Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 63

• Название: Цифровой журнал «Компьютерра» № 63
• Автор: Коллектив Авторов
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

ОглавлениеСтатьи

Рождение и смерть ботнета Rustock Автор: Юрий Ильин

Терралаб

Девять современных внешних дисков Автор: Олег Нечай

Как выбрать внешний жёсткий диск Автор: Олег Нечай

NAS для дома: сетевые хранилища данных Автор: Олег Нечай

Пять современных сетевых хранилищ данных NAS Автор: Олег Нечай

Колумнисты

Анатолий Вассерман: Из Солнца в бензобак Автор: Анатолий Вассерман

Кафедра Ваннаха: Одиннадцатые Автор: Ваннах Михаил

Василий Щепетнёв: Бег белки в колесе времени Автор: Василий Щепетнев

Отстающий стремительный Автор: Олег Нечай

Кивино гнездо: Все яйца в одной корзине Автор: Киви Берд

Василий Щепетнёв: Культура белок Автор: Василий Щепетнев

Кафедра Ваннаха: Два стола Автор: Ваннах Михаил

Дмитрий Шабанов: Учебники. Прямиком в послезавтра Автор: Дмитрий Шабанов

Василий Щепетнёв: Дюжина старушек Автор: Василий Щепетнев

Голубятня-Онлайн

Голубятня: Как бьются на байках Автор: Сергей Голубицкий

Голубятня: Приехал домой, а тут Сноб Автор: Сергей Голубицкий

---

Да, безусловно, говорить о закате Запада в сфере науки оснований нет. Из цитированных с 2004 по 2008 г. научных работ 30 процентов принадлежит американцам, 8 — англичанам и 7 — немцам. На китайцев приходится только 4 процента. Но это говорит, скорее, об экспоненциальном развитии науки за пределами Первого мира, нежели о качестве работ учёных Поднебесной. Что касается нашей страны, то её в списке десяти наиболее цитируемых не было и тогда, когда она обгоняла Индию.

Из всего вышеизложенного следуют в высшей степени невесёлые выводы. Все разговоры о переходе нашей экономики на инновационный путь являются пустым сотрясанием воздуха. Дело в том, что в сфере знаний, вероятно, тоже есть аналоги второго начала Термодинамики, своя стрела энтропии. Фундаментальная наука может быть конвертирована в прикладную. Та — конечно, при наличии прочих условий — в продукцию хай-тек. Но просто деньги в хай-тек перегнать нельзя.

За ядерно-космическими успехами нашей страны стоял фундамент в виде академии и университета, учреждённых Петром да Екатериной; Леденцовского общества, дававшего работу исследователям, вышибленным из университетов царскими бюрократами; земских школ; переводов Гельмгольца и Фламмариона.

Вот, кстати, поучительный пример: недавно вышла в свет книга писателя Александра Громова и астрофизика Александра Малиновского «Вселенная. Полная биография». Работа эта в увлекательной форме знакомит подростков (да и более взрослую аудиторию) с современной картиной Мироздания. Но обратим внимание на её тираж (будем надеяться, что только начальный) — 3000 экземпляров. А в 1899 году переводчик Фламмариона Предтеченский в предисловии к «Звёздному небу» отмечал, что предыдущая книга французского популяризатора астрономии, «Живописная астрономия» (1897), разошлась тиражом в три тысячи экземпляров. То есть в результате реформ общество, полвека назад первым вышедшее в космос, оказалось заброшенным в конец позапрошлого века... И из этой ямы нам предстоит выбираться!

Ещё жутковатый факт: гуляющая по СМИ история молоденькой учительницы, умершей от туберкулёза. Не в туманном Санкт-Петербурге, а на благодатной Кубани. Правда, журналисты, привычно подменяя тезисы, говорят о том, чего нет: что, мол, детишки могли заразиться... И упускают то, что есть, — что зарплата у молоденькой школьной работницы в провинции скорее подобает микроорганизму. Что юные барышни устроены так, что эпиляцию предпочтут чулкам без дырки на пятке (которые ловко ухитряются снимать вместе с сапогами в прихожей), а яркую тряпочку — нормальному обеду. А туберкулёз — прежде всего, болезнь социальная... Обратите внимание: у Ирана расходы на образование предшествуют расходам на науку. Про состояние же образования нашего мы рассказывали. Так что явно есть над чем задуматься стране, золотой запас которой перевалил за половину терабакса.

К оглавлению

Василий Щепетнёв: Бег белки в колесе времени Василий Щепетнев

Опубликовано 05 апреля 2011 года

Не так давно считали или, во всяком случае, декларировали главным смыслом общественной деятельности «всё более полное удовлетворение растущих материальных и культурных потребностей людей».

Вот так, не меньше, не больше. Статья пятнадцатая Конституции Союза Советских Социалистических Республик от тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Даже странно, поскольку всякому с раннего детства ясно, что ничего хорошего из этого получиться не может: именно в раннем детстве обыкновенно знакомят с дивной сказкою Пушкина о рыбаке и рыбке. Вышло точно по Александру Сергеевичу: «Глядь: опять перед ним землянка; на пороге сидит его старуха, а пред нею разбитое корыто». Плакать, перетакивать и назначать новых генсеков, не меняя основную линию «полного удовлетворения», вряд ли полезно.

