Олег Попцов - Тревожные сны царской свиты

• Название: Тревожные сны царской свиты
• Автор: Олег Попцов
• Издательство: Edition Q, Совершенно секретно,
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-89048-074-X

Новая книга Олега Попцова продолжает «Хронику времен «царя Бориса». Автор книги был в эпицентре политических событий, сотрясавших нашу страну в конце тысячелетия, он — их участник. Эпоха Ельцина, эпоха несбывшихся демократических надежд, несостоявшегося экономического процветания, эпоха двух войн и двух путчей уходит в прошлое. Что впереди? Нация вновь бредит диктатурой, и будущий президент попеременно обретает то лик спасителя, то лик громовержца. Это книга о созидателях демократии, но в большей степени — о разрушителях. Это книга о царской свите, проспавшей свою страну.

---

Это был очень интеллигентный и неглупый человек, вызывающий у меня достаточную симпатию.

— Николай Николаевич, — сказал я, — как вы себе это представляете? Попцов собирает своих заместителей и делает представление: вот, познакомьтесь, мой новый зам. Он «оттуда»…

— Ну зачем же так?

— А как?! Вы думаете, я не знаю, что ваш брат на первый, второй, третий этаж так или иначе просочился. Да и почему я должен накладывать вето, если они хорошие телевизионщики, профессионалы и были «помечены» вами в года далекие.

— Но здесь нет. Мы же с вами строим другую страну. Или это мне только кажется?

Я полагаю, мой ответ не был забыт этими службами. Кстати, за время моей работы это была уже четвертая попытка уважаемых служб прорваться в наши ряды. Первую сделал еще в 1991 году генерал Александр Гуров — мой коллега по депутатству. Он пришел в сопровождении трех или даже четырех человек. По-моему, мы выпили тогда пару ведер чаю. Гуров — профессиональный человек. В тот вечер мы сделали обстоятельный анализ политической ситуации в России. Но дальше анализа дело не пошло. Я сказал — нет!

Мой преемник Эдуард Сагалаев, с одной стороны, был несколько стеснен этим давлением власти, с другой стороны — чрезвычайно рад ему, так как это совпадало с его ревностью, его раздражением по поводу неминуемых сравнений: как он на фоне Попцова?! Хотя, конечно, правомерным мог быть и иной поворот: пришел Сагалаев, про Попцова можно забыть.

Лидия Польских в своей статье в «Московских новостях» обозначила этот новый взгляд на телевидение. Мы никогда раньше не были излишне дружны, и понимание того, каким должно быть телевидение, у нас было разным. Я хорошо запомнил этот не лишенный ядовитости рефрен. «Отставка Попцова была воспринята болезненно. Но будем откровенны, никаких решительных реформ на телевидении Попцов не осуществил…» И далее: «…разговоры об американизации канала, о чем говорится постоянно, — страх преувеличенный». Лидия Польских в этой американизации большого порока не видит. Если интересно — то любой вариант годится: хоть американский, хоть французский. И незачем кичиться национальными особенностями.

Мы кое-что сделали с Анатолием Лысенко — создали свое телевизионное видение, свою систему отношений, и в этом смысле Сагалаеву было непросто. По натуре человек ревнивый, он буквально приходил в ярость, когда его сравнивали с предшественниками. Желание искоренить было довлеющим, и, может быть, в этом таилась главная ошибка Сагалаева. Он ведь и сам многое создавал с нуля.

Как-то Хасбулатов написал свою очередную книгу. Ее издание предполагалось в Италии. Сотрудники издательства, полагая, что это усилит актуальность книги и ее политический резонанс, напечатали на суперобложке портрет Бориса Ельцина. Они просто не знали некоторых частностей взаимоотношений Хасбулатова и Ельцина. С автором книги буквально случилась истерика. Он топал ногами в присутствии итальянских коллег, разорвал обложку в мельчайшие клочки. Бунтовал политик Хасбулатов. В эту секунду он взял верх над Хасбулатовым-автором. Книга была распродана в меньших количествах, и гонорар, естественно, был меньшим. Тщеславие дороже выгоды. Кто-то посмеялся над поступком Хасбулатова, кто-то холопски аплодировал ему: знай наших! Подумаешь, президент, да кто он такой?! Кто-то, опять же холопски потирая вспотевшие руки, пересказывал случившееся президенту, осуждающе похихикивая при этом. А в сущности, поступок Хасбулатова был естественным. Он уже находился на той волне самовозвеличивания, которая либо возносит, либо разбивает о скалы.

