Наталья Копсова - Русская жена

• Название: Русская жена
• Автор: Наталья Копсова
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Что же, нам как раз требуется на время англоязычный секретарь, а о Дэби как о работнике в офисе сложилось положительное мнение. Завтра пошлю на нее запрос в Департамент иммиграции. Визу получим, думаю, недели через три; передай, чтобы не волновалась.

Донельзя довольная результатом, я принялась красочно расписывать перед Дэби открывающуюся перспективу в светлое будущее. Наши дела оказались совсем и не плохи, нечего и печалиться.

Моя американская подруга хотя и подуспокоилась немножко, однако возвращаться в общежитие отказалась наотрез. Едва Игорь вернулся с работы, я сама туда отправилась. Забрала Дэбины вещи и оставила записку для Эрика. Глава четырнадцатая

Дэби прожила у нас четыре дня и почти совсем пришла в норму, даже приступы тошноты стали редкими. Только на время моих готовок, варок и жарок она неизменно выходила в сад погулять. Теперь любые ароматы раздражали ее неимоверно. Как-то вечером подруга отправила нас с мужем вдвоем в кино на "Мосты провинции Мэдиссон". Сама она пребывала в неимоверном восторге и от Клинта Иствуда, и от Мэрил Стрип, и от их великой любви в этом фильме. Говорила, что все женщины в зале плакали и даже она, Дэби, не могла слез удержать, когда смотрела. Потому что все - как в жизни, и Любовь Величайшая - как в жизни, и все правда. От детей наших она была в таком же восторге, как и от Клинта Иствуда, а своих захотела иметь так много, что мне аж страшно сделалось.

На пятый день Дэбиного проживания телефонный звонок прервал нашу трапезу в ланч-тайм. Дэби испуганно вздрогнула, я же рассмеялась ее нелепым страхам и спокойно сняла трубку с "черепа". Конечно же, это Игорь хочет предупредить, что прийти домой полдничать сегодня не сможет.

- Городское полицейское управление. Добрый день. Дэби Сержент у вас сейчас проживает. Пожалуйста, подзовите ее к телефону.

Совершенно ошарашенно я посмотрела на свою подругу. Она, мною же и успокоенная, вовсю строила забавные рожицы моей малютке. Маша прямо заходилась от смеха, и мне было очень жаль омрачать радость их бытия в такую неповторимо хорошую минуту, но выбора не было.

- Дэби, это тебя к телефону... Из полиции звонят!

Моя американка как-то болезненно дернулась, но тут же подавила в себе импульсивное, видно, желание вскочить и бежать прочь. В результате она откинулась на спинку стула и несколько секунд просидела в раздумчивом созерцании потолка. Тогда я произнесла короткий, но убедительный монолог, добавив, чтобы она была умницей.

Решившись, Дэби взяла из моих рук телефонную трубку и... плавно опустила ее обратно на рычаг.

- Ты что, с ума сошла? Что ты делаешь? Но это же смешно. Ты взрослый человек.

- Неважно, Наташа. Я знаю, кто все это сделал. Но мне осталось продержаться совсем чуть-чуть. Наверняка, Эрик уже несколько раз звонил и теперь волнуется, где я и что со мной. Чувствую, он скоро ко мне вернется. Он уже в пути.

До слез мне было жаль подругу. Дай-то ей Боже, чтобы он действительно был в пути.

Дэби к еде более не притронулась, почувствовала себя усталой и пошла прилечь. Когда она удалилась, я все-таки решила позвонить в рисорское полицейское управление и переговорить с ними еще раз. Телефон долго был на автоответчике, видимо, стражи порядка любили много кушать. Затем мне любезно разъяснили, что если подруга не желает быть препровожденной в аэропорт с полицейским эскортом, то должна покинуть город до пяти часов вечера.

Лишь только заспанная и несколько взлохмаченная Дэби появилась в центральном стеклянном зале, как с вопросом: "Привет, ребята, что у нас сегодня на обед? Я голодный, как зверь", заявился с работы Игорь. "Ребятами" нас с мужем неизменно величала сама Дэби.

Кушать решили на открытой веранде, чтобы насладиться не только макаронами по-флотски (Дэби очень их полюбила в моем исполнении), но и чудесным видом на море, городок и юную сияющую листву. И так там было всем нам молодо, и так там было зелено... Голова моя пошла кругом от остро-счастливых майских шумов и запахов, что неудивительно, почему из нее совершенно вылетели угрозы местной полиции.

Дэби первая услышала звонок в дверь и тут же сорвалась с места.

- Это Эрик! Это точно он!

Полетела открывать как на крыльях.

Я, объятая вновь разбуженным страхом за нее, едва поспела. Так и есть... Черным ангелом на фоне пламенеющего неба возник в дверном проеме силуэт полицейского. Сердце куда-то выскочило из моей груди, да и правильно сделало. Сейчас и надо стать бессердечной, а не то могу довести до истерики и себя, и ее.

