Алексей Лозина-Лозинский - Противоречия: Собрание стихотворений

• Название: Противоречия: Собрание стихотворений
• Автор: Алексей Лозина-Лозинский
• Издательство: Водолей Publishers
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9796-0113-7

Алексей Константинович Лозина-Лозинский (1886–1916) – одаренный поэт, практически незамеченный при жизни и недооцененный посмертно. Книга включает в себя трехчастное собрание стихов «Противоречия», вышедшее в 1912 г., сборники «Троттуар» и «Благочестивые путешествия», изданные уже после смерти поэта, представительный свод несобранных и неизданных стихотворений и переводы из Ш. Бодлера, П. Верлена, Л. Стеккетти, Г. Гейне. Впервые в подобном объеме представляются опубликованные и неопубликованные материалы, связанные с жизнью и творчеством несправедливо забытого поэта Серебряного века.

---

НЕПУТЕВАЯ КОМЕТА

Раз, захотев бродить по свету,
Порвав с родной системой связь,
Как сумасшедшая, комета
Что было духу понеслась.

Планетам, солнцам и их свитам –
Всей дворне спутников и звезд –
Что по приказанным орбитам
Идут, держась своих борозд,

Консервативным и почтенным,
Уравновешенным мирам –
Казался очень дерзновенным
Кометы путь по небесам.

Юпитер полн негодованья…
Летит комета без пути!
В какой системе воспитанье
Она могла приобрести?

Чтоб этих не было стремлений!
Не рас-суж-дать! Мол-чать! Не сметь!
Сквозь сферы наших притяжений
Где это видано лететь?..

Но, ах, Юпитера укорам
Не вняла та и на лету
По плеши крепким метеором
В него метнула и ау!

1910

«Опять так поздно ты! Видишь – тени…»

«Опять так поздно ты! Видишь – тени…
Но вздор, вздор! Я встречу продлю.
Спешила? Ну, дай же, дай мне колени!
Послушай, ведь я же люблю.

Что, что ты хочешь, что? Ну, скорее!
Богатства? Но это легко!»
Я вскрикнул, падаю… С кем я? Где я?
О, Боже! Ведь нет никого…

Зима 1910-1911

К БОГУ

Ты видишь, Бог? Вот жизнь, вот я, вот небо.
Я верю, говорю, Ты должен отвечать.
Я не прошу ни женщины, ни хлеба,
Мне надо знать – где Ты? Ты слышишь? Надо знать.

Скажи мне, Бог. Ты видишь, осквернили
Здесь воздух, речь, детей, любовь, молитву, плач.
Здесь не война; ничто иль туча пыли,
И человек, Твой сын, он даже не палач.

Ты видишь Сам – вот я, вот смерти ложе.
Смотри, как молод я… И должен умереть.
Ты сострадателен, так перед смертью… Боже!
Ты дал мне жизнь! Я верю. Так ответь.

Что ж, Бог, я жду. Твое молчанье грозно.
Я жду. В последний раз… Без страха и без лжи
Я спрашиваю строго и серьезно:
Где выход, Бог? Скажи. Если Ты есть, скажи.

1910-1911

«Выйду из дома, от старых, привычных…»

Выйду из дома, от старых, привычных
Спутников жизни – вещей,
Я погружаюсь в потоки безличных
Суетно-быстрых людей.

Низменны лица, и тупы, и красны,
Лица всесветной толпы,
Гладки, надменны, наглы, безучастны
Явно бездумные лбы…

Я захлебнулся, ища человека,
В ваших бесцветных словах,
И в торжествующих мнениях века,
И в безобидных мечтах,

В лжи общепринятой, глупой и вечной,
Салом плывущей кругом,
В сущности черни, не знающей вечной,
Чуткой печали о Всем…

Стадо огромное… Ложь разговоров,
Лица, газеты… О, гам!
Я убегаю за грани затворов
К мудро-спокойным вещам.

1910-1911

АЭРОНАВТЫ

Одни не дошли до познанья вещей —
Им мысль заменили обычай, молебны;
Им надо свое, надо простеньких дней…

Им крылья не нужны или враждебны.

Другие прорвалися в подлинный мир,
Но вдруг, испугавшись его, онемели
Иль ложью опять оправдали свой мир.

Им крылья не даны; они их взять не смели.

А третьи, познав, не хотели солгать,
Но грезы, презренье и мысль истомили
Их злобную, бледную, слабую рать.

Их крылья сломаны иль их же задавили.

1910-1911

АУТО-ДА-ФЕ (Старинная серенада)

Mein dunkles Herze liebt dich,

Es liebt dich und es bricht,

Und bricht und zuckt und verblutet,

Aber du siehst es nicht

Н. Heine

Когда, над лучами сверкая,
В траве проскользает змея,
То вдруг, о тебе вспоминая,
Как сумрачен делаюсь я.

