Жак-Ив Кусто - Лососи, бобры, каланы

• Название: Лососи, бобры, каланы
• Автор: Жак-Ив Кусто
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1983

Действие книги разворачивается на Великом Севере — на Аляске, в Канаде, на острове Кадьяк и у берегов Калифорнии. Французские исследователи погружались в ледяные воды озера Фрезер и водопадов Аляски, чтобы зафиксировать на пленке миграционный ход лососей; зимовали вместе с бобрами на севере Канады; наблюдали и снимали на пленку уникальное морское млекопитающее — калана. Все это нашло отражение в тексте и великолепном иллюстративном материале. Рассчитана на широкий круг читателей.

---

16 июля (версия Бернара Делемотта)

«Прибыли на озеро Карлук в 10 утра. Первым делом укрепляем крышу хижины, предназначенной для нас. А затем отправляемся на реку Каньон, чтобы снимать „медведя-хищника“. Миссия волнующая… но ледяная. Рюкзак за спиной, камера наперевес, непромокаемый костюм и зюйдвестка: мы продвигаемся по течению реки, срезая каждый ее поворот, чтобы все время иметь наибольший обзор.

Вдруг появляется медведь, затем второй. Тот, что побольше, вздымает фонтаны воды, переправляясь через реку. Пах! Справа от меня раздается выстрел. Животное выскакивает из воды, и что-то ярко блестит у него на заду; вскоре оно скрывается в высокой траве крутого берега. Маркировщики медведей нас опередили. Это они стреляли, и то, что я видел на ягодице медведя, оказывается, ампула с анестезирующим препаратом».

(Продолжение: Жак Ренуар)

«Теперь я берусь за перо. Очень длинный день. Бернар уже изнемог, да и я чувствую себя не лучше (уже полпервого ночи). Сегодня утром мы были очень дружелюбно встречены группой маркировщиков: лично сам маркировщик, Бринс; Джордж, хирург (позже он признается нам, что приехал сюда, чтобы раздобыть яичник медведицы), и Рич, фотограф.

В первый же наш выход на реку Каньон мы сразу же увидели двух медведей (одного весьма внушительных размеров), примерно в 50 метрах от нас по реке.

Маркировщик нас опередил: он выстрелил. Прямое попадание! Но мы напрасно искали анестезированное животное: доза была мала для него. Медведь пробежал значительное расстояние, прежде чем сон сморил его.

Рич, Бернар и я продолжаем идти вверх по реке. Фотограф возглавляет нас. Но вот, вывернув из-за поворота реки, мы увидели, как он внезапно метнулся в сторону и схватился за ружье: нос к носу столкнулся он с медведем. Но последний быстренько побежал в противоположную сторону… Я потрясен нашей беспечностью. К стаду коров и то приближаешься с большей предосторожностью! Риск кажется мне еще значительнее, когда мы идем по высокой траве: она нас скрывает, но ведь и медведей она укрывает не хуже!

Медведей в этом секторе действительно много. Не проходит и пяти минут, чтобы мы не отметили зверя. Сначала мы обнаруживаем двоих, которые петляют по ложу реки. Затем мы видим целых четырех кряду: самца, самку и двух медвежат. Самец галопом заскакивает в реку, пытаясь схватить лосося. После нескольких осечек он погружает голову в воду и вытаскивает рыбу, зажав ее в зубах. После полудня мы встретили по меньшей мере шестнадцать хищников. Мы снимаем без передышки, сожалея лишь о том, что погода неважная: я работаю с диафрагмой 2,8. Запас пленки исчерпан, и мы возвращаемся. Опять встречаемся с группой маркировщиков, к которым присоединились Дик Хенсел и Джим (студент-биолог, специализирующийся по млекопитающим). Они обнаружили только одного заснувшего зверя из четырех отстрелянных. Мы отправляемся к нему. Это шестифутовая самка, которая спит глубоким сном. Ее соски полны молока. На ухе у нее маркировочное кольцо трехлетней давности. Остается надеть на нее ошейник с радиопередатчиком. Тогда, принимая его сигналы, специалисты смогут следить за ее передвижениями, узнать, где она родит медвежат, сколько времени проведет она с ними и т. д. Говоря о медвежатах, не позабыть бы о тех, что уже есть у нее, они ворчат сейчас совсем близко, в высоком лесу. Они обретут свою мать ровно через пару минут, когда мы кончим прилаживать ошейник и уйдем от нее.

В лагерь приходим около 9 часов вечера. Быстрая трапеза. Бернар засыпает тут же, как только последний кусок проскочил ему в горло».

17 июля (Бернар Делемотт)

«В 8 утра отправляемся на реку Каньон, куда и прибываем через 35 минут. Дождя нет, и небо немного светлее, чем вчера. Мы работаем с диафрагмой 4 или 5,6.

Поднимаемся по реке примерно с четверть часа, как вдруг огромная стая сорок взлетает при нашем приближении. Птицы обклевывали голову лосося, начав, разумеется, с глаз. Рыба мертва всего лишь несколько часов — медведь, который ею угощался, не успел еще далеко уйти.

