Владимир Михайлов - Спутник «Шаг вперед»

• Название: Спутник «Шаг вперед»
• Автор: Владимир Михайлов
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

Любителям фантастики известны повесть «Особая необходимость» и рассказ «Черные журавли Вселенной» Владимира Михайлова, впервые напечатанные в «Искателе». Сегодня мы начинаем печатать его новую, написанную для нас научно-фантастическую повесть.

Рисунки Н. Гришина

Опубликовано в журнале «Искатель», 1964 г., № 2–5

---

Так шла закладка кораблей в пространстве; они начинали расти с сердца, и сердце начинало биться с первой же минуты. Потом оно обрастало мускулами и кожей — оболочкой, как известно, в последнюю очередь, чтобы оболочка не мешала монтировать крупные детали.

Работа началась. Кедрин услышал команду в свой адрес и не обиделся тому, что его ставили на подсобные: больше он ничего и не умел делать на монтаже. Он без труда нашел по номеру свою деталь и немного испугался ее размеров, но храбро ухватился клешнями всех четырех «рук» скваммера за назначенные места; вторые «руки» подчинились ему, хотя и без особого желания, но все же подчинились. Кедрин включил ранец. Деталь не хотела сдвигаться с места, она была велика и массивна, инерция была сильнее двигателя — и Кедрин напряг все мускулы. Он не мог не напрячь их, хотя и знал, что это абсолютно ни к чему, что он на этот раз не поможет этим скваммеру. Но, видимо, он все-таки помог — или это двигатель в конце концов переборол инерцию? — и вдруг деталь чуть сдвинулась, звездный пейзаж поплыл, поворачиваясь в нужном направлении, все быстрее, быстрее… Кедрин ощутил радость: грудь с грудью столкнулся он с инерцией вещества — и победил ее, и деталь послушно шла с исходной позиции на краю рабочего пространства вперед, туда, где перехватят ее установщики. Второй раз уже за эти сутки испытывал Кедрин радость от своей силы, от возможности подчинить ей еще что-то, кроме тензорных уравнений, хотя и от них он не собирался отказываться. Нет, это было совсем не то, что забить гол команде антеннистов с Букиным во главе; там, конечно, тоже была радость и удовлетворение, но только теперь Кедрин понял, что ни в какое сравнение они не могут идти с тем, что испытывал он сейчас.

Дальнейшее он помнил плохо. Были детали, и тяжелое упрямство инерции, и каждый раз — острая радость преодоления массы и расстояния. Были детали полегче, были минуты отдыха, когда транспорты не успевали подавать узлы с других спутников Звездолетного пояса, потому что темп монтажа превышал даже и рассчитанный по новой технологии. Шесть часов рабочего времени — удлиненная смена — ушли куда-то, пролетели мгновенно, так показалось Кедрину, когда раздался сигнал конца смены. Монтажники торопились очистить рабочее пространство для другой смены, которая вот-вот покажется возле спутника. И только теперь Кедрин сообразил, что у него как-то выпало из виду, что вся эта работа происходила в том самом грозном пространстве, которое еще в начале смены пугало его. Сейчас оно стало как-то безразлично Кедрину — быть может, потому, что вокруг летели, направляясь домой, монтажники. Во всяком случае, стало ясно, что пространство — само по себе, а он, Кедрин, — тоже сам по себе и они могут абсолютно не мешать друг другу.

Он летел к спутнику и пытался угадать, в каком же из этих скваммеров скрывается Ирэн. Если он не найдет ее в гардеробном зале, то зайдет к ней в каюту и они пообедают вместе. Конечно, он не думает, что все наладится сразу, само собой, но ведь…

— Кедрин!!

— А-а?

— Наконец-то! Я уж думал, что ты выключил связь. В пространстве это не разрешено, ты не забыл?

— Я и не думал выключать. С чего это…

— Я тебя окликаю третий раз, мой рассеянный друг.

— Я задумался…

— Ты не устал?

— Н-нет… — сказал Кедрин и сообразил, что он в самом деле устал куда меньше, чем в дни тренировок.

— Чудесно! В таком случае ты, конечно, захочешь побывать на нашей обсерватории? Не так ли, о любознательный!..

— На обсерватории? — спросил Кедрин. — А зачем? Я, собственно, думал…

— И все же было бы очень хорошо. Ты ведь не забыл, что это именно ты видел прошлым вечером какую-то звезду? Ты ее действительно видел?

— Видел, — хмуро сказал Кедрин. — Но я же не могу вас убедить.

— Но, возможно, сумеет Герн. Служба наблюдения у него поставлена хорошо. И если в пространстве появилось что-то новое, кто-нибудь да заметил это, кроме тебя.

— Если так, — сказал Кедрин, — то идем к Герну. Я готов.

