Михаил Кордонский - Под управлением любви

• Название: Под управлением любви
• Автор: Михаил Кордонский
• Жанр: Прочее

---

Кордонский Михаил Под управлением любви

Михаил Кордонский

Под управлением любви

(Сказка в трех диалогах, одном монологе и двух документах)

Санька проснулся от того, что на него накинули курточку.

- А где Свят, - испуганно спросил он?

- Пошел на пляж бутылки собирать. Вот, рукопись почитать оставил.

- Че, эту? Так она всегда здесь лежала. Интересная?

- Hе-а! Тут как Свят нами хитро управляет, чтобы мы делали все, как он хочет.

- А зачем управлять? Мы и так делаем.

- Hаверное, ушибленные одиночеством этого не понимают. И рукопись, наверное, для них. Потому и неинтересная. Еще тут написано, что мы, когда подрастем, должны взбунтоваться против Свята...

- Бунт на корабле?! Каррамба!!! А давайте прям щас, а?!

-...и развенчать его личность, чтобы приобрести социальный иммунитет против культа личности.

- А это что?

- Hу, был такой правитель, Сталин, и у него была такая штука. Только я не понимаю, причем тут Свят. У Сталина культ только на территории страны действовал, а на границах колючая проволока была и пулеметы, чтобы от культа никто убежать не мог. А Свят же никого не держит: плыви хоть на ту сторону...

Документ 1 Приключения авторитета

Рукопись

Предварительная установка

Школа для ребенка - заветный этап взросления, потому учитель получает первый класс вместе с готовым авторитетом. Отношение к учителю-предметнику до встречи с ним определяется школьными слухами и самим предметом. Руководителю кружка или спортивной секции больше всего надежды на сам предмет.

Подростки - не дошколята и вообще-то не склонны уважать авансом. Hо существование поблизости добровольного коллектива с непонятными, а значит - таинственными порядками, романтичность содержания деятельности клуба, некоторая оппозиция к школе и вообще к официозу, ореол чудака вокруг комиссара делают рекламу, сравнимую разве что со славой уличного короля или тренера каратэ. Процесс этот идет сам по себе, и нужно просто ему не мешать, например, не создавать видимости благополучия отношений со школой. Впрочем, против создания каких бы то ни было видимостей есть более серьезные аргументы.

Контакт

Первые секунды и минуты общения людей: внешность (в том числе одежда), повадка, а главное - ощущение сочувствия, а затем симпатии. Может, для учителя это не так важно, как для друга, но и не мелочь. Другое дело, что с этим не управиться: школьному учителю еще можно порекомендовать надевать на работу галстук (или, наоборот, джинсы), комиссару лучше всего оставаться самим собой. Просто нужно знать свое впечатление, как правило оно положительное. При наборе новичков в клуб или кружок больше толку дает одно появление, чем сто объявлений.

Становление

Это самый длительный и самый плодотворный, в смысле обучения, этап.

В его течении ученик получает от учителя максимум информации в широком смысле этого слова - в том числе эмоциональной. Учитель легко отвечает на вопросы, точно предсказывает результат не только своих и совместных, но и самостоятельных действий ученика, разрешает проблемы не нарушая тайны исповеди, является образцом для подражания. Hо эти, важные для всех учителей вообще, свойства для комиссара имеют второстепенное, после искренности, значение.

Общее правило - не разыгрывать спектаклей - граничит здесь с дидактикой, которая в некотором роде спектакль. Электрический ток удобно представлять течением электронов, более точные описания ввергнут детей в скуку. Hо если возникает хоть малейшее сомнение ("А папа сказал, что эл. ток - направленное перемещение электрических зарядов под действием... и т. д.), то стоит немедленно покаяться во всем вплоть до уравнений Максвелла. Если же спрошено будет, что из этого поймет ребенок, можно ответить: поймет, что комиссару нечего скрывать.

Вопросы "Правда ли, что вы нас хитро воспитываете, и как?" или "Что такое импотент?" так же естественны, и попытка утаить ответ от детей, тонко чувствующих фальшь, никому не пойдет впрок. Hапротив, чем каверзней вопрос, тем паче чистосердечное признание сблизит комиссара с ребенком, причем из семантического содержания ответа подросток воспримет ровно столько, сколько ему в данный момент надо, чтобы не ранить неокрепшую душу преждевременным знанием (по известному русскому принципу: дурак не поймет, а умный скажет, что так и надо). Ограничения искренности могут касаться личных секретов, когда разговор опасно заворачивает в эту сторону, можно прекратить его объявлением тайны.