Когда белоснежный, высокий,
В лазурный, манящий простор
Скрывается парус далекий –
Тебя провожает мой взор.

Когда в небесах потухает
Звезда полунощной порой,
То нежность моя называет
Ту быструю искру тобой.

Ах, в сердце звезда та упала,
Зажгла мне лампаду в груди…
Давно меня жжет ее жало
И смерть мне сулит впереди.

В ней пламя трепещет и вьется
Лукавым, веселым огнем,
А сердце, как маятник, бьется,
Прожженное этим огнем.

О, сердце! Зови своим стуком
Волшебные грезы ко мне –
Мы храм моим сладостным звукам
Построим в твоей глубине,

И дивным и мощным органом
Мы своды его потрясем,
И высшим мы жреческим саном
Волшебника в нем облечем.

Ты знаешь его, дорогая,
Ты знала напевы его,
Когда я тебе, замирая,
Легенды шептал на ушко…

Я слушал не раз его саги,
Когда я камин свой мешал,
За чашею пенистой браги
Не раз я под них засыпал…

Он в юности разным проказам
Учил меня, сказочник-дед…
Тот сказочник – добрый мой разум;
Теперь он и ласков, и сед.

И ныне прелестными снами
Меня забавляет старик.
Но в сердца торжественном храме
Он будет и мудр, и велик.

В лампадах затеплит огонь он;
Чуть сердца осветится свод –
Прекрасен, силен, многозвонен,
Хор ангелов там запоет,

С старинною, дивною верой
Молитву старик сотворит,
Заплачет орган Miserere,
Торжественней хор зазвучит;

Под эти печальные звуки
Священник огонь разведет,
И душу мою он на муки
На этот костер поведет.

Любовна, проста и несчастна,
Умрет она гордо, без слов,
И будут лобзать ее страстно
Концы огневых языков.

И будет жалеть, умирая,
Что нет уж страданий былых,
Что жжет еще больше, лаская,
Огонь поцелуев твоих.

1910-1914

ДРУЗЬЯМ

Мы не входили в жизнь, мы ворвалися в бой,
С насмешкой к трусости, с враждою к мраку.
Большою, дружною, веселою толпой,
Колонной дерзкою со знаменем мечтой,
Мазуркой мы пошли в атаку.

Как молод был, красив, как смел был наш набег,
Богатых правдою и сильных знаньем;
Стыдливы, злы, мы шли, не опуская век,
И преклонение пред словом «человек»
Мы прятали под отрицаньем.

Как было нам смешно тогда глядеть на тех,
Кто, полюбив покой, уют ленивый,
Не зная прошлого, ни будущего вех,
Влачился и скучал, чья жизнь был труд и грех,
Грех мелкий, залганный, стыдливый.

Ах, нет, сперва был бой. Сперва была борьба,
Но наша цепь в ней сразу разорвалась…
Один, другой исчез… Чудовищна, тупа,
Сдавила чернь вокруг… В ней вольная толпа
Рассеялась и затерялась…

И наши голоса покрыл могучий гул
Врагов. Идешь и ищешь лиц знакомых,
Вот друг былой на миг вдали тебе мелькнул,
Упал, кричит, и видишь, как его лягнул
Осел под хохот насекомых.

Мы все теперь молчим. Ритмичный, страшный стук
Дней и годов нам был взамен награды.
И если ныне мы услышим, что наш друг
В ливрее ходит, то, изобразив испуг,
Не правда ли, мы втайне рады?

1911

«Когда заснуть невмочь…»

Когда заснуть невмочь
И дух тебя томит,
Иди на площадь в ночь.
На ширь звенящих плит.
Там зданий ряд далек,
Звук кажется утроен,
Пустынен, и покоен,
И царственно широк
Размеренный простор,
И ровно дышит мрак…
Как долог взор,
Задумчив шаг…

Там есть тяжелый храм
Он стар. Он утомлен.
По звонким ступеням
Взойди под строй колонн,
Где гулы тишины
И тени притаились…
Молчи. С камнями сжились
Здесь вековые сны.
Идущий в сумрак свод…
Чуть слышный дальний шум…
О, ширь высот!
О, четкость дум!

Здесь – звонкость колоннад.
Здесь – шепот дряхлых ниш.
Мгновения летят.
Стройна ночная тишь
Ритмично мир идет
Куда-то мимо, мимо…
О, разве выразимо
Раздумие высот,
Душа ночных минут
И сложность чутких снов?
Они умрут
Со мной без слов.

Тогда как горячо
Мне шепчет мысль моя,
Что кто-то есть еще,
Кто в мире, как и я,
Измучен сменой дней
И бездной небосвода,
Крадется к мыслям свода
И спящих площадей.
Мне кажется, его
Я встречу, я найду…
О, кто ты, кто,
Кого я жду?

1911 СПб

«Невский под вечер.Девицы, разносчики…»