Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

• Название: Хроники Навь-Города
• Автор: Василий Щепетнёв
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029082-9, 5-9660-1180-Х

Рыцари Ордена Кор. Звездолетчики с крейсера «Королев», стартовавшего с Земли в 2026 году и… «опоздавшего» с возвращением на 8000 лет. Отныне они живут в мире далекого будущего, в результате глобальной катастрофы скатившемся к далекому прошлому. Здесь бароны и крестьяне живут в феодальных замках и селениях, в лесах обитают варвары-мутанты, с людьми воюют и торгуют пришельцы из космоса, а где-то под землей скрывается таинственный Навь-Город — родина странных, темных, могущественных существ. Здесь лучший из рыцарей Ордена Кор — бывший бортмеханик Корней Фомин — снова и снова сражается с порождениями Зла — монстрами и пришельцами из иных измерений, мутантами и «чужими». Такова его обычная работа — работа человека, защищающего добро и справедливость с оружием в руках….

---

— Не городите ерунды, — оборвал его Ильзе. Как, его — в разведчики? Это мы еще посмотрим. Он, Ильзе, не пилот какой-нибудь, а служащий одиннадцатой категории. Такими не бросаются. Он пригодится…

— Да, не говорите ничего Миадзаки, — скомандовал он.

— Не скажем, — разведчик опять посмотрел на Ильзе с уважением. — Конечно, не скажем…

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Я не знаю, — Фомин отложил пергамент. — Не знаю. В мое время… то есть перед отлетом «Королёва» на Марсе вели поиск разведчики, но они были героями. Стать разведчиком мог далеко не всякий, пробивались лучшие из лучших, элита — как сейчас в рыцари. Перебои со снабжением — да, случалось. Земля, она далеко от Марса. Имена Ильзе и… как его там… Рейтё мне ничего не говорят. Никакого Александра Четвертого в тридцатых годах — в одна тысяча девятьсот тридцать третьем году — не было. Датировать рукопись не могу, считать документальной тоже.

— Не считать документальной? А какой?

— В двадцатом и двадцать первом веке — во всяком случае, до нашего полета — многие писали так… для развлечения. Выдумывали, сочиняли.

— Сочиняли? — Бец-Ал-Ел уважительно покачал головой. — Да, могучие были люди. Каким богатством, какой щедростью должен обладать человек, чтобы тратить свою ментальную энергию на сочинение! Измыслить целый мир! Воистину, то было время титанов.

Фомин за уважением расслышал насмешку. Летописцу, ученому, да просто занятому человеку сочинители кажутся либо циничными скоморохами, за медяки потешающими публику, либо не выпавшими из детства чудаками. Настоящие странники-сказители поют правду, одну правду и ничего, кроме правды.

— С другой стороны, многие сведения оставались достоянием специалистов. Я не криптоархеолог и не следил за марсианской разведкой. Меня больше интересовали дальние полеты. Рейс к Урану, например. Или испытания пространственного двигателя.

— Время титанов, — повторил Бец-Ал-Ел. — Обретем ли мы когда-нибудь утерянную силу?

Вопрос явно не требовал ответа.

Фомин и не ответил. Встал, подошел к гравюре, висевшей на стене. Изображен был на гравюре Замок — тот же остров, те же очертания, но только немного пониже и стены, и башни. Москва тоже не сразу строилась, Кремль в шестнадцатом веке был куда меньше Кремля века двадцатого. Но здесь, конечно, не Кремль: чтобы не спутали с каким-нибудь другим замком, нарисована была лента с надписью «T’Ver, Anno 5004».

— Таким был замок почти пятьсот лет назад, — пояснил Бец-Ал-Ел. — Гравюра руки Ум-Шила, победителя драконов, тридцать четвертого барона Т’Вер. Ум-Шил передал Замок своему сыну, а сам стал отшельником в Шииловском лесу.

— Замечательно! — искренне ответил Фомин.

Барон сумел на гравюре показать не только замок. Еще страх. Еще тоску. Еще обреченность. Хотелось бежать отсюда, бежать без остановки — куда угодно. Хоть и в лес.

Он хотел расспросить мага о бароне, но помешал слуга.

— Баронесса зовет своего мага.

— Спешу на ее зов. Для того нас, магов и грамотеев, и держат. Надеюсь, нам еще удастся побеседовать, — Бец-Ал-Ел любезно поклонился Фомину.

— Надеюсь, — в тон ему ответил рыцарь.

— Баронесса просит доблестного рыцаря подождать ее здесь, — продолжил слуга, обращаясь теперь к Фомину. — Она только отдаст необходимые распоряжения.

Фомин вернулся к гравюре.

Рыцарь-послушник оторвался от манускрипта. Прочитал. Или кончилось действие заклинания тишины — выдохлось, отпала нужда.

— Удивительно, как много знал черный мудрец Кии-Н’Га о Силах Тьмы. Но вряд ли его знание поможет мне, — ищущий И-Гор с сомнением смотрел на Бец-Ал-Ела.

— По-прежнему в тумане? — поинтересовался Фомин.

— В черном тумане на дне глубокой пропасти посреди безлунной ночи, — несколько витиевато выразился рыцарь-послушник. — Устал, словно день верхом на коне скакал, а что сделано? Ничего. Прочитал свиток.

