Владимир Мединский - О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»

• Название: О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»
• Автор: Владимир Мединский
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-373-01914-9

Россия никогда не имела демократической традиции и поэтому не может существовать без «сильной руки». Вся ее история: от князя Святослава до Суворова и Жукова, от щита над вратами Царьграда до казаков в Париже, советских танков в Вене и ракет на Кубе — это история непрекращающейся военной экспансии военно-бюрократического государства.

Сожжены и вырезаны Новгород и Казань, украден у татар Крым, разделена и обезглавлена Польша, закабалены свободолюбивые народы Кавказа, царскими колониальными войсками покорены независимые ханства Средней Азии. Везде Империя насаждала свои порядки, свою единственно верную «православную» веру, свой чиновничий аппарат. Так крошечная мононациональная Московия превратилась в гигантскую «тюрьму народов» почти в ¹/₆ суши.

При этом отсутствие европейской культуры быта породило в крестьянской стране ту ужасающую антисанитарию, неряшливость и вековую грязь, избавиться от которой Россия не в состоянии по сей день…

Так вот, все вышесказанное, по мнению автора, — ложь. В этой книге, второй в серии «Мифов о России», он доказывает совершенно обратное.

Читайте. Думайте. Спорьте.

---

А потом Польша начала войну и с большевиками…

Серьезные ученые давно обратили внимание на то, что победа красных в Гражданской войне объясняется, кроме других причин, и ленинской национальной политикой. На Западе иногда даже говорят что «гениальность Ленина в том, что он уловил размах этой тяги к освобождению». Он бросил «наряду с маленькой армией русских рабочих…в революционные битвы неисчислимое множество народов, жаждущих освобождения».[67]

Однако гениальность — гениальностью, а появление национальных республик, похоже, было случайностью. Во всяком случае, процесс их возникновения шел стихийно, так как «классический» марксизм никакой вразумительной теории национализма не выдвинул.

«Это была ленинская импровизация, — считает профессор Георгий Дерлугьян. — Осенью 1918 года добровольческая армия Деникина громила красных на Кубани и Тереке. Их остатки укрылись в горах Кавказа, где Киров и Орджоникидзе вступили в незаурядный диспут с исламскими авторитетами чеченцев и ингушей. В результате сравнения учений Маркса и Мухаммеда появилась удивительная фетва, признавшая дело большевиков равным джихаду за справедливость. Когда Деникину оставалась всего сотня верст до Москвы, в тыл ему ударили «красно-зеленые» партизаны Кавказа, а также украинские повстанцы Нестора Махно. Точно так же переход башкирских отрядов к большевикам подорвал наступление атамана Дутова, латышские стрелки остановили Колчака, армянские дашнаки-маузеристы обороняли Бакинскую коммуну от турок и азербайджанских мусаватистов, абхазские «киаразовцы» помогли справиться с грузинскими меньшевиками».[68]

Историк Терри Мартин описывает СССР как «империю нацкадров». Партноменклатура де-факто централизовала государство, в то время как национальные республики де-юре делали его федеративным. Своего рода компромисс центра и периферии. Впоследствии СССР был вынужден щедро раздавать возможности для самореализации национальных элит, и благодаря этому сдерживался сепаратизм. В конце концов эта самореализация слилась с сепаратизмом.

В первые годы советской власти очень откровенно говорили о «колониальной революции» — то есть об «освободительной борьбе» нерусских народов.[69] На первый взгляд, Ленин просто продолжает идеи Маркса, воплощает их в жизнь: «Нам, представителям великодержавной нации крайнего Востока Европы и доброй доли Азии, неприлично было бы забывать о громадном значении национального вопроса, особенно в такой стране, которую справедливо называют «тюрьмой народов»».[70]

Но это только на первый взгляд. По Марксу, пролетарская революция должна освободить колониальные народы.

По Ленину колониальные народы освобождаются сами, совершая колониальную революцию. Различие в этих двух «подходах» огромно!

Этот поворот от подготовки мировой революции в Европе к революционной агитации в Азии отлично увидели все, кто только хотел. Писал об этом и Герберт Уэллс…[71]

Карл Маркс. 1867 г.

Мало кто знает, что великий бунтарь, экономист и философ страдал настолько тяжелой формой геморроя, что половину «Капитала» был вынужден написать… стоя за конторкой. Вот откуда проистекает иногда лютая классовая ненависть.

Воистину, Ленин намного больший реалист, чем Карл Маркс! Ленин видел, что Россия чем-то разительно отличается от европейских империй. В ней что-то «не так», как в Европе. Маркс видеть этого не желал, всякое своеобразие России категорически отрицал. Россия для Маркса была не «другая», отличная от Европы, а просто «плохая», неправильная недоразвитая.

Русских Маркс не любил и считал народом «неисторическим». Даже история средневековой Руси ему активно неприятна. Ивана Калиту Маркс оценивал как «смесь татарского заплечных дел мастера, лизоблюда и верховного холопа».[72] Таких образных оценок у него не «удостоился» ни один король или герцог Запада, а среди них были личности совершенно жуткие.

