Александр Мартынов - В заповедной глуши

• Название: В заповедной глуши
• Автор: Александр Мартынов
• Жанр: Прочие приключения

---

   Зализывает раны после драки...

   А ты на этом полотне светил

   Мне подаёшь таинственные знаки...

   Пропавший без вести! Я знаю - ты живой!

   Вас миллионы бродят между нами...

   Смотрите

   на могилы с номерами -

   И на свой путь,

   очерченный прямой...

   "Пежо", вильнув, свернул на обочину. Валька выскочил из машины. Задержался на миг, лицо его исказилось, он хотел попроситься обратно... но повернулся и пошёл через узкую полозку луговины к смутно темнеющему в утреннем тумане лесу. Молча. И так же молча де ла Рош перекрестил его исчезающий силуэт...

   ...Потом он долго смотрел туда, где растаял в предутреннем сумраке его лучший ученик - превратился в туман, в шорох кустов, в росный рассвет, стал одним из сотен тысяч таких: неприметных, никому не нужных, обречённых. Растаяли картины, музыка, смех, мальчишеские надежды, сны, мечты. Было - и нет.

- Пропавший без вести - я назову тобой дорогу...

Пропавший без вести - я назову тобой дорогу...

Пропавший без вести - я назову тобой дорогу...

Я назову тобой дорогу...

Я назову тобой дорогу...

Я назову тобой дорогу...

Я назову тобой дорогу...

Я назову тобой дорогу...- пело радио. Де ла Рош медленно

   опустил глаза и внезапным резким ударом вмял панель индикатора внутрь. Музыка захле-бнулась, с треском посыпались искры.

   - Меrdе(1.), - тихо и яростно сказал француз. И, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза. Губы его шевелились.

   Майор де ла Рош молился.

   ____________________________________________________________________________________________________________________

   1. Дерьмо (фр.)

33.

ЖИЗНЬ тоже ПЕРВАЯ, но другая.

БЕГЛЕЦ

Всё больше медных всадников в стране.

Всё больше беспризорных на вокзалах.

В. Крапивин

1.

   Витька проснулся от пения птиц.

   Рассвет начала лета был довольно холодным, но Витьке приходилось спать и в куда более сильный холод, поэтому он только поворочался, не просыпаясь, на подстилке из ве-ток под такими же ветками, сунул ладони между колен и затих опять. А вот птицы раз-будили, поди ж ты.

   Он открыл глаза и улыбнулся муравью, торопившемуся куда-то по тоненькой тра-винке перед носом.

   Неподалёку нет-нет, да и шуршали машины. Да, вроде бы, когда он, усталый до не-возможности, заваливался в свою берлогу, то видел огни - синеватые призрачные огни бензоколонки; шоссе рядом. Ну что ж...

   Витька сел и помотал головой.

   На бензоколонке можно было привести себя в порядок и поесть. Последние два дня Витька питался... да в сущности ничем не питался, так что желудок взбунтовался при одной мысли о еде - пронзительно запел. Наверное, в лесу было что поесть, вот только Витька в этом совсем не разбирался.

   Мальчишка ощупью пододвинул к себе большую спортивную сумку-рюкзак и встал, отбрасывая ветки.

   В лесу плавал туман, рассечённый на лоскуты прямыми солнечными лучами, падав-шими сквозь листву. Часы показывали полшестого.

   Витька уже много лет не думал о своём будущем дальше чем на день вперёд.Сейчас ему хотелось поесть и умыться. Можно даже - поесть, не умываясь. Закинув сумку за плечи, он ещё раз помотал головой и зашагал на звук поющего асфальта.

   Туман немного обманул, как и ночные огни - до шоссе оказалось не так уж близко. Витька нашёл глубокую лужу с темной холодной водой, умылся и кое-как пригладил коро-ткие волосы. Потом продрался через кусты - и присел. На всякий случай, потому что бензоколонка была совсем рядом. Чистенькая, аккуратная. Проблемно было то, что за одним из столиков небольшого кафе расположилась компания из четырёх парней, явно местных, а неподалёку стояли мотоциклы. Они пили пиво, что-то ели и вели себя по-хо-зяйски.

   Витька сорвал травинку, сунул в рот и начал задумчиво жевать. Парни могли про-сидеть тут до конца дня, им явно нечего было делать (и от этого ситуация становилась неприятнее). Сперва Витька разозлился на них - как будто они сидели там именно для того, чтобы доставить ему неприятность. А пока злился - прозевал появление ещё одно-го мальчишки.

