Сергей Кара-Мурза - Россия и Запад: Парадигмы цивилизаций

• Название: Россия и Запад: Парадигмы цивилизаций
• Автор: Сергей Кара-Мурза
• Издательство: Академический Проект
• Жанр: Политика
• Год: 2011

Проблема взаимоотношений России и Запада всегда была актуальной для мирового сообщества. Но в последние два десятилетия новая Россия от конфронтации с Западом переходит на путь сотрудничества с ним. Как именно его осуществлять — вопрос спорный и открытый для обсуждения. Автор предлагаемой вниманию читателей книги излагает свое видение данной проблемы, с которым, возможно, согласятся далеко не все. Однако при всей остроте и полемичности позиции автора — видного отечественного политолога — является абсолютно бесспорным его основной тезис: "Нам надо знать и, по возможности, понимать… Запад"; "…нужно знание трезвое, очищенное, насколько возможно, от эмоций".

Запад активно изучает Россию как одну из ведущих мировых цивилизаций, изучает с точки зрения интересов Запада, но с присущей ему прагматичностью и потому достоверностью. Автор совершенно справедливо призывает отечественную элиту делать то же самое, чтобы Россия смогла, по определению Менделеева, "уцелеть и продолжить свой независимый рост". Что именно делать, в каких направлениях и с какими целями — об этом автор и ведет разговор с читателем.

---

Выборы в традиционном обществе, как мы это видели в СССР, являются на деле плебисцитом (ответ типа «да — нет»). Назначение их — явиться и одобрить общую линию государства. Поэтому так была важна в СССР явка на выборы, хотя мало кто из избирателей вообще заглядывал в бюллетень — он говорил «да» самим фактом голосования неиспорченным бюллетенем. Каждый не принявший участия в выборах означал наличие сильного недовольства.

Для либерального государства массовое участие в выборах существенного значения не имеет, правомочный кворум сокращается порой до граждан, а в некоторых случаях (как в США) вообще до 1 человека. Социолог Р. Мерфин пишет: «Порой при анализе местных выборов обнаруживается, что лишь 5 % имеющих право голоса пришли голосовать. Это означает, что в итоге таких выборов кандидат может занять государственную должность, собрав лишь 2,5 % голосов плюс один голос. На выборах 1990 г. некоторые конгрессмены были избраны менее чем 20 % от общего числа имеющих право голоса. А во Флориде, к примеру, избирательный закон допускает, чтобы кандидат, у которого нет оппонента на выборах, был «избран» автоматически, без включения его имени в бюллетень. Именно так два кандидата и прошли в Конгресс в 1990 г., получив ноль голосов» [146].

Различны и подходы к наделению граждан «голосом». Возникновение на Западе нового типа человека — индивида (атома) — привело к «атомизации» голоса. Предельным выражением демократии западного типа стал принцип «один человек — один голос». До этого в солидарных коллективах разного рода «голос» или часть его отдавались тем, кто считался выразителем разума и воли этого коллектива (например, отцу крестьянской семьи, священнику, старейшинам и т. д.). В любом государстве советского, а не парламентского типа носителями голоса являются не только граждане, а и коллективы, общности людей.

На ранних этапах становления государства в Советской России даже выборы в Советы проводились в коллективах предприятий или в общинах деревень, так что голос члена коллектива «весил» больше, чем голос изолированного гражданина.17 В дальнейшем возник «коллективный голос» народов и национальностей. Народы получили представительство в государстве не как совокупность атомов, но как целостность (Совет национальностей), а каждый гражданин имел «голос» и как представитель своей национальности, что было даже зафиксировано в личном документе (паспорте).

Смысл голосования как одного из механизмов волеизъявления граждан, соединяясь с другими элементами мировоззрения, определяет источник легитимации государства в двух типах общества. В гражданском обществе государство профанное, лишенное святости — рационально построенная в интересах общества машина. Оно обретает легитимность на каждый новый срок «снизу», через избирательную урну — путем сложения голосов людей-атомов.

Риторика Совета с точки зрения парламента кажется странной, если не абсурдной. На Западе парламентарий, получив мандат от избирателей, далее опирается лишь на свой ум и компетентность. Депутат Совета, напротив, подчеркивает, что он — лишь выразитель воли народа (из его мест). Поэтому часто повторяется фраза: «Наши избиратели ждут…» (этот пережиток сохранился в Госдуме даже через много лет после ликвидации Советской власти). В Советах имелась ритуальная, невыполнимая норма — «наказы избирателей». Их, как считалось, депутат не имел права ставить под сомнение (хотя ясно, что наказы могли быть взаимно несовместимы).

