Афанасий Коптелов - Точка опоры

• Название: Точка опоры
• Автор: Афанасий Коптелов
• Жанр: История

---

"Что же это я?.. В пальто и шали в комнате..."

Невысокая, сухонькая, не по годам быстрая на ноги, она вернулась в переднюю, сняла малопривычную для нее шаль, которую надевала только тогда, когда отправлялась на свидание в тюрьму или на рынок за овощами, повесила пальто на вешалку. В кухне она разожгла самовар тонкими березовыми лучинками, положила в него древесного угля и сказала вслух, будто не самой себе, а семье:

- Будем пить чай... А пока я... - Ей хотелось занять не только каждую минуту - каждую секунду, и она направилась к пианино. - Немножко разомну пальцы...

Но прежде чем сесть на круглый стул, она сходила в свою комнату, валенки заменила мягкими туфлями, поверх белых, все еще довольно пышных волос надела ажурную черную наколку, точно собиралась играть не для себя одной. Провела рукой по крышке и бережливо откинула ее. Не доставая нот с этажерки, села, сосредоточенная, прямая, пошевелила в воздухе тонкими, по-старчески сухими пальцами, на секунду вскинула на потолок полуприкрытые ресницами глаза и, стремительно качнувшись вперед, коснулась клавишей. Не спеша, размеренно и задумчиво. И звуки "Лунной сонаты" как бы раздвинули стены комнаты, поплыли одинокие облака по густо-синему ночному небу, и лунный луч то скользил по озерной глади, то, затухая, пробегал по листве прибрежного леска, то снова вырывался на простор.

Вдруг Марии Александровне показалось, что она здесь не одна, что кто-то слушает ее игру и вот-вот, не сдержавшись, кашлянет, и она сбилась с ритма, голова вздрогнула больше обычного. Мария Александровна начала с первого аккорда. Пальцы взлетали, легко и уверенно падали на клавиши. Голова уже не вздрагивала, а плавно покачивалась в такт музыке.

Когда последний аккорд медленно угас, как лунный луч под набежавшей тучкой, Мария Александровна замерла с приподнятой головой.

И тут тихо звякнул деликатный колокольчик, слоено опасался встревожить хозяйку.

Еще и еще раз. Так же тихо и осторожно.

- Сию минуту, - отозвалась Мария Александровна и, накинув пуховый платок на плечи, пошла открывать дверь.

3

- О-о, гостьи ко мне! Долгожданные! - Мария Александровна распахнула дверь. - Входите, дорогие мои! Входите.

Расцеловалась сначала с Елизаветой Васильевной, потом - с Наденькой.

- Вы так налегке?! А где же ваши вещи?

- На вокзале оставили, - ответила Крупская-старшая. - Мы ведь только на часок.

- Ну-у, что вы? Столько лет не виделись и... Я думала, поживете, отдохнете...

- Полицией отдых не предусмотрен, - улыбнулась Надя, сбрасывая шубку. - У нас и билеты до Питера. Хотя мне туда тоже нельзя носа показывать. Да вот маме надо помочь устроиться с квартирой.

- Такая жалость... - вздохнула Мария Александровна. - Но ничего, видно, не поделаешь... - На тревожные взгляды ответила: - Одна я... В ночь на первое марта опять вломились... И увели... в Таганку.

- Да когда же это кончится?! - Елизавета Васильевна, успев раздеться, потрясла дрожащими руками. - На весь бы мир крикнуть: "Люди добрые, скажите - когда?"

- Скоро, мама.

- Э-э, который раз уже слышу.

- Теперь - скоро. Может, через год или два...

- У нас недавно студенты подымались, - сказала Мария Александровна. По Тверскому бульвару да по Никольской ходили с песнями! Больше тысячи человек!

- А потом их - в Бутырки?

- Да, не миновала участь... Но, Елизавета Васильевна, голубушка, всех не пересажают. Стены тюрем не выдержат. Рухнут, как Бастилия.

- В это и я давно верю. Но скорее бы. Чтобы сердце не разрывалось за них. - Елизавета Васильевна кивнула на дочь. - Хоть бы Наденьке удалось выскользнуть за границу.

- Наша Аня успела... А то пришлось бы мне носить по три узелка...

Спохватившись, Мария Александровна подала гостьям чистое полотенце:

- Мойте руки и проходите к столу. У меня как раз самовар вскипел.

- Я принесу его...

- Не беспокойся, Наденька. Я еще сама управляюсь... А вот на стол накрыть помоги. Хлеб нарежь. Там целая булка. Никак не могу привыкнуть к мысли, что я - одна: покупаю как на большую семью.

Разливая чай, Мария Александровна расспрашивала о весточках от Володи: часто ли он писал в Уфу, не жаловался ли на здоровье, сохранились ли его письма?

Надя покрутила головой:

- Приходилось сжигать... Могли ведь с обыском к нам... Рискованно.

- А у меня рука не поднимается уничтожать. Люблю перечитывать.

- Откуда он писал? Где сейчас?

