Виктор Голицын - Окно на тот свет. Посланники потустороннего мира

• Название: Окно на тот свет. Посланники потустороннего мира
• Автор: Виктор Голицын
• Жанр: Эзотерика

Грань между нашим и потусторонним миром очень тонка и проницаема. Автор, пытаясь понять причину смерти своей жены, получает в наследство ее Дар и Предназначение. И теперь он не властен над своей судьбой. Но в желании найти истину он столкнулся с таким множеством загадок и феноменов, что в конце концов целиком и полностью посвятил себя раскрытию этих тайн

Призраки и привидения: человеческие страхи или пугающая реальность? Есть ли жизнь после смерти? Существует ли загробный мир? Почему души не находят покоя? Можно ли связаться с душами родных и близких?

Загадка барабашки и что такое полтергейст - выдумка журналистов или необъяснимое явление? Существует ли телекинез, или летающие предметы - это игра потусторонних сил?

---

Виктор Голицын Окно на тот свет. Посланники потустороннего мира

Вместо предисловия

Мы так далеки от того, чтобы знать все силы природы и различные способы их действия, что было бы недостойно философа отрицать явления только потому, что они необъяснимы при современном состоянии наших знаний. Мы только обязаны исследовать явления с тем большей тщательностью, чем труднее признать их существующими.

Лаплас

На подтаявшем снегу возникли контуры лица... Будто кто-то невидимый, выдыхая теплый воздух, склонившись над снежным одеялом, слежавшимся и чуть затвердевшим, оставлял странный рисунок.

Вслед за черным провалом рта, от которого вверх струйкой поднимался теплый пар, показались глазницы... слепые и страшные, подвижные, словно обращенные к стоящим неподалеку разлапистым елям. Все отчетливее и отчетливее проявлялся нос с горбинкой и чуть заостренным кончиком, проступали полоски бровей, темные спиральные дуги ушей, вытянутый подбородок. Но тут неведомое дыхание дрогнуло, будто задумалось, сорвалось. Из-за секундного колебания слева, на дрожащей белой щеке, остался длинный косой шрам, будто след от удара плетью.

Среди тишины самая большая и высокая ель уронила с лапы плотный ватный комок, и он рассыпался на маленькие клубки неподалеку от зияющего рта. Но это не спугнуло таинственных вечерних гостей. На снегу виднелись длинная шея, худые, но крепкие плечи и росли уже тонкие, неожиданно слабые руки. К первому дыханию вдруг присоединилось чье-то второе, которое склонилось над застывшим безмолвным настом и любовно начало выводить ступни, обрисовывая каждый палец, пятку, поднимаясь к щиколоткам и выше, выше...

Ворона зашлась в крике и полетела прочь от странного места. Добралась до пустынной зимней дороги и зависла на проводах. Для нее шоссейная дорога вела из никуда в ниоткуда, а вот заиндевевшие телеграфные столбы были знакомы и привычны...

«...Занесло на ночь глядя в это чертово место... – корил я себя, с замиранием сердца вслушиваясь в стук мотора. – Мало того что мороз под тридцать градусов, что в городе еще пережить можно, но в глухом-то лесу невыносимо. Ни души кругом. Случись что, не выпутаюсь сам, стоит только свернуть не на ту дорогу, и все, начнет какой-нибудь леший кругами водить...»

Тут же мысленно пихнул себя в бок: «Идиот, нашел место и время нечистую поминать. Поздно задний ход давать, раз не успел засветло доехать!»

И не сосчитать, сколько раз потом, в тепле, уюте, отогреваясь стопкой-другой перцовки, я смеялся над собой, вспоминая, как недавно трясся над дохнущей, казалось бы, на дороге машиной. Это ж всегда так – дома «тачка» и «развалюха», а в пути – «дорогая», «старушка», «ну давай, поднатужься, родная, еще чуток»... И не след чертей звать и на зеркало пенять, то бишь на место нехорошее, слабак, распустил нюни! Надо брать себя в руки, курнуть в тысячный раз и утешиться тем, что вот-вот доберусь до обжитых мест.

Я потер уставшую шею и стал снова вглядываться вперед. Где-то там был заветный поворот, который нельзя пропустить, если хочу до глухой полночи попасть в Потеряево, богом позабытое село в Курганской области. А там, если повезет, если какая-нибудь захлопотавшаяся тетка-бабка не спит, авось и переночевать пустит. Ох, картошки у нее потребую горячей и сметаны домашней, им наверняка продавать добро некому в этой тайге, наемся впрок и спать лягу. А поутру отправлюсь искать этого Никифорова. Черт возьми, а если теща, мать Ларисы, наврала, и вовсе он не чудодей-колдун-знахарь, а выживший из ума старик, который и слова-то человеческие позабыл, раз тридцать лет один как перст прозябает. Кажется, тридцать, Ирина Юрьевна говорила... Надо заглянуть в записи, продумать, как разговорить этого лесовика, может, коньяку купить в их сельпо, небось, до сих пор свой магазин так называют. Козы, коровы, натуральное хозяйство, разговоры с природой, давно я отошел от подобной первобытной и чистой жизни. Но не успел поразмыслить о различиях городской и сельской жизни. Благо реакция у меня быстрая – прежде чем успел сообразить, что происходит, уже давил на тормоза. Волна ужаса мгновенно отозвалась слабостью где-то в коленях. Я не смог заставить себя выйти из машины. Просто не мог. Ведь я только что ясно видел, как какой-то человек выбежал из леса и бросился под колеса моего видавшего виды «Москвича». Машина подпрыгнула, утыкаясь в мягкое и податливое человеческое тело. Нутром чувствовал, как я переехал, задавил этого несчастного человека. Мне показалось, покрывшись испариной и вцепившись в руль, я просидел истуканом целый час, но на самом деле прошло не больше минуты. Осторожно вылез из машины и нагнулся, чтобы разглядеть тело...

