Ясуси Иноуэ - Хозяйка замка Ёдо

• Название: Хозяйка замка Ёдо
• Автор: Ясуси Иноуэ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2423-6

Роман знаменитого японского писателя Ясуси Иноуэ (1907–1991) посвящён реальным событиям одного из самых ярких и драматических периодов японской истории. Подходит к концу XVI век. Полководец Нобунага Ода ведёт борьбу за объединение разрозненных княжеств в централизованное государство, ему на смену приходит Хидэёси Тоётоми и достигает вершин власти, а после его смерти наступает черёд Иэясу Токугавы — основателя новой династии сёгунов. В разгар междоусобных войн, на фоне пылающих замков, под шум кровопролитных сражений взрослеет, постигает понятия чести и долга княжна Тятя, дочь Нагамасы Асаи и племянница Нобунаги Оды. Ей предстоит стать наложницей злейшего врага клана Асаи — тайко Хидэёси, родить ему наследника, воспитать отважного воина и проводить его в последний путь на развалинах пылающего Осакского замка.

---

На женской половине замка Киёсу О-Ити и три её дочери, забытые миром, отданные отныне во власть тревог и страхов, продолжали вести уединённое существование. Пока не сложил голову Мицухидэ Акэти, сообщения извне поступали к ним бесперебойно, теперь же они пребывали в полном неведении о новом правительстве, созданном Хидэёси.

В ночь на одиннадцатое число шестого месяца, то бишь через девять дней после событий в Хоннодзи, стоивших жизни Нобунаге, Вступивший на Путь[42] Гэнъи Маэда, верный вассал Нобутады Оды, доставил из Гифу внука Нобу-наги, маленького Самбосимару, в ту пору двух лет от роду. Здесь, в Киёсу, мальчик был в безопасности. Нобутада, старший сын и прямой наследник Нобунаги, тоже нашёл смерть в ночь бунта Мицухидэ Акэти, и Самбосимару, несмотря на нежный возраст, суждено было принять титул главы клана Ода. Замок Киёсу и правда мог послужить ему более надёжным убежищем, чем крепость Гифу, которая после уничтожения Адзути стала стратегическим центром клана Ода. О-Ити и её дочерям, впрочем, так и не удалось повидать высокопоставленного малыша, они и узнали-то о его прибытии лишь благодаря дамам из своего окружения — официально известить их об этом никто не озаботился.

Пару дней спустя после того, как привезли юного Самбосимару, в замок Киёсу в сопровождении нескольких воинов торжественно вступил Кацуиэ Сибата, слывший одним из самых влиятельных и верных вассалов клана Ода. Когда распространились слухи о событиях в Хоннод-зи, этот военачальник на службе у Нобунаги сражался в западных землях против Кагэкацу Уэсуги. Он не мешкая перепоручил командование своим приближённым и помчался обратно в Киото, но, получив в пути донесение о битве при Ямадзаки, спешно повернул к Киёсу. С появлением Кацуиэ Сибаты замок заходил ходуном. И Тятя, и её матушка, которые, покидая свои покои, неизменно бросали взгляд на главное крыло замка, находившееся по ту сторону сада, видели, что его обитатели пребывают в постоянном движении, туда-сюда в великой спешке снуют незнакомые самураи и воеводы. Но никто из этих людей не показывался на женской половине. В ту смутную пору ни у кого не было времени беспокоиться о судьбе сестры покойного Нобунаги Оды и его племянниц. Даже Фудзикакэ Микава-но-ками, до того прилежно державший их в курсе событий за стенами Киёсу, положил конец своим визитам, сочтя затруднительным наведываться в женские покои теперь, когда по замку толпами расхаживали вооружённые воины. О-Ити и три княжны, таким образом, оказались отрезанными от внешнего мира. О том, что творится за воротами, им оставалось только гадать.

В конце шестого месяца в Киёсу явился сам Хидэёси Хасиба. Одержав победу при Ямадзаки, он первым делом наведался в Адзути — оценить обстановку после сожжения цитадели, затем поскакал в Гифу, собрал заложников в семьях своих вассалов[43] и отвёз их в Нагахаму, доверив охрану крепости Гифу Хидэмасе Хори. Принявши все эти меры особой важности, что давало ему возможность в дальнейшем держать ситуацию под контролем, Хидэёси отправился в Киёсу повидать Самбосимару. Со времён событий в Хоннодзи полководец совершил ряд деяний, заслуживающих восхищения, и притом из каждой передряги выкручивался своими силами, без посторонней помощи, раз за разом выходя победителем.

В том, что Хидэёси Хасиба, как верный вассал, решил нанести визит в Киёсу, дабы засвидетельствовать своё почтение новому главе дома Ода, не было ничего необычного, однако приготовления к его приезду прошли в замке с не подобающим случаю размахом. Не успел запыхавшийся гонец известить обитателей Киёсу о намерениях полководца, все, вплоть до последних челядинцев, изменились в лице и засуетились по углам, садовники бросились приводить в порядок внутренние сады, стражники вытянулись во фрунт у всех въездных ворот — короче, рвения было проявлено ровно столько же, как если бы хозяину Киёсу предстояло принимать у себя самого покойного господина Нобунагу.

От одной дамы из своего окружения Тятя узнала, что в замке ждут Хидэёси Хасибу, но матери о том ни словом не обмолвилась.

