Владимир Ермолаев - Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца

• Название: Слово о полку Бурановом… Рассказы очевидца
• Автор: Владимир Ермолаев
• Жанр: Биографии и Мемуары

О напряженных буднях военных испытателей, уникальных фактах предпусковой подготовки комплекса «Энергия-Буран», тяжелом солдатском быте Байконура рассказывает Владимир Ермолаев:

«Я отвечал за организацию и практическое исполнение режима и системы допуска к изделию. Моей, как сейчас говорят „крышей”, служили тогда генерал Гудилин и мой начальник штаба подполковник Долгов (Сергей Александрович. Умнейший мужик, кстати говоря…). Так что я творил на старте все, что хотел. В смысле исполнения соответствующих приказов Министра Обороны и прочих руководящих документов в части касающейся охраны-обороны, режима допуска, противодиверсионных мероприятий и прочих дел, связанных с этой темой…»

Текст книги взят со страницы http://buran.ru/htm/memory.htm

---

Весь город был прорезан железобетонными арыками, во всех дворах, на пустырях, везде и всюду были проложены трубы и из них текла поливочная вода. Вода! Эту воду мы пили ведерными количествами не то, что из крана — из луж! Хорошая была вода…

А ведь Сыр-Дарья была не то что мутной, она была просто напрочь грязной рекой… Если взять в ладони воду — то ладоней не видно… Водяной батальон, который очищал и подавал воду в город, старался на славу.

Где-то в 70-71 году мы, пацаны, как-то по привычке пошли на Сыр-Дарью смотреть на водовороты. И… увидели дно реки! Увидели рыбу, несметные косяки, водоросли, какие-то бульдозеры и самосвалы на дне реки, арматуру, бетонные блоки…

Вода в реке была ПРОЗРАЧНОЙ ! Потрясенные мы стояли час-два и тупо смотрели на эту красоту…

Только вечером после службы был пойман Валеркин отец, служивший в водяном батальоне, который нам все и рассказал. Оказывается, наша река начинается в горах, вода там — чистейшая почти дистиллированная. Доходит она почти в таком виде до Чимкента. А там — необъятные рисовые чеки, то есть такие поля-плантации. Вода на них должна стоять определенное время, затем сбрасываться обратно в реку и по новой. Процесс непрерывный, чеков — уйма. И вот в результате до нас доходит дерьмо гепатитно-дизентерийного вида… А в нынешнем месяце на чеках какая-то проблема с подводящими и отводящими каналами, а потому — вода в реке идет минуя эти самые чеки. Любуйтесь, пацаны, рекой, это не надолго…

Жены офицеров Байкодрома — это отдельная национальность. Или диагноз.

Дело в том, что военному человеку положены разные формы одежды. Парадная, повседневная, полевая, рабочая, подменная, техническая и т.д. В строгом соответствии с приведенным перечнем военному человеку положено иметь и баб-с. Ну то есть — «парадную», «повседневную», «рабочую» и т.д. Что и практикуется во всех гарнизонах «среднерусской» полосы, где военный городок находится внутри или рядом с обычным, старинным городом, в окружении сел, деревень и прочих мест обитания этих самых баб-с… И наличие их в соответствии с приведенным перечнем является нормой. От сверхсрочника до генерала. Что, есть желающие опровергнуть? Ну-ну…

Ближайшие к Байкодрому русские селения — 1500 км. Два дня поездом, три дня на лошадях и там спросить… Ближайшее же селение Тюра-Там, знаете… Не прельщает…

А потому:

— в соответствии с утвержденным распорядком дня и планом мероприятий выходного дня,

— по итогам несения службы (выдрали его сегодня или поощрили),

— по результатам испытаний (улетела елда или взорвалась на старте),

— согласно графику дней рождений друзей и начальства (то есть через день),

— по причине рыбалки, охоты и шашлыков,

— и еще многих параметров,

жена офицера находит единственно верную линию поведения в конкретный день, в конкретную минуту.

— Да, Петя, жаль, что 82-й блок у Гриши не сработал, жаль, что сорвались испытания, — печалится Валя, с неподдельной грустью вытирая мокрую посуду. Ее переживание и сострадание не имеет границ… Простенький халатик, произвольная прическа — абсолютно домашний тапочный вид.

Валя ПОНЯТИЯ не имеет, что это за 82-й блок, где он стоит, зачем он нужен, что зависит от его срабатывания… Она не знает, ГДЕ находится тот МИК, в котором проходят испытания. Оне не ведает, что именно испытывают, и кем там выступает ее Петя… Она оперирует эмоциями и виртуальными понятиями, движениями души этого самого ее Пети, подставляя те термины и параметры, которые Петя ей с жаром втолковывал еще недавно, те мудреные индексы систем, которые постоянно обсуждаются мужиками на всех деньрождениях, именинах, присвоениях, повышениях, рыбалках, новыхгодах, восьмыхмартах — короче на всех пьянках. Потому как все пьянки на Байкодроме происходят стандартно — первый стакан спирта — за тот повод, по которому собрались, второй — каждый выкрикивает свой тост, после третьего («за прекрасных дам!») начинается и идет НЕПРЕРЫВНО обсуждение результатов испытаний, обсирания гражданских промышленников, перетирания вдруг возникших рацпредложений и изобретений, снова испытания, блоки, системы, агрегаты, инструкция ни к черту, а тут надо воткнуть ам-пер-метр-р-р., понял? Я говорю… а-а-мпер… метр… не… послушай… от Митьки идет сигнал… Так? Так… н-ну и… это… ну ты понял…

