Константин Кромиади - «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

• Название: «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова
• Автор: Константин Кромиади
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5027-3

Эта книга — воспоминания одного из сотрудников штаба генерал-лейтенанта Власова полковника Константина Григорьевича Кромиади. За свою долгую жизнь автор последовательно был офицером Русской императорской армии, Русской армии генерала Врангеля, Русской народной национальной армии, Русской освободительной армии (РОА) и, наконец, офицером Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (КОНР). При его непосредственном участии проходило организационное становление и оформление эфемерной Русской освободительной армии, а затем и ВС KOНP. Автор был одним из немногих белоэмигрантов, входивших в ближайшее окружение Власова.

---

Не то в 1964-м, не то в 1965 году мне позвонил фельдмаршал Шернер и выразил желание встретиться со мною и поговорить о Власовском движении. На его предложение я ответил, что, если бы фельдмаршал согласился поужинать у нас, моя жена и я были бы очень рады. Фельдмаршал охотно согласился и в назначенный день посетил нас. За столом, вспоминая прошлое, Шернер отдавал должное Буняченко, как умному и решительному командиру. Он сказал, что очень жалел и Власова, и Буняченко, и всех, кто с ними погиб, но просил понять его самого в его тогдашнем положении: «Погибала Германия, и я спасал ее. Пока я не узнал подробностей о власовской дивизии, я не уничтожил ее только потому, что у меня не было авиации, а когда узнал, в чем дело, то предпочел закрыть глаза на то, что делал Буняченко». На прощание в память прошлого он оставил мне самим написанную свою визитную карточку.

Буняченко решил перебраться через чешскую границу и выяснить обстановку. Сделав за два дня 120 километров, дивизия расположилась на отдых в Чехии, в районе Лаун-Шлена-Ракониц. Сюда с разных сторон прибыли фельдмаршал Шернер и генерал Власов в сопровождении целого ряда немецких офицеров. Фельдмаршал рвал и метал по адресу Буняченко, но в этот день у него был на приеме полковник Крегер, который осведомил фельдмаршала о всей трагедии Власова и его движения, а также о надежде продолжать борьбу против коммунизма вместе с англичанами и американцами. Для Шернера все сказанное Крегером было откровением. На следующий день он встретился с Буняченко в присутствии Власова, и его обвинения Буняченко носили чисто формальный характер, и фельдмаршал, отменив свое распоряжение о разоружении дивизии и подтвердив ее дальнейшее снабжение, покинул дивизию. Генерал Власов остался при дивизии.

На этом совещании Андрей Андреевич иногда присоединялся к обвинениям, высказываемым Шернером по адресу Буняченко, но на следующий день в присутствии всех старших офицеров дивизии поблагодарил Буняченко за столь блестяще выполненную задачу и при этом дал понять, что его обязанности далеко выходят за рамки Первой дивизии. Она вооружена и в предстоящие страшные дни предкапитуляционного хаоса сама может отстоять себя. «Но миллионам наших не вооруженных и беспризорных соотечественников грозит большая опасность, и я о них обязан позаботиться», — сказал Власов.

С приходом дивизии в Чехию местная партизанщина подняла голову, до нее дошли сведения, что пришедшие власовцы хотят вести борьбу против немцев. Чехи заволновались и умоляли власовцев помочь им. Партизанские представители каждый день по несколько раз приходили в штаб Буняченко просить то вооружение, то снаряжение. Буняченко запрашивал Власова, а Власов заявлял, что нам не нужно вмешиваться в немецко-чешские дела. Однако антинемецкие настроения у солдат и офицеров в дивизии усиливались, и похоже было на то, что автоматически произойдет взрыв. Чехи уговаривали Буняченко поддержать их предстоящее восстание против немцев, а они обеспечат им у себя приют. Они даже предлагали Власову (он категорически отказывался от встречи с чехами) возглавить их восстание. Власов предложение отклонил. Мало того, Власов до последнего момента уверял немцев, что дивизия против них не выступит. И, несмотря на то что в Чехии политическая обстановка вот-вот доходила уже до точки кипения, при Буняченко все еще оставался немецкий офицер связи, майор Генерального штаба Швенингер, и Власов все еще был окружен немецкими офицерами, которые сопровождали его повсюду. Взрыв произошел автоматически, и предотвратить его никто не мог.

Дело было в том, что в Чехии дивизия Буняченко стала выставлять свои посты и патрули как для самоохраны, так и для поддержания порядка в районе их расположения. Один из постов дал сигнал проходящей машине остановиться, но она проехала мимо. Постовой открыл огонь и пробил кузов и шину. Из машины выскочил немецкий офицер и, достав револьвер, выстрелил в постового. Тот открыл огонь из автомата и убил офицера. Не успели это дело разобрать, как на вокзале возникла перестрелка между группой эсэсовцев и власовцев, были убиты и ранены по несколько человек с обеих сторон. Оставшихся эсэсовцев власовцы обезоружили и привели в штаб Буняченко, где жил Власов и где происходило общее заседание вместе с немецкими офицерами. Последние пришли в ужас при виде своих и не знали, как реагировать на такой вызов. Первым опомнился Власов и приказал вернуть эсэсовцам оружие. Однако те от оружия отказались и попросили доставить их до германской границы, что и было сделано. Это было началом, после чего никто не мог гарантировать, что в дальнейшем подобных эксцессов не будет. Уж слишком много горя и обиды накопилось у власовцев. Видимо, это понимали и немецкие офицеры, сопровождавшие Власова, и они попросили доставить и их до германской границы. Расстались они с Власовым дружелюбно, без каких бы то ни было упреков, да и в чем его было упрекать, когда над ним довлела задача спасти свое начинание и своих людей.