- Сначала присылал из Парижа, и мы ему туда отвечали. Потом - из Праги. Тебе тоже оттуда?

Надя кивнула в ответ и тихо проронила:

- Но что-то замолчал. Может, опять переехал?

- Там он. Правда, уезжал ненадолго, но опять вернулся. Ты не волнуйся. Мне он писал и о пражском катке, и о том, что в Праге "особенно бросается в глаза ее "славянский" характер", и что там многие фамилии оканчиваются на "чек". Да он и сам живет под фамилией Модрачека.

- Это я знаю.

- Господи, даже за границей и то не дают покоя! - покачала головой Елизавета Васильевна. - От родного имени вынуждают отказываться!

- А теперь у него - он тебе не сообщал? - новый адрес.

- Если бы не разговорились, стала бы ты, Надюша, метаться по Праге в поисках, - сказала Елизавета Васильевна.

- Может, не дошло письмо... Не мог Володя не написать...

- Конечно, не мог, - подхватила Мария Александровна. - Где-то зачитали...

Она подошла к комоду, выдвинула ящик и достала из коробки пачку писем, нашла предпоследнее:

- Вот тут он пишет: переехал вместе со своим квартирным хозяином. И вовремя переехал. Его письмо к Маняше со старым адресом взяли при обыске. Но ты, Наденька, не волнуйся, - сейчас Володя живет совсем в другом районе города. И нового адреса у жандармов наверняка нет. - Подала письмо. Читай. И вот в этом последнем он подтверждает тот же адрес.

Надя, порывшись в ридикюле, отыскала маленький блокнотик; записывая адрес, говорила:

- Франц Модрачек - это по-австрийски. А по-чешски - Франтишек.

- Привыкай, привыкай, - сказала мать. - Только уж там при австрийцах Франтишеком-то поостерегись.

Последнее письмо было отправлено Марии Александровне из Вены 4 марта. Надя читала его вслух:

- "Приехал я сюда, дорогая мамочка, за добычей "бумаги" для Нади. В Праге не оказалось русского консульства, а мое прошение о выдаче Наде заграничного паспорта..." - Подняла глаза: - Он не надеялся, что я получу паспорт в Уфе. Сколько ему было хлопот! - И продолжала читать: "...прошение... обязательно должно быть засвидетельствовано. Вена громадный, оживленный, красивый город. После "провинции", в какой я живу, приятно поглядеть и на столицу. Здесь есть что посмотреть, так что при проезде... - На секунду задумалась, - при проезде (если бы из вас кто поехал) стоит остановиться. Наде я послал для этой цели маленький Fuhrer durch Wien*". - Пожала плечами. - А я не получила. Выходит, что даже из простого путеводителя стараются что-то вычитать.

_______________

* Путеводитель по Вене.

И с тревогой в глазах посмотрела сначала на свекровь, потом на мать:

- Как же так? В Прагу п р о е з д о м через Вену?! Но ведь Прага-то ближе к нам. Тут что-то... не согласуется. Что-то не то... Что-то...

- Не волнуйся, Наденька. - Мария Александровна положила ей на плечо по-старчески холодную руку. - Штамп, - вот сама посмотри, - пражский. И адрес тоже. И все мои письма дошли до Модрачека. Не волнуйся.

- Да я ничего... Не волнуюсь... О Вене у него, видимо, случайно вырвалось...

- Ты дочитывай письмо-то, - подбодрила мать. - Тревожиться тебе нечего.

И Надя продолжала читать:

- "Был я здесь, между прочим, в Museum der bildenden Kunste*, "...между прочим". Видимо, спешил вернуться в Прагу, к неотложным делам, ...и даже в театре смотрел венскую оперетку! Мало понравилось. Был еще на одном собрании, где читался один из курсов Volksuniversitatskurse*. Попал неудачно и ушел вскоре.

_______________

* Музей изобразительных искусств.

* Народного университета.

Шлю привет всем нашим и крепко тебя целую, моя дорогая".

- Он еще не подозревал, что... - Мария Александровна сдержала вздох, - ...что привет придется передавать в Таганку, тайком от жандармов.

- Да, - вспомнила она, - Маня все поджидала чемодан от Володи. Был послан на ее имя через какой-то склад. С нелегальной литературой. Не дождалась... Теперь не знаю - цел ли?

- Должны бы получить... - Надя подняла глаза от письма. - Кто-нибудь наверняка уцелел.

- Из Московского комитета, кажется, все арестованы... Хотя кто-то новенький должен был приехать... Оттуда, от Володи...

Мария Александровна предложила по второй чашке. Елизавета Васильевна не отказалась, Надя с легким поклоном отодвинула свою.

- Можешь прочесть более ранние письма, - сказала свекровь. - Тут есть и рождественское, и новогоднее. В каком-то из них Володя пишет, что живет одиноко и что все еще не наладил свои систематические занятия. Пометавшись после шушенского сидения по России и по Европе, - так у него и написано п о м е т а в ш и с ь, - теперь, говорит, соскучился по мирной книжной работе. Только непривычная заграничная обстановка, говорит, мешает хорошенько взяться за нее.