Смена покинула рабочее пространство. В зале монтажники высвобождались из скваммеров и шли мыться, переодеваться, отдыхать, обедать, чтобы затем превратиться в конструкторов, технологов, операторов, аналитиков, продумывать темп-схему завтрашнего дня. Пока не будет закончен корабль, все остальные работы и занятия в лабораториях, студиях, мастерских и кабинетах были отменены, потому что человеку свойственно стремиться к тому делу, которое сегодня нужнее всего.

— Я готов, — повторил Кедрин.

XII

На орбите Трансцербера капитан Лобов закончил стирку и теперь сидит и читает бортовой журнал. Расходовать энергию на то, чтобы смотреть старые фильмы, инженер Риекст не рекомендует, и капитан не расходует.

Инженер Риекст все еще занимается экоциклом. На помощь себе он привлек одного из пилотов. Второй по-прежнему находится в рубке. Считается, что он на вахте. Но на вахте делать нечего — наблюдением, предупреждением и всем прочим занимаются исследователи.

Сейчас они страшно заняты: очень интересны факты, совершенно непонятное явление. Пока подыскать ему объяснение трудно. Вот если бы здесь находился Герн… Но Герн находится далеко, в обсерватории спутника дробь семь Звездолетного пояса, и вряд ли он оттуда мог наблюдать это интереснейшее явление. Впрочем, кто знает: астрономам в особенности известно, что Герн подчас бывает способен на невозможное. Особенно когда он находится в привычной обстановке своей обсерватории.

На спутнике дробь семь, как и на всех искусственных небесных телах, обсерватория помещалась в вынесенной за пределы главной оси пристройке. Она соединялась со спутником скользящим рукавом; в отличие от самого сателлита обсерватория не имела собственного вращения: мудрено было бы наблюдать небесные тела из помещения, делающего оборот вокруг своей оси менее, чем за два часа.

Нельзя сказать, чтобы в обсерватории было просторно; это станет понятным, если вспомнить, что обсерватория строилась для двух наблюдателей, а сейчас их там шестеро. Входя, Кедрин не ожидал этого, а уменьшенная тяжесть была тоже непредвиденной. Рассерженные лица астрономов (которые, разумеется, тоже были монтажниками и строили корабли) в первую же минуту обратились к Кедрину. Однако ему каким-то чудом удалось не сбить с места, не перевернуть и даже не задеть ничего существенного.

Остальные трое монтажников, вошедшие вместе с Кедриным, были здесь, очевидно, не впервые, и их приветствовали даже с некоторым уважением. Хотя кто-то из астрономов и не мог удержаться от нескольких слов в адрес дилетантов и вообще людей, которые не занимаются своим делом, а толпятся около астрономических приборов, в которых абсолютно не разбираются. В его речи скользило круглое «о» и слово «астрономический» казалось почетным званием, которое уже само по себе делало инструменты неприкосновенными.

В обсерватории все монтажники как-то разместились. И тогда круглая дверца снова распахнулась, и на пороге показался Герн. Он смотрел куда-то в пространство и шевелил губами. Потом он налетел на Дугласа, который так и остался посредине обсерватории, потому что все места у стен были уже заняты.

— Ах, да, — сказал Герн, ощупывая Дугласа. — Позвольте, что это?

Он поднял голову и увидел Дугласа.

— Здравствуйте пожалуйста, — сказал Герн и заложил руки за спину. — Что, на спутнике больше нет места для бездельников, а? Вам уже непременно надо ходить в обсерваторию и мешать людям работать? А? Я вас очень уважаю и поэтому прошу немедленно освободить помещение. Я же не влезаю в ваши лаборатории? А? Хотя они гораздо просторнее, и это, конечно, безобразие. Я всегда говорил…

Дуглас умоляюще посмотрел на Холодовского, потом на Гура. Герн вышел на свою орбиту и теперь мог не менее часа говорить о жалкой участи астрономов, обитающих на спутнике дробь семь. Холодовский пожал плечами. Гур очаровательно улыбнулся.

— Маэстро Герн, — сказал он сладчайшим голосом. — Вы слышите меня, о мой эрудированный друг? Мы все, конечно, согласны…

— …Если бы эту жалкую каморку увеличить хотя бы вдвое, мы бы могли проводить такие наблюдения, что ни одна другая обсерватория в Приземелье не посмела бы.

— Например, наблюдения на фоне «Угольного мешка», — сказал Гур.

— Что? — спросил Герн.

— Я говорю: не проводили ли вы этой ночью наблюдений в направлении «Угольного мешка»? Хотя, вероятно, нет — что там может быть такого, что интересовало бы астрономов.

— Чтобы вы знали, астрономов интересует все! — сердито сказал Герн. — Так вы пришли затем, чтобы узнать это? Допустим, мы проводили наблюдения. Ну и что?

— Вот этот юноша, — сказал Гур и вытолкнул вперед Кедрина. — Вот этот многообещающий юноша уверял нас… Ведь вы знаете этого юношу?