Мы продолжаем идти, окутанные плотным облаком мошек: злодейские насекомые наверстывают вчерашний плохой день, который заставил их „отсиживаться“. Пытаемся спастись от них кремом — безуспешно.

По летающим над рекой чайкам мы определяем, что здесь медведь ловит рыбу. Ускоряем ход. Каждый раз, когда мы переходим через реку, со всех сторон из воды выскакивают десятки лососей. Окраска рыб ослепительно красного цвета, рыло изогнуто крючком, зубы белы и удлинены, что придает их зеленой голове устрашающий вид. Когда мы приходим к тому месту, над которым кружились чайки, никакого медведя нет и в помине. Мы карабкаемся по склону берега, чтобы лучше осмотреться в речной долине. Здесь, в сырой зелени травы, мы замечаем сначала голову, а затем и все бурое тело медведицы с тремя малышами. Она принюхивается к ветру и спускается в долину реки, а мелкота следует за ней, наступая ей на пятки; я нахожу, что ее медвежата на редкость послушны. Мы остаемся на месте, так как направление ветра не совсем удачное для нас. Внизу мамаша-медведица беззаботно идет прямо к реке. Малыши прыгают вокруг нее и резвятся, топая по воде и обрызгивая друг дружку. Но медведица увлекает свой выводок на противоположную от нас сторону реки, метрах этак в шестидесяти-семидесяти по прямой. И мы, затаив дыхание, присутствуем при трогательной семейной сцене: встав на задние лапы, малыши схватились бороться: обняв друг друга, они дружно валятся в траву; самый темный из тройки нарушил какой-то материнский запрет, так как медведица наградила его крепкой оплеухой…

Мать с медвежатами исчезла. Мы ждем добрый час, когда же они вернутся. Затем спускаемся к реке, где еще часа два наблюдаем за медведями. Мы замечаем четырех, занятых рыбной ловлей, но очень далеко, примерно в километре от нас. Затем еще троих. В лагерь возвращаемся в 18 часов».

Спящая взрослая самка; на переднем плане — ошейник с передатчиком, который на нее наденут. Маркировщики медведей за работой; малейшее передвижение животного будет в дальнейшем прослежено по радио.

Бернар Делемотт с медведицей. Маркировщик медведей с медвежонком

Речка, красная от лососей

17 июля (версия Ива Омера)

«Лососевая группа в устье Лососевого ручья. Бебер строит плот, на котором перевозит нас, баллоны, камеры и т. д. Множество рыб, но снимать трудно — очень слабый свет. Стаи камбал под брюхом у лососей.

Холодно. Все устали. Но мы увидели то, что сразу же нас воодушевило: настоящую стену из лососей».

18 июля (Бернар Делемотт)

«Смотрите-ка! Сегодня дождит, и это кое-что меняет. Нагрузившись на рассвете как ишаки, мы только к 9 утра высаживаемся на пляже у впадения речки Коттон-Вуд. Речка красна от лососей. Ширина ее метра два, а глубина (максимальная) 30, а чаще всего 4–5 сантиметров. При продвижении вперед рыбам достается больше всего на таких почти сухих местах. Маленькими группами собираются они в углублениях с водой, чтобы поднабраться сил и перевести дух. Затем, одна за одной, они бросаются вперед. Рыбы буквально ползут по гравию, конвульсивно изгибаясь, с открытой пастью. Иногда они заваливаются на бок, и тогда кажется, что дальше им уже не двинуться. А иногда, наоборот, они продвигаются вперед с ожесточением, оставляя позади себя вспененные струи.

Лососи используют завихрения воды, чтобы проскочить над стремнинами.

Посвятив не один час лососям, мы хотим закончить день дружественным визитом к белоголовым орланам. Быстро доходим до подножья дерева, на котором хищники построили свое гнездо. Оно расположено в развилке трех могучих ветвей на высоте 10–12 метров над землей. Гнездо высотой в метр, диаметр его достигает 1,2 метра. Сами птицы здесь, они кружатся над нашими головами. Дерево, на котором расположено гнездо, тесно связано с соседним: мы решаем воспользоваться этим. Сначала забивая гвозди, а затем карабкаясь по ветвям, я поднимаюсь к гнезду: в нем двое птенцов, а может быть уже и молодых орланов, так как, несмотря на то что они все еще покрыты пухом, размером они с курицу. Дно гнезда плоское и на взгляд уютное, выстлано тонкой сухой травой с небольшой добавкой медвежьей шерсти. Лично мне жилище показалось чистым, если не принимать во внимание хвост и кости от съеденного лосося. Вначале при моем появлении птенцы оцепенели, от страха без сомнения, а затем защелкали клювами, как они делают это, когда требуют пищу у родителей. Я восхищен их легким пухом, не то рыжим, не то цвета кофе с молоком, круглыми глазами, большими и черными, и темными клювами, желтоватыми у основания. Когда они пытаются взмахнуть своими недоразвитыми крыльями, можно увидеть восхитительные золотисто-желтые лапы, уже вооруженные длинными черными когтями. Я предлагаю им лосося, но они не притрагиваются к нему: в их возрасте они едят только ту пищу, которую в виде отрыгнутой жвачки дают им родители».