Никто более, кроме как Валя — не проникнется Петиной печалью, не посочувствует, не посопереживает… Никто не поймет лучше, чем Валя…

А через две минуты они пойдут к Горшковым — они «капитана» получили, и Валя будет там самой причепуренной и заводной, самой веселой и пляшущей, потому как Петя вроде развеялся и веселится со всеми…

А через пару часов они вернутся домой, проверят спящего дитя, и Валя устроит такое ракообразие и прочие непристойности, что Пете больше ничего не надо.

И Пете действительно в этой жизни больше ничего не надо… А чего еще, собственно говоря, может быть надо? А? Ну, разве что пойти завтра и ткнуть этого мудака Гришу в схему электрическую принципиальную и убедить его, что этот каскад надо выкинуть к едреней фене, он полосу сужает, а потому фазовый дискриминатор не держит частоту… Это же так просто… Ну, вот и все, собственно…

А Валя завтра вместе с другими Зинами, Галями, Верами будет болтать о службах своих мужей и все вместе они будут очередной раз пытаться понять — ЧЕМ ЖЕ занимаются их мужики? А вот Маринка — у нее мужик в штабе служит — говорит, что на Петиной площадке через две недели пуск намечается. Надо будет Пете сообщить, а то он не знает, наверное…

На полигоне было в норме вещей, когда сроки предстоящих пусков офицер узнавал дома у собственной жены…

Уставший Петя приходит домой со службы и приносит комплект ОЗК или Л-1 (прорезиненный костюм — незаменимая вещь для рыбалки).

— Петь, а что это?

— Да вот у химика за фляжку новый костюм рыбалочный взял. Мы через неделю с мужиками на рыбалку собрались…

— Какая рыбалка, у вас через две недели — пуск …

— Н-да? Вот eb tvoju мать…

Лучшим вариантом для офицерской жены во все времена была нормальная провинциальная баба. Еще старинный древнерусский летчик ас (Андрей Семеныч, кажись) Пушкин говаривал что-то типа «если в империи угораздило родиться, то выбирать жену желательно в провинции»… Почему? Да потому что существовал не менее старинный тезис, проверенный в боях:

ХУЖЕ НЕТУ ЖЕНЫ И СОЛДАТА, ЧЕМ С МОСКВЫ И ЛЕНИНГРАТА…

Выйдите на улицу и спросите об этом любого первого попавшегося офицера…

И еще. Какой ДУРАК захочет иметь жену УМНЕЕ себя?

В те времена гулял один сомнительный тезис — УМ и ОБРАЗОВАНИЕ вроде бы одно и то же. Однако жизнь все расставляет по своим местам. Бабский ум — это другое. Бабский ум — это талант МОЛЧАНИЯ. Бабское образование — отличные отметки по следующим дисциплинам: производство жратвы из чего угодно, производство чистых носков и поглаженной формы одежды, производство детей, восхищение Петей при любых обстоятельствах. Все.

А потому не следует быть особо привередливыми, когда жена солидного полковника или генерала скубется в магазине со всеми подряд продавщицами и стоящими в очереди, как на на Бессарабском рынке (г. Киев). Или хуже — пытается стянуть лишний огурец у зазевавшегося продавца, как на Привозе (г. Одесса).

Не будем с высоты нашего «высшего» образования ухмыляться по поводу того, что дети у нее «катались на ТОРКЦИОНАХ», что муж «уехал ДОЛАЖИВАТЬ начальству о состоянии дел», что Америка граничит с Польшей, и что для решения проблемы она «места от камня не оставит и до главного замполита дойдет». Биться с такими тетками — гиблое дело, ну просто как тевтонцам на Чудском озере. А потому — многие из гарнизонных вопросов благоустройства, придания жизни и прочие военно-житейские достижения — это их упорство, способность уболтать, заболтать, ну и применить власть («в конце концов, из конца в конец, концом по концу!»).

— Степан! Что это за безобразие? Сколько еще мамаши с колясками будут на молочную кухню через эту bljadskuju канаву прыгать? Немедленно пригони искарваторы и сделай тут авс… апс… вальт! Понял?

— Елизавет Андревна! Я же не строитель… Я измерительным комплексом командую, телеметрией…

— Да не ebet меня твоя тили… мили… трия… Тебе что, полковничьи погоны надоели? Или в Джезказган захотел?

— Где, вы говорите, заасфальтировать?…

Ежели учесть, что в те годы наша армия имела почти 5-миллонный состав, минус солдаты срочной службы, плюс медички и поварихи, плюс никем никогда не считанный стройбат (не Министерства Обороны) — получается такая картина. Из примерно 60-70 миллионов активного населения, оставшегося после войны — 8-10 миллионов в армии. Или все 15 миллионов? Так сколько же?