Советы были порождены политической культурой народов России и выражали эту культуру. Судить их принципы, процедуры и ритуалы по меркам западного парламента — значит впадать в примитивный евроцентризм. В практике Советы выработали систему приемов, которые в конкретных условиях советского общества были устойчивой и эффективной формой государственности. Как только само это общество дало трещину и стало разрушаться, недееспособными стали и Советы, что в полной мере проявилось уже в 1989-1990 г.

Государство строится и действует в рамках определенной политической системы. В ней органы и учреждения государства дополнены общественными организациями (партиями, профсоюзами, кооперативами, научными и др. обществами). Главные общественные организации советской политической системы возникли до революции 1917 г., но после нее их совокупность сильно менялась. Главным изменением было становление однопартийной системы — по мере того как союзные и даже коалиционные вначале левые партии переходили в оппозицию к большевикам. Это происходило несмотря на неоднократные, вплоть до 1922 г., попытки большевиков восстановить признаки многопартийности. Идея единства все больше довлела. Рядовые эсеры и меньшевики быстро «перетекли» в РКП(б), а лидеры эмигрировали, были сосланы или арестованы в ходе политической борьбы.

Партия заняла в политической системе особое место, без учета которого не может быть понят и тип Советского государства. В литературе нередко дело представляется так, будто превращение партии в скелет всей системы и ее сращивание с государством — реализация сознательной концепции В.И. Ленина, возникшей из-за того, что политически незрелые и малограмотные депутаты рабочих и крестьянских Советов не могли справиться с задачами государственного управления. Проблема гораздо глубже.

Необходимость в особом, не зависящем от Советов «скелете» государства диктовалась следующими причинами.

Во-первых, лозунг «Вся власть Советам!» отражал крестьянскую идею «земли и воли» и нес в себе большой заряд анархизма. Возникновение множества местных властей, не ограниченных «сверху», буквально рассыпали государство на множество общин-республик, каждая со своим полновластным Советом.18 Советы не были ограничены и рамками закона, ибо, имея «всю власть», они в принципе могли менять законы.

Была нужна обладающая непререкаемым авторитетом сила, которая была бы включена во все Советы и в то же время следовала бы не местным, а общегосударственным установкам и критериям. Такой силой стала партия, игравшая роль «хранителя идеи» и высшего арбитра, но не подверженная критике за конкретные ошибки и провалы. Именно партия, членами которой в разные годы были от 40 до 70 % депутатов, соединила Советы в единую государственную систему, связанную как иерархически, так и «по горизонтали». Значение этой связующей роли партии наглядно выявилось в 1990 г., когда эта роль была законодательно изъята из полномочий КПСС.

Все требования многопартийности, «свободной игры политических сил», плюрализма и т. п., которые раздавались с середины 80-х годов, в действительности ставили вопрос не об «улучшении» Советского государства, а о смене самого типа государственности (и даже глубже — смене типа цивилизации). То есть о революции гораздо более фундаментальной, нежели социальные революции. На протяжении всего советского периода возможные последствия такой революции оценивались обществоведами (в том числе антисоветскими философами-эмигрантами) как катастрофа, масштабы которой трудно было даже предсказать. Опыт 90-х годов в целом подтвердил эти оценки.

Вторая причина превращения партии в связующий «скелет» государственной системы состоит в том, что Советы соборного типа в отличие от парламента не могли быть быстрыми органами управления. Они выделяли из себя чисто управленческий исполком, а сами выполняли лишь одобряющую, легитимирующую роль. Для общества традиционного типа эта роль очень важна, но требовался и форум, на котором велась бы выработка решений через согласование интересов и поиск компромисса. Таким форумом, действующим «за кулисами» Советов, стала партия большевиков.

Эта конструкция власти необычна, с точки зрения либерального демократа, но она выполняет те же объективно присущие государству функции, что и при парламентской демократии. Закулисный форум для поиска компромиссов и выработки решений есть и при парламенте. В США высшая финансовая, промышленная, политическая, военная и научная элита соединена в сеть закрытых клубов, где и происходит невидимое согласование интересов и выработка решений. Другим типом «надпартийного» форума является политическое масонство, в некоторые моменты играющее очень активную роль (особенно в кадровой политике).

Так, сложившееся в 1906 г. российское политическое масонство объединяло в своих рядах руководителей всех левых партий, кроме большевиков. Из 29 министров Временного правительства всех составов 23 были масонами. Все три члена президиума ЦИК Петроградского Совета первого состава (Керенский, тогда трудовик, и два меньшевика) также были масонами. Виднейшие деятели Февраля отмечали в мемуарах, что масонские ложи и были тем «круглым столом», за которым велись переговоры революционных (эсеры и меньшевики) и либеральных (кадеты и трудовики) политиков.19