглядом, небрежно провел кончиками пальцев по оголенной спине. На ней было роскошное вечернее платье от "Кристиан Диор" из черной ткани, отделанное золотой вышивкой. К нему она надела золотой гарнитур с опалом, состоящий из ожерелья, сережек, браслета и кольца. Ее великолепные золотисто-рыжие волосы искусный парикмахер на этот раз ухитрился собрать в высокую прическу таким образом, что Джес стала похожа на королеву. Хотя, впрочем, она ведь и была королевой, если Максвелл еще этого не понял. Она стояла перед зеркалом во весь рост, гордо вскинув голову, открыто глядя на мужа и читая в его глазах невольное восхищение. То были странные минуты: минуты борьбы разума, многолетней любви с ревностью и безрассудством. Сейчас, когда Джессика поняла, что по-прежнему любит Дэна, Макс был ей уже не страшен. Она могла открыто смотреть в его глаза, не зная еще, что ее ждет.

— Хороша! — Восхищенно проговорил Колфилд. — Ты будешь самой красивой женщиной на этом приеме. Все взгляды будут обращены на тебя. Я позабочусь об этом.

Поборов в себе предательский страх, Джессика спросила:

— Что ты задумал, Макс?

Он улыбнулся одними губами и ответил:

— Увидишь… — И подав ей руку, добавил: — Идем?

В старом особняке на Грин-стрит, построенном в георгианском стиле, ярко горели все люстры, играла музыка, официанты то и дело сновали между гостями, разнося такое же старинное, выдержанное в винных погребах Италии, шампанское, как сам дом. Казалось бы, бесконечный поток гостей лился через парадные двери, которые услужливо распахивал перед ними счастливый дворецкий дома Уайтхорн, Питер Митчелл. Дамы в шикарных вечерних платьях от лучших домов моды мира шли под руку со своими кавалерами, одетыми не менее изысканно, чем их спутницы. И все они направлялись к семейству, ожидавшему их для того, чтобы тепло приветствовать в своем доме. Три брата — Джефферсон, Ричард и Эдвард — стояли небольшой группой в центре великолепной гостиной. Здесь же неподалеку находились жены Ричарда и Эдварда — Мария и Стефани Уайтхорн. Дочь Ричарда, двоюродная сестра Дэна, Кассандра Уайтхорн, радостно улыбалась всем приветствующим ее гостям и кивала, отвечая на приветствия. Сыновья Эдварда — Стэнли и Брайан Уайтхорн, обожавшие свою кузину, стояли чуть позади нее, будто телохранители — такие же сильные и смелые. Ни Кассандра, ни Стэнли, ни Брайан еще не имели своей семьи. А вот у Дэна она была: большая, горячо любимая, где все всегда были ему рады. У него было потрясающе хорошее настроение. Он с огромной всепоглощающей нежностью смотрел на всех своих многочисленных родственников, уже прибывших на торжество и тех, кто еще только переступал порог их дома, и думал о том, что даже если вдруг наступит конец света, ничто не заставит эту семью измениться самим и изменить свои традиции. Чтобы ни случилось в мире или в этой семье, все они всегда готовы в одном порыве стать единым целым, вместе переживая горе и радость. Ничто не менялось в этом доме, но время все равно меняло людей, живших в нем или просто приезжавших в эти стены на время. Кто умирал, кто-то выходил замуж или женился, у кого-то рождались дети, кто-то разводился. Такова жизнь. И ничто не может заставить ее остановиться или прекратить свое течение.

Вот и он сам изменился, или его изменила жизнь. Раньше Дэн ни за что не захотел бы остаться на подобном приеме. Он использовал бы любой предлог, чтобы улизнуть из дома, не важно куда. А в этот раз он всем своим существом ждал этого вечера, изо всех сил помогал отцу в подготовке торжества. Конечно, всех своих родственников и друзей он уже видел задолго до начала этого приема, но сегодняшний вечер был единственным шансом украдкой понаблюдать за всеми сразу, чтобы узнать, как изменились они за эти пять лет. Тем более что сейчас все было по-другому. Раньше он чувствовал себя одиноким, забытым всеми на свете. И это детское чувство обиды не давало ему возможности ощутить в полной мере единства, на которое была способна его семья. Сейчас все было по-другому. Оказывается, ему надо было пережить собственную смерть, чтобы понять это. Надо было испытать боль самому, причинить боль близким, чтобы обрести такую огромную любящую семью, которая у него всегда была, но от которой он всегда отказывался. Раньше Дэн этого не понимал или не хотел понимать, а теперь, когда понял, ему захотелось быть рядом буквально с каждым человеком, который имел хоть какие-то родственные связи с семьей Уайтхорн. Только это все будет потом — после приема, когда он начнет свою работу в офисе "Уайтхорн Интерпрайзис". Постепенно он будет возвращать себе доверие всех этих людей, которые сейчас пришли приветствовать его возвращение домой. Ведь раньше они доверяли ему и любили его только потому, что он сын Джефферсона Уайтхорна, наследник огромного состояния, будущий президент корпорации с мировым именем. Отныне он постарается получше узнать их, а они будут узнавать его как человека, но не как громкое имя.

Дэн украдкой взглянул на жену, стоявшую рядом. Это был ее первый такой прием, но она держалась так, будто всю жизнь выполняла обязанности хозяйки дома. Гордо расправив плечи, вскинув подбородок, Жаклин наравне с мужем приветствовала гостей, хотя добрую половину из них видела впервые в жизни. Она мило улыбалась им, сочувственно спрашивала об их делах, об их здоровье, негромко говорила "Добро пожаловать! Мы рады видеть вас в нашем доме!", и люди, многие из которых тоже впервые видели Жаклин, буквально таяли от удовольствия и оказанного им внимания. А если Жаклин просто пожимала мужчинам руку или восхищалась нарядом женщин, то они готовы были всю оставшуюся жизнь носить ее на руках. Наверное, так тепло их еще никто не принимал. Ведь с каждым человеком, подходившим к ней, Жаклин разговаривала так, точно он был самым долгожданным и самым желанным гостем в этом доме. Таким образом, не прошло и часа, как она завоевала сердца всех родственников и друзей семейства Уайтхорн. За очень короткий срок она сделала то, чего не добилась в свое время Клер, и чего не сумела сделать Долорес, и чего не успела сделать Джессика. Ее полюбили не только в этом старом особняке, но и за его пределами. Она покорила сердца и души всех, кроме собственного мужа.