— Вы еще думали, друг мой, — утешил Фомин.

— Если бы думал… — рыцарь встал, прошелся по залу. — Думать, делать выводы — какое счастье. А я блуждаю с повязкой на глазах, не решаясь ее снять.

— Почему же не решаетесь?

— Страшно, доблестный рыцарь. Очень страшно. Вырасти с сознанием, что живешь если не в добром, то все-таки своем мире, и вдруг очутиться среди чудовищ… — он тоже остановился перед гравюрой. — Замок… Здесь я родился, здесь рос… Рос-рос, и вырос…

Гравюра произвела впечатление и на него. Рыцарь задумался, погрузился в воспоминания. Верно, о счастливом детстве.

Конечно, о счастливом. За стенами замка Т’Вер можно было не бояться налета мутов или рейда завистливого соседа — и так много поколений подряд. Безопасность — она как воздух, пока постоянна, ее не видишь и не ценишь.

Фомин вспомнил историю княжества Роо-Неж. Теплая, жирная, отзывчивая земля, смирный народ, просвещенный князь — а теперь лишь жалкое племя лесовиков прячется среди развалин…

Значит, астероид… Версия Земли. Небесы утверждают совсем другое. Даже не утверждают, нет, это было бы слишком сильное выражение, а небесы о Земле говорят отстранено, с брезгливым равнодушием. Равнодушно и сказали, мол, изгадилась Земля, оттого-де и соскользнула кора, съехала. Гренландия с Антарктидой переместились в экваториальную зону, запустился процесс самоочищения. Теперь всё в воле землян — летать, ползать, зарываться вглубь. Небесы идут своим путем, мир безграничен, прах к праху, свет к свету.

Идут. Но далеко не ушли. Околоземные станции, три поселения на Луне, два — на Марсе. Кажется, есть колонии и в поясе астероидов, но именно что «кажется» — никакой точной информации, увы, нет. Они, экипаж «Королёва», посещают только станцию «Восток». Хорошая станция, на геостационарной орбите, населена приблизительно (даже очень приблизительно) тремя тысячами далеких потомков землян. «Восток» поставляет остальным колониям трансурановые материалы. Берут их снизу, откуда ж еще. С Земли. Сами спускаться брезгуют. Или просто не могут — сотни поколений, взращенных при слабенькой искусственной гравитации, кое-что подрастеряли. Здесь они бы чувствовали себя медузами, выброшенными на скалы. Прежде посылали големов, роботов-марионеток, но супротив человека они не переговорщики. Из могильников големы могут качать всякую гадость (что нам смерть, немцу радость, вспомнилась древняя пословица), но интриговать — никак.

Люди любят общаться с людьми, небесы с небесами, а с железками пусть кузнечный молот толкует.

Они, экипаж «Королёва», оказались удачными посредниками. За пятнадцать лет заключено контрактов больше, чем за предыдущее столетие. «Восток» пристроил новое крыло, душ этак на двести. «Королёв» получил новый катер, старый-то совсем прохудился, ну, и всякую полезную в рыцарском деле мелочь. В новом доме всяк гвоздик дорог.

— Я, кажется, начинаю догадываться, — рыцарь-послушник оторвался, наконец, от гравюры. — Но это настолько… настолько невероятно! Нужно просмотреть Summa Sumarum. Как только прежде я не обращал на это внимания?

— Summa Sumarum?

— Расходные книги Замка. Но они не в библиотеке, а у помощника рыцаря-советника. Я сейчас, доблестный рыцарь. Неужели…

И этот ушел.

Фомин взял оставленный рыцарем-послушником пергамент. Гениальнейшее изобретение человечества. Количество пишущих людей должно быть пропорционально количеству скотины. Один теленок — один свиток. Естественная привязанность письменности к экономике. Дешевая бумага порождает дешевые слова. Некогда думать, нужно писать. Рукописи не горят, они теряются в грудах исписанной бумаги.

Манускрипт был написан на латыни. Мертвый язык пережил языки живые. Да был ли он мертв? Настоящие ученые, положим, знали ее. Но он бортмеханик, а тоже выучил. Быстро, уже через неделю залопотал, в карантине Небесов. Не Цицероном, конечно. Feci quod potui, faciant meliora potentes.

— Простите, я заставила вас ждать!

— Что вы, баронесса! Ждать да догонять рыцарю привычно.

— Я решила провести Испытание Аргента. Сэр Дии-Ол согласился со мною, что это лучший способ решить дело.

Степняк поклонился, подтверждая слова баронессы.

— Свидетельствую, моя госпожа, — ну какой голем сможет поклониться одновременно и любезно, и с достоинством? Какой голем вообще сможет определить, когда нужно кланяться, а когда рубиться?

— Мои люди делают необходимые приготовления. Мастер Бец-Ал-Ел снабдит нас средством Аргента. Подойдите к окну, доблестный рыцарь, и вы увидите, как глашатай объявит и о смерти принцессы Ки-Евы, и об Испытании Аргента.

Фомин подошел. Люди внизу ждали праздника, пира, веселья.

Веселья не будет. А зрелище, что ж… Может быть.

Толпа осыпалась, словно цветущая вишня под порывами сивера: только-только кипела, и вдруг разлетелась сотнею лепестков во все стороны, оставив после себя лишь голые ветви.