Применительно к истории XIX века Маркс всерьез утверждал, что «ненависть к русским была и продолжает быть первой революционной страстью», и призывал к решительному террору по отношению к славянским народам. Во время революции 1848 года он призывал немецких и австрийских милитаристов «растоптать нежные цветки славянской независимости». Ведь: «Мы знаем теперь, где сосредоточены враги революции: в России и в австрийских славянских землях, и никакие фразы, никакие указания на неопределенное будущее этих земель не возбранят нам считать врагами наших врагов».[73]

Маркс последовательно полагал цивилизацию Запада, ее исторический путь образцом, которому должны следовать все остальные страны и народы. Своеобразие этих цивилизаций воспринималось им как досадные отклонения от «нормы» или «атавизмы», мешающие «нормальному» развитию, или как признак отсталости.

В СССР всегда считали, что ленинизм — это «…марксизм эпохи империализма и пролетарских революций, эпохи крушения колониализма и победы национально-освободительных движений, эпохи перехода человечества от капитализма к социализму и строительства коммунистического общества».[74]

Не буду спорить. Но добавлю, что ленинизм — это еще и приложение марксизма к государству, которое только очень условно можно назвать империей.

Попытку осмыслить Россию не как империю, а как другое по смыслу государство сделали уже в XX веке евразийцы. Можно ознакомиться подробно с их идеологией, для нас же сейчас главное в том, что ученые, принадлежащие к школе евразийцев 1920-х годов, прежде всего историки Савицкий, Трубецкой, Вернадский, Алексеев и другие, писали: «Россия представляет собой особый мир… Народы и люди, проживающие в пределах этого мира, способны к достижению такой степени взаимного понимания и таких форм братского сожительства, которые трудно достижимы для них в отношении народов Европы и Азии».[75]

Для евразийцев Россия состоялась как подлинная «семья народов», соединяющая народы, разные по вероисповеданию и происхождению, но близкие по культуре — от быта до политических традиций, по своей исторической судьбе.

На наш взгляд, евразийство интересно именно как попытка увидеть Россию как многонациональное государство, но не империю. А если и империю, то «не такую», как империи Европы.

Мы беремся показать эти отличия без какой-либо экзотической идеологии.

Глава 2 Западные колониальные империи

Владыки мира

Европейские колониальные империи выросли из эпохи Великих Географических открытий ХѴІ-ХѴІІ веков. Уже название эпохи — сугубо евроцентрическое. Кто открывал-то мир? Европейцы. Для кого? Для себя, разумеется. У остальных народов мира могло быть совсем другое мнение о том, кто кого открывал и нужно ли было это делать.

В 1971 году вождь племени сиу Стоячий Бык прилетел на пассажирском самолете в Геную, спустился по трапу в полном боевом облачении вождя племени и торжественно объявил, что он…открывает Италию. Почему это кажется странным? Колумб ведь «открыл» Америку, в которой жили в то время 22 миллиона человек!

Приключения путешественников и завоевателей тех времен, испанских конкистадоров, французских дворян-офицеров и английских поселенцев-квакеров, конечно, увлекательны и интересны. Но мы до сих пор забываем: эти люди завоевывали независимые государства и порабощали народы, которые вовсе не просили их о такого рода «услуге».

Не будем отрицать, что европейцы были технически более «передовыми», чем неевропейские народы: у них были океанские корабли, огнестрельное оружие. Они знали навигационные инструменты и карты, о которых даже в древних цивилизованных Китае, Индии и Японии не имели понятия. У европейцев было развито фабричное производство, более совершенная организация экономики и общества в целом. Все так. Но ведь истиной является и то, что ни в Америку, ни в Азию, ни в Африку их не приглашали, и поделиться своими умениями не звал никто.

Да они и не делились своими достижениями…

Они их использовали.

Не успев «открыть» весь мир, европейцы уже в ХѴТ-ХѴТІ веках начали им распоряжаться, как какой-то кладовой или складом. Для начала Испания и Португалия завоевали, ограбили и разрушили до основания государства Америки. В горных районах Южной Америки они завели основанные на рабском труде серебряные рудники, в которых мало кто выдерживал больше трех лет. В приморских районах создали гигантские поместья — латифундии, а из лесов начали вывозить ценные сорта деревьев.

Кое-что о работорговле

Кстати, работорговля — очень яркий пример того, как европейцы переделывали и эксплуатировали мир. Они изменили население целых материков. Работорговцы обезлюдили Африку, чтобы населить Америку. Населить неграми-рабами. А для того чтобы населить Америку неграми, ее тоже сперва «обезлюдили». Индейцев первобытных племен истребляли просто для того, чтобы «освободить» от них богатую тропическую землю. Кроме того, отметим, любой пятиклассник, знакомый с историей США хотя бы по Клинту Иствуду и Гойко Митичу,[76] авторитетно подтвердит: индейцы Америки мало подходили для «практических» нужд белых колонизаторов. Во-первых, «захватить» их в рабство было делом проблематичным. Небезопасным, мягко скажем. Но и захватив, толку от индейцев как рабов-работников было не Бог весть сколько. На плантациях индейцы умирали тысячами, работали в неволе из рук вон плохо, «размножались» и того хуже. Эксплуатировать их практичные европейцы посчитали невыгодным. И тогда «пришлось» начать ввоз негров-рабов из Африки.