Полисмен, видно для затравки, выдал пару-тройку чрезвычайно вежливых фраз, немного потоптался на месте и пошел себе не спеша вниз к машине. За ним, с целью попросить дядю-полицейского дать порулить его машину, вприпрыжку понесся Сережка. Я отправила Игоря собирать в дорогу Дэбины вещи, а сама взяла словно оледеневшую подругу за смуглые рученьки и предложила присесть на дорожку по русскому обычаю. Она села, но так и осталась покорно безучастной и лишь еле слышно прошептала:

- Как же это не он? Так и не увиделась. Жизнь кончается...

- Да глупости это, Дэби. Время течет быстро. Эрик после экзаменов и практики приедет к тебе, а потом вы вместе вернетесь. В конце концов тебя ведь в Штаты высылают, в родную Флориду, а не в Гватемалу какую-нибудь и не в Сибирь. И жизнь вовсе не кончается. Она только начинается и для тебя, и для Эрика, и для вашего бэби. Вы будете еще очень, очень счастливы. Я это знаю точно!

Игорь понес вниз спортивную Дэбину сумку. В обнимку я повела ее саму. Завращалась синяя сигнальная лампа наверху автомобиля, и оглушительно завыла сирена, включенная довольным Сережкой. Привлеченные шумом соседи так и повысовывали из окон любопытные головы, так и позамирали статуями в своих садах. Да черт с ними!

Дойдя до машины, подруга повернула ко мне как-то разом подпухшее лицо, но держалась она молодцом.

- Спасибо тебе, Наташа, за все! Как-нибудь обойдемся, ты права. Мы обязательно еще с тобой увидимся. Обязательно.

Полицейский сел за руль, а Серега нехотя покинул машину. Опираясь на меня, Дэби медленно отворила дверцу. А оттуда... как чертик из старинной табакерки, высунулась голова кудрявого Роджера.

- О-о, Дэби. Здравствуй, дорогая. Как, тебя тоже депортируют? Какая приятная неожиданность!

Клянусь, удержаться не было никакой возможности, и я истерично расхохоталась. Дэби удивленно посмотрела на меня и... последовала моему примеру. Смеющейся ее и повезли в аэропорт.

С Игорем и детьми мы долго смотрели им вслед. Хотя машина и скрылась из виду, Маша и Сережа все еще продолжали махать ей вслед маленькими своими ладошками.

Внезапно из-за скалы, совсем как на автородео, резко развернулся оранжевый микроавтобус, и из него выпрыгнул такой же оранжевый Эрик. Уже все вместе мы отчаянно замахали ему в сторону большой дороги, куда единственная в Рисоре полицейская машина унесла его возлюбленную.

Широким красивым прыжком Эрик залетел обратно в автобус и бросился в погоню. Отчего-то я была совершенно уверена, что он ее догонит. Тут сердце мое оттаяло и сильным толчком дало о себе знать. А все-таки жила, живет и вечно жить будет на этом свете настоящая Любовь.

На том и стоим!

* * *

На следующее утро я проснулась в час гаснущих звезд и решила сходить на набережную. Присела там на излюбленную дощатую скамеечку. Солнышко только что проснулось, подарив еще безмятежно спящему морю первую лучезарную улыбку. Но уже вовсю кричали чайки, выискивая в волнах рыбу, а веселый ветерок тут же принялся играть с моими волосами. Озаренное море мерно набегало на деревянную пристань, и во сне стараясь дотянуться с ласками до моих ног.

Тогда я привстала и с размахом забросила как можно дальше в чистые бирюзовые воды пятикроновую монетку на прощание.

Мне вовсе не было жаль покидать Рисор - "жемчужину юга Норвегии", совсем нет. Но я хотела бы всегда жить вблизи моря...

Я буду всегда жить у моря, где

Тени чаек, вторящих волне,

Плывут неясно в глубине.

Часть третья Русский муж

Глава первая

Мне было вовсе не жаль покидать город Рисор - эту, как сказано в туристических справочниках, "жемчужину юга Норвегии". Совсем, совсем нет. У моей московской - широкой, привольной и разудалой души сделалась прямо-таки аллергия на холодность и бесчувственность южно-норвежской провинциальности. Так что переезд в Осло, в столицу, я вожделела чуть ли не во сне. Зато та же самая широкая и привольная душа сумела до наваждения страстно привязаться к гордому, вечно величественному морю с доверительным шепотом вечного прибоя; с пронзительными криками чаек; ко всей так неотвратимо влекущей стихии. Сколько же раз мне казалось, что вот еще чуть-чуть и я сама все здесь брошу и свободной, сильной русалкой уплыву куда-нибудь, по пути играя хрусталем прохладных зеленоватых струй и весело пугая встречных мореходов и яхтсменов сурового нордического вида. Все в Рисоре наскучило мне. Все, но не море. Я хотела бы всегда жить вблизи моря...