Валерий Гусев - Клад

• Название: Клад
• Автор: Валерий Гусев
• Издательство: ЭКСМО-ПРЕСС
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000427-3

Решив поиграть в детективов, два брата устанавливают наблюдение за соседней квартирой, хозяева которой временно находятся за границей. Время от времени в квартире появляется подозрительный мужчина с черной повязкой на одном глазу. Хитростью проникнув в квартиру, братья находят там награбленные вещи…

---

— Чего ж он так орет? — возмутился Алешка.

— Тебя бы в мешок сунули, — заступился я за Пятачка, — ты бы не так еще орал.

— Как же, щас! — возразил он. — У меня все-таки гордость есть.

Дядя Коля вытряхнул поросенка из мешка, и того словно на другую программу переключили — он замолчал и только довольно похрюкивал, шевеля пятачком, осматривался поросячьими глазками, а потом стал бегать вприпрыжку по двору, знакомиться. Алешка — за ним, он ему очень понравился.

— Будешь его растить? — спросил дядя Коля. Он сказал «растить».

— Еще бы! — обрадовался Лешка. — Он такой маленький, розовый, с белыми ресничками. С копытами.

Они загнали Пятачка в закуток и стали готовить ему пойло, налили в корытце, и поросенок аппетитно зачавкал, не забывая похрюкивать от удовольствия. Даже папа подошел посмотреть. И опять с сигаретой.

— Ты когда курить бросишь? — спросил его дядя Коля.

— Завтра, — не моргнув глазом, привычно отозвался папа. Он и маме всегда так говорит.

— Ну-ну, — хитровато усмехнулся дядя Коля. — Подожду. — Он явно что-то задумал. — Лешка, а тебе пора настала на пастуха обучаться, дня через два пойдешь со мной коров пасти.

— Ладно, — сказал Алешка, не отрывая глаз от прожорливого поросенка. — А чему там учиться? Коровы сами все знают.

— Хотя бы кнутом щелкать. Без кнута — какой пастух? У нас в деревне каждый малец умеет.

— Подумаешь, — Алешка пожал плечами.

— Ну, пойдем, попробуешь. — Дядя Коля снял со стены свернутый в кольцо длиннющий кнут с отполированной ручкой и тоненькой волосяной косичкой на конце.

Мы вышли во двор. Алешка небрежно взял кнут, взмахнул им. Кнут вяло шевельнулся, да и то не весь. Алешка упрямо покраснел, но не сдался. Со второй попытки он обмотался как колбаса веревкой, а с третьей зацепил дядю Колю за ногу.

— Это твоя месть? — усмехнулся тот. — Слабовато. Дай-ка мне.

Дядя Коля отбросил кнут назад, и он послушно пробежал волнами и лег на землю как по линейке, и тут же послал его вперед и сделал рукой плавное крутое движение: раздался сильный, резкий как выстрел щелчок — даже воробьи вспорхнули. И Ингар залаял.

— Поставь-ка коробок, — попросил дядя Коля папу и кивнул на забор, где сушились надетые вверх дном на штакетины стеклянные банки для заготовок огурцов и варенья.

Папа поставил на дно банки торчком спичечный коробок, дядя Коля прищурился и взмахнул рукой — коробка с треском исчезла, словно взорвалась — от нее даже дымок пошел.

— Хочешь на спор сигарету загашу? — предложил дядя Коля папе. — И ты тогда курить бросишь. Прямо сейчас, а не завтра. Идет?

— А если ты мне голову снесешь? Тогда как?

— Тогда кури сколько хочешь.

Алешка захихикал в кулак. Чтоб не заметил папа и не обиделся.

Папа смело отошел к забору, повернулся к нам боком и вставил в рот зажженную сигарету. Стало тихо как в цирке. Перед смертельным аттракционом. Я бы на такое никогда не согласился.

Дядя Коля на этот раз примеривался дольше, легонько покачивая правой рукой, не отрывая глаз от кончика сигареты, где тлел чуть заметный в свете дня огонек.

— Не тяни, — сказал папа, не разжимая губ. — Она все ближе к носу.

— Не шевелись, — предупредил дядя Коля. — И не дрожи. — Раз! И вместо огонька на кончике сигареты остался разлохмаченный табак.

Мы перевели дыхание. Хорошо, что мама этого не видела — она бы им задала! Еще больше, чем за самогон.

Лешка в восторге подхватил кнут и пошел махать во все стороны. Мы даже разбежались. Он разнес бы весь двор, но дядя Коля подкрался к нему, выхватил кнут и стал терпеливо объяснять, как правильно им работать, как делать «оттяжку» и другие премудрости. А потом показал все это в замедленном движении. И вскоре со двора послышались сначала какие-то шипящие, а потом все более чистые и резкие щелчки. С Алешкиным упрямством он это дело освоит быстро.

Но когда были «преодолены первые трудности и достигнуты убедительные результаты», Алешка спохватился, что «ерундой занимается», а ему надо клад откопать. Он бросил кнут, разыскал свою любимую большую лопату и собрался идти на развалины княжеской усадьбы. Мама сразу сказала:

— Нет, с фермы ни на шаг.