Нечто подобное пережил я сам. При издании первой книги издатель посчитал название «Хроника времен царя Бориса» непонятным и невыгодным для немецкого издания. Немцы не знают русской истории, и им не объяснишь исторической аналогии между Борисом Годуновым и Борисом Ельциным. Я обязан был признать правомерность возражений моих немецких коллег. В Германии книга вышла под названием «Борис Ельцин — президент, который так и не стал царем». Разумеется, я не топал ногами и не впадал в состояние комы. Я никогда и ни в чем не хотел быть обязанным президенту и даже его имени, которое могло быть использовано как реклама. Я не писал книги о Ельцине, меня интересовал отстраненный взгляд на этого человека и на людской хоровод вокруг него. Меня гораздо больше интересовала свита короля. И образ президента, отраженный в глазах его свиты, обретал краски неестественные. Практически я поставил памятник президенту. Моя соседка по даче, Татьяна Владимировна Щербакова, женщина достаточно ироничная, заметила: «Но он его не заслужил!» Это не было моим замыслом, так раскрутился сюжет. Я не страдал влюбленностью в президента или манией неприязни к нему. Важен образ времени. Оно судит нас. И если я хотел что-либо показать, то никак не памятник, а сколь велика тень от него. Но что верно, то верно. Тень заметна только при солнечной погоде.

БЛУЖДАЮЩАЯ СИЛА

13 мая 1996 года.

Страсти накаляются. Ельцин предпринимает максимальные усилия, чтобы достать, догнать ушедшего вперед конкурента. Социологические вопросы постоянно повторяют: Зюганов впереди. Состав предвыборного штаба президента уже который раз перетасовывается. Последние данные Института социологии парламентаризма Нугзара Бетанели — в Поволжье Зюганов опережает Ельцина на 8 %. В Центральной России, именуемой «красным поясом», разрыв еще больше: Зюганов — 41 %, Ельцин — 24 %. Результат Зюганова не удивляет — это его вотчина. Удивляет другое: в регионах традиционно прокоммунистической ориентации Ельцин за последние два месяца поднял свой рейтинг с 6 % до 24 %.

Всякая попытка объединить демократические силы проваливается еще до возникновения самой идеи объединения. Миф о якобы созревшей «третьей силе» дотлевает, излучая остаточные искры. Григорий Явлинский, Святослав Федоров и Александр Лебедь не сумели договориться, не сумели поделить еще не обретенную власть. В этом ситуационный казус: при дележе несуществующего мнения разошлись.

Ельцин избрал вообще-то нестандартную тактику, он решил провести двусторонние встречи с претендентами. Пока в этот створ попали кандидаты демократической ориентации: Григорий Явлинский, Святослав Федоров и Александр Лебедь. Не исключено, что подобная встреча пройдет и с Жириновским.

По поводу этой идеи в ельцинском штабе разногласия. Либеральное крыло штаба считает череду таких встреч пустой тратой времени, особенно с Жириновским. Жириновский не имеет реальной аудитории, его электорат сокращается. Выигрыш от встречи мизерный, а тень на авторитет Ельцина ляжет основательная: Ельцин встречается с политическим конкурентом, предрасположенным к национал-шовинистической риторике. Думаю, что столь настырные рекомендации есть следствие извечной болезни либерально-демократического крыла в окружении президента — амбициозный синдром, а по сути, непонимание тонкостей политической борьбы на протяжении последних четырех лет.

Желая того или нет, мы являемся свидетелями успешности Жириновского в трех избирательных кампаниях: 91-го, 93-го и 95-го годов. Такие закономерности не бывают случайными или же поклонением «клоуну». Это пусть и печальная, но реальность: ЛДПР обрела характер постоянной составляющей общеполитического процесса в стране.

Российскому обществу не только не чужды идеи национал-социализма, напротив, оно к нему в значительной своей части предрасположено. И эти симпатии вспыхивают как эпидемия в зависимости от меняющейся ситуации и неспособности власти проявить себя в решении кричащих проблем, разрастающейся бедности и преступного террора.

И еще Жириновский подтвердил извечную истину: весома популярность. И не столь важно — популярность со знаком «плюс» или со знаком «минус». Те же исследования Института социологии парламентаризма против фамилии Жириновского выбросили цифру «шесть». Совершенно очевидно, что на финише Жириновский сделает свой привычный рывок, пока он по-прежнему прекрасно чувствует себя на телевидении. Можно предположить, что число его сторонников возрастет на 2–3 %. А это уже серьезно.

* * *

У победы много составляющих, но главных — две. Сама победа — это, по сути, возвращение веры в собственные силы. И ответ на вопрос: как жить после победы? Замолкла салютная канонада, выпито шампанское, рассеялся дым от петард… Что дальше?

Так вот, предвыборная тактика любой команды предполагает два уровня действий. «До» и «после». И вопрос: объединяться или не объединяться с кем-либо — вопрос не праздный и не простой. Непростой не в силу сложности процедуры объединения или преодоления амбициозного дискомфорта лидеров, а совсем по другой причине. Что делать объединившимся после победы? Как не превратиться во врагов? В случае поражения распад коалиции происходит без особых усилий. Нужно сохранить обвинительный кураж. Никто же не сомневается, что в поражении виноват ваш вчерашний союзник. Впрочем, и у союзника на этот счет точно такое же мнение. В любом предвыборном штабе сильной партии обязательно присутствует «контрмысль»: зачем с кем-то объединяться? Почетно выиграть в одиночку, доказать свое превосходство и свой подавляющий авторитет. И тем самым гарантировать победителю максимальную независимость его будущей политики. И уж тем более не побуждать к объединению, а положиться на безвыходность ситуации, которая заставит оппонентов примкнуть к тебе. А значит, никаких торгов о будущих министерских портфелях.