Хидэёси прибыл в полдень, в час невыносимого зноя, а с наступлением сумерек без предупреждения вошёл во внутренний садик покоев О-Ити, которая в то время находилась в гостиной. Её дочери сидели на энгаве, наслаждаясь вечерней прохладой.

Тятя первой заметила незнакомого воина — тот наклонился, проходя в сад под ветками фруктовых деревьев. Она сразу поняла, что этот невысокий сухопарый мужчина, сопровождаемый несколькими вассалами, не кто иной, как Хидэёси Хасиба. Всё ещё слегка сутулясь, полководец приблизился к девушкам и обратился к ним со словами:

— А вы здорово подросли, княжны!

Особой учтивости в тоне не было, но и высокомерие отсутствовало. Тятя в тишине встала на энгаве и вгляделась в смуглое худое лицо воина, чей возраст уже перевалил за сорок пять. Лишь глаза на этом лице сохранили сияние юности.

— Где же ваша матушка? — снова прозвучал бас Хидэёси.

— Матушке нездоровится, она не покидает своих покоев, — ответила Тятя дрожащим голоском.

— Неужели? Весьма прискорбно. Если ей что-то понадобится, непременно сообщите мне об этом. И прошу, передайте госпоже О-Ити, что Хидэёси Хасиба, прибывший сегодня днём, хотел засвидетельствовать ей своё почтение. — Он наконец отвёл глаза от Тяти и пробежался взглядом по саду. — Здесь, на западной стороне, вас, должно быть, изводит жара. Деревьям же это, судя по всему, не мешает — вон как разрослись.

Хидэёси был прав: в запущенном саду раскидистые ветки цеплялись друг за друга самым неопрятным образом.

— Завтра же велите их подстричь.

— Но сейчас время неподходящее для работ в саду, — возразила Тятя. — Надо дождаться четвёртой луны.

Воин удивлённо воззрился на девушку и, помолчав, произнёс без тени улыбки:

— А вы, я вижу, неплохо осведомлены в этом деле, княжна.

Тятя действительно знала, когда следует и когда не следует срезать ветки, потому что любила болтать со старым садовником, но на комплимент Хидэёси Хасибы ничего не ответила. А он, ещё раз попросив передать госпоже О-Ити наилучшие пожелания, удалился той же дорогой, что и пришёл, отмахиваясь по пути от веток.

Тятя долго ещё стояла и смотрела ему вслед, прежде чем заметила, что осталась на энгаве одна — сёстры давно ускользнули в гостиную. Она чувствовала лёгкую усталость и с удовольствием присела бы отдохнуть, но что-то не позволяло ей расслабиться — как будто воин с молодым взглядом и стареющим лицом, похожим на маску, которая скрывает истинный мальчишеский облик, всё ещё стоял перед ней.

Тятя представляла себе Хидэёси Хасибу совсем не таким. Его первое замечание — «вы здорово подросли» — свидетельствовало о том, что он уже видел княжон Асаи раньше, но девушка не припоминала, чтобы они встречались. Во время её первой поездки в Адзути, вместе с Такацугу, Хидэёси штурмовал храм в Исияме, на земле Осаки, а во второй раз, когда на пиру у Нобунаги и на празднике Бон присутствовали многие именитые вассалы клана Ода, Хидэёси в их числе опять же быть не могло — он шёл войной на Тюгоку. Значит, они точно не встречались.

В этом человеке не было ничего от того жестокого врага, который уничтожил её клан и велел изрубить её брата в куски. Не походил он и на взявшегося за меч простака крестьянина, каким рисовали его недоброжелатели из высшего сословия. Да и желания смеяться над ним, как в тот момент, когда она впервые услышала о его нежных чувствах к О-Ити, у Тяти больше не возникало. «Уродец», «обезьяна», «бесстрашный полководец», «несравненный тактик» — все эти эпитеты, бытовавшие в народе, тоже с ним не вязались. И Тятя, словно в забытьи, стояла на энгаве, перебирая в памяти свежие воспоминания о спокойной повадке Хидэёси и ощущении своего рода ласковой грусти, исходившей от него. Этот мужчина не был похож на воина — разве что колючий взгляд выдавал в нём человека, не раз ступавшего на поле брани. И если Тятя по-прежнему не испытывала к нему симпатии, то ненавидеть его уже не могла. Теперь ей предстояло переделать в своём сознании портрет Хидэёси Хасибы, который она нарисовала себе ещё в раннем детстве.

Известие о визите Хидэёси повергло О-Ити в ужас. Охацу и Когоо расписали ей эту сцену в чёрных красках: перед ними, видите ли, явился злой дух. Когоо запомнила только его толстые пальцы, отвратительно выдающийся вперёд кадык и огромные уши. Охацу заявила, что он по очереди рассматривал их, прожигая взглядом, с жестокой ухмылкой на губах.

— Наверное, он именно так смотрел на замок Одани, объятый пламенем, и на смерть бедного Мандзюмару, — добавила Охацу своим звонким голоском и содрогнулась всем телом.

Тятя помалкивала, удивлённая тем, что у неё самой осталось совсем другое впечатление от Хидэёси. Ведь у него и впрямь толстые пальцы, слишком сильно выпирающий кадык и чересчур большие уши… И очень может быть, что на губах его играла жестокая ухмылка… Девушка попробовала представить себе Хидэёси таким, каким описали его сёстры, но, странное дело, ничего отталкивающего в облике воина не нашла.