Всеволод Крестовский - Тамара Бендавид

• Название: Тамара Бендавид
• Автор: Всеволод Крестовский
• Издательство: Камея
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-88146-016-2 (Т.1)

В.В. Крестовский (1840–1895) — замечательный русский писатель, автор широко известного романа «Петербургские трущобы». Трилогия «Тьма Египетская», опубликованная в конце 80-х годов XIX в., долгое время считалась тенденциозной и не издавалась в советское время.

Драматические события жизни главной героини Тамары Бендавид, наследницы богатой еврейской семьи, принявшей христианство ради возлюбленного и обманутой им, разворачиваются на фоне исторических событий в России 70-х годов прошлого века, изображенных автором с подлинным знанием материала. Живой образный язык, захватывающий сюжет вызывают глубокий интерес у читателя, которому самому предстоит сделать вывод о «тенденциозности» романа.

---

— А вы, «дединька», тоже «молодое поколение?»— нагло бросил в упор ему неожиданный вопрос Подкаретный, явно издевающимся тоном, хотя видел его всего во второй или в третий раз в жизни.

— А вы как полагаете? — не смущаясь, ответил ему вопросом же ретивыи земец, у которого, действительно, была хроническая слабость причислять себя к «молодому поколению», так что при каждом удобном случае, он непременно вставлял в свой разговор фразу «мы, молодое поколение», или «задачи наши, как молодого поколения» и т. п.

— Да вам сколько годков-то? Зубки прорезались? Покажите зубки! — пристал к нему Подкаретный.

— Годков?.. А вы как полагаете? Ну-тка?

— Ха-ха-а!.. Поди-ка, уже под семьдесят, коли не под восемьдесят? — Песок, чай, сыплется!.. Ась?.. Песочком-то подсыпаете?

— Годы тут ничего не значат, сударь! — обиженно заметил вскипятившиися земец. — Вас-то еще и в проекте не было у папеньки с маменькой, когда я уже был молодым поколеньем! Я всю мою жизнь принадлежал к молодому поколенью и всегда разделял все его лучшие стремления!

— Ха-ха-а! Стремленья!.. Это в своем-то земском курятнике сидя?

— В курятнике мы больше дела делаем и служим народу, чем иной недоучка-свистун в Петербурге! — с достоинством отрезал ему «дединька» и с недовольным видом круто отвернулся в другую сторону.

— Та-ак-с! — иронически ухмыльнулся срезанный технолог и, как бы не считая нужным спорить с ним далее, обратился через стол к хозяйке.

— Аграфен Пятровна! Пляхните-ка мне малость чайкю в стакашек!

Подкаретный знал, что она не любит, когда ее зовут Аграфеной, но потому-то именно и называл ее так, «чтобы позлить бабу». Он сделал себе, в некотором роде, специальность всех злить и всем говорить неприятные вещи; тем не менее, в данном кружке все терпели это, холопски побаиваясь его за язык и за совершенную беззастенчивость в словах и поступках, так как для него не существовало различия между позволительным и невозможным, честным и бесчестным, даже с кружковской точки зрения. И Подкаретный знал, что его побаиваются, и это поддавало ему еще более «форсу».

Агрипина Петровна только поморщилась, но все же очень любезно налила ему чаю и, воспользовавшись благополучным прекращением неприятного «incident» между ее «завсегдателем», и «дединькой», чтобы отвлечь мысли последнего в другую сторону, обратилась к нему с ласковым напоминанием своей давешней просьбы насчет Тамары.

— Как же, как же! Ведь вы уже говорили нам, не забуду-с! — отозвался ей земец.

— Да, так вот переговорите с ней самой, — предложила та, указав на девушку.

— Что ж, мы очень охотно! Вакансии у нас теперь есть, — повернулся он к Тамаре, — и если за вас ходатайствует сама Агрипина Петровна, то это выше всякого диплома; лучшей рекомендации нам и не надо. Мы, молодое поколение, должны поддерживать друг друга в служении общему делу, — это наша святая обязанность.

И вручив Тамаре свою визитную карточку с адресом гостиницы, где остановился, он предложил ей зайти к нему завтра, около часу дня, чтоб окончательно переговорить об условиях, подписать контракт и получить на проезд подъемные деньги. Все дело, как и предсказывала Агрипина, действительно, сладилось с двух слов, и девушка была необычайно рада этому. Теперь она, по крайней мере, может быть спокойна за свое дальнейшее существование и уехать в провинцию еще до возвращения сестер с Балканского полуострова.

XXXIX. ЧЕГО НИ ТА, НИ ДРУГАЯ НЕ ОЖИДАЛА

В это время из кабинета г-на Миропольцева вышла в столовую молодая дама, вся в черном, на которую Тамара, занятая своими собственными мыслями, не обратила было в начале никакого внимания, тем более, что как-раз в эту минуту «дединька» турчал ей под ухо что-то такое насчет священных обязанностей молодого поколения, и она, глядя на него и думая о другом, машинально поддакивала ему только молчаливыми кивками.

— Ну, что, душечка, кончили? — участливо обратилась Агрипина к подошедшей к ней даме. — Что он вам посоветовал?