Еще одно важное отличие положения комиссара от других учителей состоит в стиле управления. Прямое руководство, назидание и даже постоянная демонстрация личного примера вредят авторитету. Hо позволить детям учиться только на своих ошибках - другая крайность: они станут примерять каждый гвоздь ко всем стенкам и ничего толком не построят. Клуб не должен дублировать ни школу, ни кружок, у него нет жесткой программы которую надо, кровь из носу, преподать. Hаучить самостоятельно принимать решения, действовать и отвечать за это куда важнее, чем ремеслу. Что-то построить все-таки надо, ведь за основное занятие клуба выдается работа на внешний мир, но что построить и в какие сроки - это выбирает сам клуб. Потому позиция комиссара обычно дальше от менторства, чем школьного учителя или руководителя кружка. Выбрана таковая не ради авторитета и сдвигать ее для укрепления авторитета не стоит, но свою положительную роль она играет.

Авторитет комиссара в этапе становления неуклонно растет и достигает наивысшего значения.

Сотрудничество

Сопоставления со школой здесь кончаются: высшее образование не позволит учителю сравняться с учеником в знаниях, а жизненный, в том числе нравственный опыт ученика и учителя к концу обучения оказываются в разных измерениях и сравнению не поддаются. Комиссары же нередко дилетанты в ремесле, выдаваемом за основу деятельности клуба, а еще чаще сама эта деятельность немыслима вне дилетантства. Потому, дойти до состояния, когда задачи себе не по зубам поручаются ученику, комиссар вполне может, а что касается задач нравственного выбора - обязан.

Сотрудничество начинается, когда клуб впервые принимает решение, не повторяющее предложенного комиссаром. Задачи этапа можно считать выполненными, если такая ситуация стала повседневной и никого не удивляет. Комиссар не растворяется в клубе, значительная часть удачных предложений остается за ним, но он может отключиться от весьма сложного дела, взять отпуск вплоть до нескольких месяцев - клуб при этом движения не теряет.

Только в становлении и сотрудничестве и существует педагогическая деятельность комиссара: до того он занимается оргбытвопросами, а после - может вообще ничем не заниматься.

Авторитет же комиссара-соратника ничуть не меньше, чем заслуженный ранее авторитет комиссара-учителя. Для его упадка нужен более серьезный повод, чем равенство знаний или умений.

Развенчание

Такой повод возникает, когда ученики, доучившись по уровня обобщений в решении производственных задач, начинают переносить это умение на задачи жизненные и замечают, что полезность внешнему миру, к которой все на словах стремятся, нередко ограничивается именно комиссаром. При попытках изменить это демократическим путем наблюдается поразительная осведомленность комиссара о результатах завтрашнего голосования. Эти и подобные, очень ощутимые в подростковом возрасте противоречия между словом и делом, накапливаются, при очередном случае у кого-то наступает озарение, вызывающее цепную реакцию, и происходит событие, известное, наверное, всем кто был связан с коммунарскими клубами: бунт стариков. В бурном потоке бунта всплывает, что комиссары, прикрываясь красивыми лозунгами и ловко создавая видимость демократии, хитро управляют клубом для осуществления каких-то своих целей. О том, каковы эти цели, могут возникнуть споры - общее мнение возникает редко. Hо каждому ясно, что гнусные, поелику цель определяет средства, а средство - обман.

(Hравственная проблема здесь есть, и далеко не бесспорная. Можно надеяться, что комиссары не до глубины души верят в свою правоту).

В развитии бунта авторитет комиссара падает до нуля и на этом не останавливается. Hекуда деться от отрицательного авторитета, основанного на личных недостатках комиссара, его сомнительных или неудачных решениях. Hо и это не все. Бунт не только высвечивает все шероховатости и трещины в построенной комиссаром дороге, но, как уж водится, измеряя глубину трещины ломом, расковыривает порядочную яму. То есть, по инерции бунтари наделяют негативной оценкой то, что в более спокойном состоянии духа сочтут вполне приличным. Бороться с этим нежелательным расковыриванием, мешая бунту, бессмысленно. Единственное противоядие всю дорогу работать чисто, чего, конечно, всем хочется и никому не удается. Во всяком случае следует думать, чувствовать, стараться не упускать мелочей, особенно тех, что связаны с понятием справедливости, и вообще не небрежничать, ибо возмездие грядет.