Но дядя Коля ее успокоил:

— Сейчас еще не опасно. Деньги пока не пришли, я узнавал. Пусть идет, — он подмигнул Алешке, — нам золотишко не помешает, верно? А Димка за ним приглядит.

— Подглядывать будет, а не приглядывать, — насторожился Алешка. — Ну, ладно, пошли. Только никаких пополам.

Дядя Коля дал нам с собой бутылку молока и пакет с плюшками. Мы взяли лопату, мешок для сокровищ и пошли.

На подступах к усадьбе мы сразу же выбрали посимпатичнее дерево и устроили под ним привал, съели все плюшки, выпили молоко и повалялись на травке. А потом перебрались через разрушенную ограду, отыскали среди крапивы и лопухов чуть заметную тропку и пошли по ней к развалинам дома. Кое-где у него сохранились стены с дырками вместо окон, в одном даже висела на петле полусгнившая рама, качалась сама по себе и скрипела — противно так, угрожающе. Внутри дома, конечно, не было никаких полов и потолков, только росли среди битых кирпичей те же лопухи и хрипло каркали на нас сверху потревоженные вороны. Что-то мне здесь не очень понравилось. Да еще облако набежало на солнце, стало как-то тускло и холодно. Мрачно и неуютно.

Но Алешка чувствовал себя как дома. Козленком скакал по камням, заглядывал во все дырки, переворачивал кирпичи, а потом взобрался на окно и, приложив козырьком руку ко лбу, стал деловито оглядывать старинный одичавший парк, за которым начиналось кладбище и виднелась среди покосившихся надгробий полуразрушенная часовня.

Опираясь на лопату как на ружье, он словно великий, но худенький полководец оценивал суровым взглядом поле предстоящей битвы. За золото и бриллианты.

Я сначала улыбнулся. Но вдруг мне за него тревожно стало. Как-то не по себе. Сердце каким-то холодком сжалось. Я даже оглянулся.

— Пойдем отсюда, — безнадежно сказал я. — Что-то мне здесь не нравится.

— Как же? — бросил Алешка, даже не оборачиваясь. — Щас! А трактор? А дача?

— Да нет здесь ничего. Может, никогда и не было. Враки одни.

Алешка обернулся и так посмотрел на меня, что мне показалось, будто он ахнул меня черенком лопаты в лоб. Со всего маху. И я сразу понял: уговаривать его бесполезно. И до вечера ковырял с ним камни и долбил лопатой сухую землю там, где, по его мнению, скрывались сокровища…

Теперь мы почти все свободное время проводили в развалинах. Хорошо еще, что его было мало.

Нельзя сказать, что поиски наши были совсем уж безрезультатными. Нет, кое-какие находки мы все-таки сделали. И довольно интересные. Нашли старинный серп (Алешка, правда, все пытался доказать, что это изогнутый кинжал), ржавый портсигар, который не открывался, и кусок настоящей винтовки, дядя Коля сказал, а как же, здесь же партизанские бои были во время войны, тут по лесам и полям еще много оружия прячется. И по домам тоже. Но клада все не было…

Первая схватка

И вот как-то мы вернулись на ферму с очередных бесплодных археологических раскопок, у ворот стоял ржавый «жигуленок», а дядя Коля разговаривал во дворе с каким-то пузатым парнем. Тот был без пиджака, но зато в бейсболке.

Мы сначала не обратили на него внимания, подумали, что он дачник, за молоком приехал. И разговаривали они спокойно, вполголоса. Дядя Коля лениво постукивал черенком кнута по сапогу, а Пузан оттягивал на груди подтяжки и щелкал ими по круглому пузу.

Мы было пошли мимо них в огород, где мелькала мамина шляпка и папина лысинка, но тут донеслись обрывки фраз, которые нас насторожили. Мы еще ничего не поняли, но уже остановились, откровенно прислушиваясь.

— Обналичишь… — бубнил как попугай Пузан. — Кому передать — тебе скажут… Или перечисли вот на этот счет… — и он протянул дяде Коле клочок бумаги. — Не задерживай… — кивнул в сторону машины. — Сам видишь, на какой дрянной тачке приходится ездить… Ты понял?

— Все? — спросил дядя Коля злым голосом и медленно порвал бумажку на четыре части. Скомкал и швырнул в лицо парня. — Ни копейки от меня не будет. Слишком трудно они мне достаются. — И очень похоже передразнил: — Ты понял?

Парень оторопел, растерялся. Он, видно, трусоват был. Даже шагнул назад. А мы подошли поближе.

— Ну, смотри, — неуверенно пригрозил Пузан. — Пожалеешь, да поздно будет. — Он говорил и пятился от дяди Колина взгляда. — Детишек побереги, дурак. Детишек не жалко?

— Все! — сказал дядя Коля и поднял кнут. — Чаша моего терпения лопнула. Сейчас я устрою тебе волшебные пляски Аладдина. И хозяевам своим расскажешь. Как тебя приняли. И проводили. С песнями, плясками.

И тут Пузан шагнул вперед, выхватил из кармана нож и выщелкнул лезвие. Но дядя Коля — старый пограничник, его ножом не испугаешь. Он так врезал носком сапога по руке пузатого, что нож, сверкнув, взвился в воздух и глухо воткнулся куда-то в сарай.