Даже один человек запросит на «всё более полное удовлетворение растущих потребностей» больше ресурсов, чем их существует в обозримой части Вселенной, а уж объявлять это общегосударственной приоритетной «высшей» задачей — явно обрекать затею на полный и бесславный провал. Нет уж, лучше сказать прямо: ты, брат, по одёжке протягивай ножки. Можешь в рамках общественного договора на золоте обедать — обедай, но прежде задекларируй доходы-расходы, понимаешь, и уплати налоги. А государство постарается создать условия, чтобы у всех, включая сирых и убогих, был каждодневный кусок хлеба, а по субботам ещё и банный день. Точка.

Впрочем, составление проектов более-менее идеальных конституций есть дело, к которому я, если позволит провидение, ещё подойду основательно. Покамест лишь хочу сказать, что в государстве, базирующемся на натуральном хозяйстве, и потребности развивались преимущественно натуральные: поесть, выпить, повоевать, а в мирное время поохотиться, опять выпить и насчет клубнички пройтись. Так жили многие помещики средней руки, жили счастливо и считали такую жизнь единственно достойной дворянина.

В индустриальном обществе потребности приняли и форму индустриальную: есть-пить и опять же пользоваться клубничкой продолжали, но теперь этим не ограничивались. Завести свечной заводик под Самарою или с помощью могучего гиперболоида прибрать к рукам горнорудную отрасль — ради этого положительно стоило рискнуть головой. Вот и Пушкин, сын своей эпохи, которому сидеть бы в Болдино да творить шедевры, пишет жене шестого мая тысяча восемьсот тридцать шестого года: «Вижу, что непременно нужно иметь мне 80000 доходу. И буду их иметь».

Постиндустриальная эпоха опять меняет картину: нет у человека ни свечного заводика, ни гиперболоида. Он, подобно гоголевскому городничему, лишь усердно служит на общественном поприще, заботясь о том, чтобы проезжающим и всем благородным людям никаких притеснений не было — а глядишь, в миллионщики и вышел, если большой скромности. У кого со скромностью недоразумения, те выходят в миллиардеры, но тут уж кому какое счастье.

Вслед за людьми передовыми, аристократией, элитой тянутся и остальные. Обыватель восемнадцатого века рад сытому обеду да тёплой сухой постели; в двадцатом веке хочется иметь побольше всяких товаров — патефонов, например, приёмников «Фестиваль», холодильников «ЗИЛ» и автомобилей «Жигули». В постиндустриальную эпоху, опять по Гоголю, «всё лезет в люди», и без учёной степени фабрикантов и бакалейщиков, наверное, уже и не бывает.

Но удовлетворение материальных потребностей — растущих материальных потребностей! — есть некоторым образом единственная движущая сила нашей эпохи. Вообразим только, что потребности вдруг удовлетворены — хотя бы потому, что перестали расти. Штаны есть, кусок хлеба есть, даже часы на руке каждого гражданина нашего отечества (для простоты сведём Земной Шар к России) отсчитывают время, оставшееся до конца цивилизации — а его не так уж и много в запасе, времени. Кому завтра будут продавать китайские зонтики, кофемолки и те же часы (опять же для простоты сделаем и Китай частью России или, если угодно, Россию частью Китая)? Закроются заводы, магазины, блошиные рынки.

Отправить безработных на фермы? Пять процентов населения способны обработать всё имеющееся в наличии плодородное пространство, включая шельф и ближний космос — и это вместе с созданием необходимой для того техники, удобрений, ГСМ и прочим (не доказано, потому что очевидно). Что делать остальным? Распределять еду? Общество, не отягчённое избыточными потребностями, сделает это просто и толково — нет нужды воровать, приписывать заслуги себе и своей партии, вести тройную бухгалтерию, учёт и контроль. Быстренько-быстренько встал в очередь, быстренько-быстренько получил миску оптимизированного яства, а там ешь, как хочешь, хоть до заката, свою дозу белков, жиров, углеводов, витаминов и модификаторов поведения.

И вот тогда...

А что, собственно, будет тогда? Ударимся ли мы в духовный рост, сочиняя саги, рапсодии и тому подобные хм... продукты не продукты, ценности не ценности, а как бы сказать поточнее... нетоварное творчество, вот! (Дотошно не проверял, но на всякий случай делаю заявку на открытие определения «нетоварное творчество»). Или, напротив, станем быстренько дичать, перестав умываться, вакцинироваться и смотреть телепередачи? Соберемся ли в колонны и, как лемминги, устремимся куда-нибудь на остров Врангеля или в космос?

Боязно всё. Во всяком случае, ответственные люди допустить подобного не могут. Вот и создают, с одной стороны, рост потребностей, с другой, — препятствия для их полного удовлетворения. Тут очень важно соблюсти пропорцию: не доложишь того или другого, как получаешь бунт, бессмысленный и беспощадный по определению, поскольку бунт против роста потребностей не только лишён смысла, он просто смешон, хотя подчас и кровав донельзя.