Вместо тела под колесами лежал оранжевый надувной матрас. Наверняка вы не раз натыкались на такие в крупных столичных маркетах, их продают с кличем: «Сделаем ярче семейную жизнь». Только здесь-то был совсем не супермаркет, а пустынная зимняя дорога, и три минуты назад никакого матраса на ней не лежало. Ни белого, ни серого и уж тем более оранжевого.

Я протер глаза и ущипнул себя за руку. Что греха таить – не раз случалось задремывать в своих путешествиях по городам и весям. И что мне только не снилось, с какими чудищами я не встречался! Другое дело, во сне происходящее далеко не так жутко, как наяву... Но матрас? Дурацкий оранжевый матрас? Это слишком...

Я стоял, нагнувшись и тупо разглядывая предмет «яркой семейной жизни», пытаясь определить, откуда он взялся. Вдруг услышал странное шипение... Сел на корточки, поближе к источнику звука, и отчетливо различил слова: «Ненави-и-жу-у-у... ненави-и-жу-у-у...» Это жужжал матрас, из которого, оказывается, до сих пор выходило теплое облачко пара, которое я принимал за свое дыхание. Вглядевшись, я обнаружил странность – облачко слегка розоватое. Сомнений не было – дышало жуткое оранжевое чудовище.

Я рванул дверцу машины, схватил камеру и лихорадочно начал щелкать. Только когда замерзшие пальцы перестали меня слушаться, сообразил – и что? Что я снимаю? Кусок оранжевого брезента у себя под ногами? Нехотя сел в машину, откатил чуть назад и снова вышел, чтобы рассмотреть неожиданную находку внимательнее, в надежде обнаружить какие-то знаки, указатели, откуда он мог взяться. Но к моменту моего возвращения вместо матраса посреди подтаявшего асфальта лежал... сугроб. Серый, сплющенный, оседающий на глазах сугроб. Я глубоко вздохнул, сфотографировал его несколько раз на всякий случай и уставился на дерево метрах в десяти от меня.

Посреди ствола, тщательно очищенного от коры, была прибита табличка: «Потеряевский центр развлечений – 1,5 км». Табличка, кстати, черная, эмалевая, белые буквы слегка отливали разными цветами, отдаленно напоминая цветомузыку. Я улыбнулся. Почти расхохотался. Что бы меня ни ждало в этой очередной авантюрно-исследовательской поездке, начало ее никак нельзя посчитать скучным и тривиальным. Могло быть гораздо хуже. Центр развлечений и цветной матрас в качестве бонуса мне явно импонировали. Ну что же граждане, небесные силы, спасибо вам, не дали заблудиться, замерзнуть в этом лесу, откуда бы, из какого мира этот матрас ни вытащили – благодарю!

Я с удовольствием плюхнулся на не успевшее еще до конца остыть водительское кресло, потянулся за флягой – следовало согреться и придать духу бодрости. И снова окаменел. Моя рука наткнулась на что-то мягкое, теплое, влажное. Переборов отвращение, я достал... облитую моим коньяком тряпичную куклу. Одета она была в засаленный ситец, на плечах намотаны обрывки деревенской шали. Этим и, особенно, грязно-рыжими кудрявыми волосами, неестественно красной улыбкой и черными, густыми, из кусочков меха, бровями мерзкая игрушка удивительно напоминала мать Ирины Юрьевны, моей тещи. И, если уж быть до конца точным, родную бабку моей первой жены, умершей четыре года назад...

Думаю, настало время рассказать, откуда я взялся посреди Курганской области и кто я, собственно, такой. Согласен, начало получилось несколько авантюрное, просто роман приключенческий вроде тех, что я порой листал перед сном. Чертовщина, бесы, девки голые на Ивана Купалу и в бане (ну как без этого? Это мы еще в школе проходили, у Николая Васильевича Гоголя)...

Правда, травить байки я вам не собирался, и просто так развлекать тоже. Не привык сотрясать воздух впустую и языком молоть. Тем более книга эта написана о вещах посерьезнее, чем «голоса» и «черти в ступе». Я ранее упоминал, что овдовел, четыре года назад умерла жена... И врагам не пожелаешь такого несчастья, до сих пор как вспомню о ней, так ком подкатывает к горлу, боль все еще не утихла. После ее смерти, решив докопаться до истины, окунувшись с головой в самопальное расследование – «черти ли забрали» ее, как кричала одна сумасшедшая старуха в нашем дворе, которая слыла давним врагом их семьи, или же Лариса скончалась от неизвестной науке болезни, – я выискивал ответы на вопросы: куда ушла моя жена? Что ее там привлекло? Умерла ли она окончательно, или все-таки есть «душа ангельская», как говаривала бабка, когда заставляла меня, пятилетнего мальчишку, молиться? В желании найти истину я столкнулся с таким множеством загадок и феноменов, что в конце концов посвятил себя целиком и полностью раскрытию этих тайн...