   Мальчишка был длинноволосый, как девчонка, и это само по себе вызвало у Витьки неприязнь - по старой памяти,даже кожа заныла. Но на девчонку вообще-то непохожий - он шёл к кафе откуда-то с другой стороны дороги, и Витька мог бы поклясться, что парень тоже ночевал в лесу, хотя выглядел не особо встрёпанным. Одетый в камуфляж и кроссовки, на левом плече он нёс маскировочный рюкзак. А в движениях был странная смесь уверенности и опаски. Витька давно научился вот так различать внутреннее наст-роение людей.

   Почему-то вид идущего к кафе мальчишки вызвал у Витьки не только раздражение, но и тоже некую уверенность.

   Витька поднялся. И зашагал по асфальту - туда,откуда пахло жареной картошкой и кетчупом.

34.

2.

   Когда отец и мать Витьки Палеева погибли,ему только-только исполнилось девять лет. Всё произошло просто и быстро. Люди были - людей нет. Витька как раз шёл домой из школы, когда в подъезде их окраинной хрущовки взорвался газ. Витька слышал взрыв, увидел впереди дым, услышал унылое завывание сирен, но ни на секунду не подумал, что это произошло в их доме и продолжал спокойно шагать по тротуару сибирского городка. Городок умирал - умирал трудно и мучительно, в алкоголизме и наркомании, в гепатите и туберкулёзе, в засилье кавказцев, в каких-то нелепых митингах и забастовках, голодов-ках и протестах, умирал на развалинах когда-то могучего приборостроительного завода, но Витька по молодости лет не думал об этом. У него был дом, были мама и отец, и так должно было быть всегда...

   ...Возле тех дымящихся развалин он просидел до вечера,пока не пошёл снег - первый в том году снег. Временами поднимал голову и видел - это было странно и даже смешно - какой-то распахнутый угол своей квартиры на втором этаже. Ветерок трепал там занавеску, сшитую мамой.

   Вокруг было много людей, но до самого вечера никто так и не подошёл к нему. Не потому, что люди были злыми или равнодушными. Просто в развалинах осталось почти двадцать человек, среди них могли быть и живые, вокруг кричали и плакали ещё почти сорок. А мальчишка сидел спокойно, ничего не требовал, ни к кому не приставал...

   Когда пошёл снег, около развалин, всё ещё исходивших дымом, осталось оцепление из нескольких ментов. Один из них и обратил внимание на сидящего мальчика, у ног ко-торого стоял яркий рюкзачок...

   Потом Витька много раз думал, что было бы лучше, не обрати на него внимания вообще. К ночи температура упала до минус пятнадцати и он бы просто замёрз. В такие минуты он ненавидел мента, который приволок его в больницу.

   Дальше Витька помнил плохо. Только то, что ему говорили, что родители умерли, а он не верил и даже смеялся. Потом его отвели в помещение, в котором стоял страшный запах - и показали два тела. Они были похожи на папу и маму, но не были ими. Витька знал это точно. Просто смешно было думать иначе.

   За последующие два месяца Витька убегал одиннадцать раз. Убегал искать родите-лей, которых от него зачем-то прятали. Убежал из больницы. Убегал из приёмника-расп-ределителя, куда его сбагрили после короткой шумихи в местных газетах о "судьбе ребё-нка" и о том, что "власти окружили маленького человека заботой и вниманием". Убегал из детского дома - как сейчас понимал, не самого плохого. И через два месяца - уже не-похожий на себя, молчаливый, в сущности, не нужный никому - ни государству, ни шко-ле, ни каким-то дальним родственникам, делившим жалкие остатки имущества (хотя все клялись, что пожизненно озабочены судьбой "несчастного сироты") - убежал в пос-ледний раз. Прямо из рук работника милиции, вёзшего его в краевой детский дом для де-тей "с отклонениями", как про него обтекаемо говорили.

   И - пропал где-то на нищих, стремительно спивающихся и разваливающихся прос-торах Сибири, которыми, как надеялся когда-то наивный Ломоносов (1.), "будет прирас-тать могущество России".

   Его и не искали...

   ...Новый, 2001-й, год Витька встречал на ступеньках сверкающего универмага. Шёл снег пополам с холодным дождём, скрыться от него было негде. Хотелось есть - мучи-тельно, дико,мальчишка не ел почти два дня и не понимал, где можно взять еду. Несколь-ко раз ему приходило в голову попросить, но пока что возникавший от одной этой мысли горячий стыд был сильнее голода. И он просто сидел на цоколе крыльца, тоскливо смот-рел перед собой и время от времени поводил лопатками под навылет мокрой курточкой.