С этого момента, кончились взаимоотношения Власова с немцами. 4 мая в Праге началось восстание чехов против немцев. Повстанцы сначала действовали довольно успешно, но потом им пришлось плохо, и Центральный партизанский штаб, организовавший и руководивший восстанием, обратился к Власову и Буняченко с просьбой оказать помощь против немцев, одновременно обещая дивизии приют в свободной Чехии. Но ни Власов, ни Буняченко решение вынести не могли, им трудно было перешагнуть через границы допустимого. А чехи, умоляя, просили о помощи, да и для них самих свет сошелся клином. В последний раз Буняченко, посоветовавшись с Власовым, дал приказ дивизии атаковать Прагу. Бои шли целый день, и город был очищен от немцев, но на окраинах еще шли бои. Местное население ликовало, благодарило власовцев, осыпало их цветами, власовцев угощали, кто чем мог, зазывали в гости, как освободителей.

На следующий день в Праге собралось временное чешское правительство, и Власов послал туда для информации несколько человек своих офицеров, в том числе и капитана Антонова. Там члены правительства (Рады) — коммунисты встретили власовцев враждебно, со словами: «Вам что нужно здесь, кто вас позвал? Мы ждем русских, но не вас — немецких наймитов. Советуем убрать ваше командование и перейти в Красную армию».

Чехи националисты, полюбившие и приветствовавшие власовцев, отстаивать их не стали. Видимо, побоялись репрессий со стороны приближающейся Красной армии. Узнав о случившемся, Центральный партизанский штаб принес свои извинения Власову и Буняченко с просьбой продолжать с ними борьбу и дальше, но Буняченко дал приказ полкам сняться с позиций и двинуться навстречу американцам. По иронии судьбы дивизии пришлось уходить туда, куда уходили и отступали немцы. Другого пути не оставалось.

В связи с уходом дивизии РОА чешский Центральный партизанский штаб обратился за помощью к Красной Армии, но Конев двигаться на Прагу не торопился. Советчики спустили парашютистов-инструкторов для партизанских отрядов, но двигаться вперед медлили. Надо полагать, что под Прагой они собирались повторить варшавский пример — то есть дать немцам подавить восстание, перебить чешские национальные силы патриотов и тем самым обеспечить захват власти местными коммунистами. Если так, то Первая дивизия, вмешавшись в это дело, нарушила план большевиков, и только в 1968 году очередным захватом Праги они наверстали тогдашнюю упущенную возможность. Дело в том, что хотя спущенные на парашютах советские инструкторы для коммунистических отрядов организовали их хорошо, но по сравнению с партизанами-националистами они были в значительном меньшинстве и состязаться с ними не могли.

Тут я должен заметить, что, зная моральный облик Власова и его взгляды на вещи и несмотря на все невзгоды, пережитые им и его окружением в Германии, могу с уверенностью сказать, что только крайне безвыходное положение могло вынудить Власова дать согласие на выступление в Праге против немцев. Ему нужно было со своими войсками перейти Рубикон, а тут Красная Армия шла по пятам и могла перехватить их до встречи с американцами. И все же было уже поздно.

9 мая Первая дивизия, двигаясь по Чехии, дошла до района Розенталь-Бойшин. Здесь она вошла в район разведывательных танков 3-й американской армии, а на следующий день встретилась с ее передовыми частями. Рядовые американские офицеры не могли понять, что это за русские, когда русские являются их союзниками, а эти почему-то воюют на стороне немцев! Они троекратно приказывали сложить оружие и пройти к ним в тыл, а Буняченко отказывался и добивался переговоров со старшим начальством. Однако, узнав, что генерал Власов и его подчиненные поднялись на борьбу исключительно ради того, чтобы освободить свою родину и свой народ от невыносимой коммунистической тирании, они меняли свое отношение и старались в рамках своих прав и возможностей помочь им, чем могли, пока сверху не поступали к ним явно противоположные директивы. Так было в Пильзене, так было в Шлюссельбурге. И тем не менее многие офицеры из строевого состава старались облегчить судьбу Власова и его людей. Особое внимание в этом отношении проявил комендант Шлюссельбурга капитан Донахю, который до конца пытался помочь Власову, неоднократно предлагая ему вывезти его в тыл; кроме того, он отстаивал дивизию от захвата ее советской танковой бригадой. И тем не менее дивизия была выдана по распоряжению сверху.