— Apres! — сдержанно ответила гостья и опустилась подле нее на свободный стул, рядом с Тамарой.

— Ах, вот позвольте вас познакомить, — представила их друг дружке Агрипина, — девица Бендавид, — графиня Каржоль де Нотрек.

При этом имени Тамара невольно вздрогнула и с недоумевающим удивлением подняла глаза на даму. Только теперь вгляделась она в черты ее лица и узнала.

Перед нею была Ольга.

— Господи!.. Тамара?! Да неужели это ты?.. Я тебя совсем не узнала… Как ты переменилась, однако, как возмужала, — совсем как будто другие черты, другое выражение! — говорила удивленная Ольга, протягивая ей руку и, вместе с этим, замявшись на мгновение в нерешительности, ограничиться ли ей одним пожатием, или расцеловаться. Но она тут же мигом сообразила, что последнее, на всякий случай, будет, пожалуй, лучше, — и потому немедленно расцеловала ее, по-видимому, самым непритворным образом, как добрая, старая приятельница.

— Э, да вы, оказывается, знакомы и даже дружны? — удивилась в свою очередь хозяйка.

— Мы то? — Еще бы!.. Мы с нею семь лет на одной скамейке в гимназии сидели! — как будто и в самом деле обрадованно, заявила ей Ольга. — Вот встреча-то!.. Ну, как и что ты? Какими судьбами? Расскажи пожалуйста, — я так рада!

— Постой, — вполголоса остановила ее побледневшая девушка, с трудом пересиливая в себе внутреннее волнение, — если я не ослышалась, тебя мне назвали… графиней…

— Каржоль де Нотрек? — подхватила Ольга. — Да, ты не ослышалась, я замужем.

— Как?! За графом Каржолем?.. За которым же это?

— Да за Валентином, — за каким же еще?!

— За Валентином? — почти машинально повторила ошеломленная Тамара, — когда же это?

— О, уже скоро два года! — Вот, на днях будет. Разве же ты не знала?

Тамара побледнела еще больше и только могла отрицательно покачать головой.

— Ну, полно! — понизила и Ольга, в свой черед, голос до той степени, чтобы посторонние не могли слышать их дальнейшую беседу. — Уж будто ты не знала, — ты-то?

— В первый раз слышу, — почти шепотом, через силу проговорила Тамара, глядя какими-то странными, недоумевающими и удивленными глазами на свою старую подругу, точно бы вглядываясь в нее как во что-то совсем новое, неизвестное. Ольга со своей стороны, тоже окинула ее явно недоверчивым взглядом.

— Странно! — улыбнулась она раздумчиво, — а я была уверена, что тебе-то это ближе всех должно быть известно.

— Мне?.. Почему так?

— О, моя милая, если уж весь Украинск кричал о его намерениях относительно тебя, то, согласись, как же тебе-то не знать их? С кем же он мог быть более откровенен, как не с тобою?!

— Я тебя не понимаю, — недоумело проговорила Тамара, — в чем дело?., можешь объяснить мне?

— Мм… здесь неудобно. Если хочешь, пойдем в другую комнату. Pardon, chere! — обратилась она к Агрипине, вставая из-за стола. — Мы хотим немножко поговорить по душе со старою подругой.

И Ольга увлекла Тамару в один из уединенных, таинственно уютных уголков смежной гостиной, оставшейся пока совершенно свободною от посторонних свидителей. Здесь, наедине, она могла говорить не стесняясь.

— Ведь ты же выходишь за него замуж, — напрямик и сразу высказалась она, следя по лицу девушки, какое впечатление произведет на нее эта, в упор брошенная ей, правда.

— Да, он делал мне предложение… неоднократно даже возобновлял его, даже недавно, — и я обещала. Но я не знала, что он женат, я и не подозревала этого!

— И ты это говоришь правду, Тамара? — серьезно и строго спросила Ольга.

— Убей меня Бог, если это ложь! — перекрестилась девушка. — Довольно с тебя?

— О! какой же негодяй, однако! — с негодованием воскликнула возмущенная Ольга. — Я думала, что он, по крайней мере, от тебя-то не скрывает правды, что вы вместе, с обоюдного согласия, идете к своей цели, а выходит, — ты такая же жертва его обманов, какою была и я в свое время. Но я за себя хоть отомстила: я заставила его жениться на себе, чтобы дать законное имя его же собственному ребенку.

— Ребенку? — удивленно повторила за нею Тамара, у которой только теперь начинали раскрываться глаза на истинное положение дела, — у тебя от него ребенок?.. Так это, значит, правда была — все, что болталось когда-то о ваших отношениях в Украинске?

— К несчастью, — вздохнула Ольга, — правда.

— И это все в то самое время, когда он и меня уверял в своей любви и вырывал из семьи?

— В то самое. Скажу даже более: в ту самую ночь, в тот самый час, когда он уводил тебя к Серафиме, я, не зная еще вашей истории, была в его кабинете, я пришла тогда сказать ему, что беременна. — Значит, клявшись тебе в своей любви и ломая всю твою жизнь, он уже знал это.

— Господи! Да что ж это такое?! — с чувством внутреннего омерзения и ужаса всплеснула руками Тамара.