Константин Кромиади - «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова

• Название: «За землю, за волю!» Воспоминания соратника генерала Власова
• Автор: Константин Кромиади
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5027-3

Эта книга — воспоминания одного из сотрудников штаба генерал-лейтенанта Власова полковника Константина Григорьевича Кромиади. За свою долгую жизнь автор последовательно был офицером Русской императорской армии, Русской армии генерала Врангеля, Русской народной национальной армии, Русской освободительной армии (РОА) и, наконец, офицером Вооруженных сил Комитета освобождения народов России (КОНР). При его непосредственном участии проходило организационное становление и оформление эфемерной Русской освободительной армии, а затем и ВС KOНP. Автор был одним из немногих белоэмигрантов, входивших в ближайшее окружение Власова.

---

Возвращаясь к вышеупомянутым оппозиционным кругам германской общественности, нужно заметить, что с первого же дня появления генерала Власова в германском плену оппозиционеры отнеслись к нему благосклонно. Когда только что плененного Власова привели к командовавшему 18-й германской армией генералу Линдеманну, тот встретил Власова, как боевого товарища, тепло и приветливо, и эти их дружелюбные отношения сохранились до конца войны. При этом нужно заметить, что не только Линдеманну, но и остальному старшему командному составу Власов был известен как незаурядный советский генерал. Вот почему, когда Власов, еще сидя в лагере, сделал немецкому главнокомандованию письменное предложение формировать в оккупированной зоне русское союзное правительство со своей освободительной армией, в действующей армии целый ряд ответственных немецких командиров живо откликнулись на это предложение и стали обсуждать его между собою. И, несмотря на то что главнокомандующий предложение генерала Власова оставил без ответа, закулисная межведомственная связь заработала полным ходом.

Тут я должен сделать небольшое отступление. Трудно сказать, чем руководствовались германские оппозиционеры, работая за спиной Гитлера против его планов и мероприятий. Руководствовались ли они моральными соображениями, обвиняя Гитлера в аморальных и жестоких мероприятиях, позорящих доброе имя немцев и их страны, или руководствовались политическими соображениями, считая гитлеровскую политику утопической, или же руководствовались стратегическими соображениями, видя гибельность гитлеровских военных планов? Думаю, что эта оппозиция, со временем развернувшаяся в целое течение, в которое входила почти вся элита немецкого общества, начиная с фельдмаршалов, генералов и полковников всех родов оружия и кончая лицами из дипломатического корпуса и финансового мира, руководствовалась всеми вышеупомянутыми соображениями, и цель была одна: избавиться от Гитлера и спасти свою страну и честь своего народа. В Берлине несколько смелых священников в своих проповедях открыто с амвона обличали аморальные поступки нацистов и, конечно, поплатились за это своей жизнью.

Эта элита относилась к России, и Власову в частности, доброжелательно, и ее чаяния вполне совпадали с желаниями и стремлениями русских патриотов. Немцы старались спасти свою страну от разгрома, а русские старались спасти свою страну и от Гитлера, и от Сталина. Власов не раз это подчеркивал, когда говорил: мы с немцами — два соседних народа и для блага наших народов должны искать правильные пути содружества, другого пути нормального сосуществования нет. Если у кого-нибудь из вас в доме возникнет пожар, другому не только во имя моральных соображений, а во имя собственной безопасности нужно помочь соседу потушить пожар, пока его собственный дом не загорелся. Во имя этого мы протягиваем немцам руку искренне, не держа камня за пазухой, но и немцы должны понять, что без нас они тоже погибнут, таков неотвратимый ход событий. При этом долг велит подчеркнуть, что вышеупомянутые немецкие друзья вполне искренне и жертвенно в условиях нацизма старались и делали все, что могли, чтобы помочь Власову осуществить его идею создать освободительную армию. Мало того, в обстановке германской действительности того времени группа немецкой общественности, сочувственно относившаяся к идее русской освободительной борьбы, не составляла исключения. Если власть имевшие были зверьми и причиняли много горя и страдания ни в чем не повинным русским военнопленным и рабочим с Востока, то широкие слои германского народа открыто осуждали зверские и аморальные поступки своих соотечественников — нацистов и, подставляя свою жизнь под удар, шли с ними на разрыв. Сколько священников, профессоров и врачей пошли на открытое осуждение нацистских деяний и потом оказывались в подвалах гестапо и в концлагерях рядом с иностранцами и разделили их судьбу. Ведь недаром в связи с покушением на жизнь Гитлера были расстреляны около двух тысяч элиты германского народа, главным образом лица из старшего командного состава. Положа руку на сердце и не кривя душой, определенно можно сказать, что все немцы, которые были далеки от нацистской одержимости и боялись за судьбу своей страны, все сочувственно относились к идее создания русского освободительного движения вместе с немцами, лишь бы к ним не пришли большевики.

Приведу несколько характерных примеров того времени:

1) не дождавшись разрешения Русской освободительной идеи через правительственные инстанции, представители дирекции Дрезденского банка пришли к Власову с предложением финансировать его дело, чтобы он приступил к формированию, но Власов поблагодарил и ответил, что нам нужны не деньги, а права, что мы представители целого народа и можем выступить только как равноправные, иначе наш народ нас осудит и за нами не пойдет;

2) в 1940 году, к столетию рождения П.И. Чайковского, все витрины музыкальных и больших магазинов были завалены его произведениями и портретами;

3) во время войны на Курфюрстендамме долго шел в кино старый фильм «Бисмарк», построенный на союзе России и Германии и на том, как вступивший на престол Вильгельм Второй порвал с Россией и заключил союз с Австро-Венгрией и тем самым толкнул Россию в объятия Франции. (Кстати, этот союз в 1914 году вызвал казус: перед Первой мировой войной в Петербург приехал французский президент Пуанкаре, и для его встречи оркестр должен был в спешном порядке разучить французский гимн — запрещенную в России «Марсельезу». Во время встречи не только войска должны были взять на караул, но и сам Государь должен был взять под козырек при исполнении «Марсельезы».)

4) в Берлине во всех ресторанах и кафе музыканты продолжали играть запрещенные русские мелодии, называя их то болгарскими, то румынскими, а на фронте немецкие солдаты довольно часто и с удовольствием, с трудом произнося русские слова, пели русские песни;

5) в 1942 году в Осинторфе немецкая команда связи видела, что, как правило, мы опять отпускаем на волю пойманных партизан (это было нашей тактикой), и никогда этого вопроса не поднимала; значит, так нужно было;

6) во время войны в Берлине было очень много восточных рабочих и пленных, работавших в разных мастерских. По субботам или вообще вечером они шли в магазины что-нибудь купить, и, несмотря на то что все отпускалось по карточкам, им давали и хозяева магазинов и покупатели — еду и одежду. Население относилось к ним по-человечески в отличие от нацистов.

Такова была картина германской общественности, когда генерал Власов пытался организовать на стороне Германии Русское освободительное движение.

Характерно и то, что в середине июля 1942 года генерал Власов попал в плен, а осенью того же года сторонники идеи создания Русской освободительной армии из Среднего участка[30] фронта организовали его посещение их участка, и Власов на положении свободного человека в сопровождении немецких офицеров выехал из Берлина через Белосток и Минск в Смоленск. Там, торжественно, тепло и приветливо принял его командовавший тылом этого участка генерал фон Шенкендорф и распорядился организовать его встречи как с местным населением, так и с русскими добровольческими формированиями, а он в своих речах говорил совершенно открыто о своих и их чаяниях, о задачах, предстоящих им на пути освобождения от коммунистов. В Смоленске было обнародовано и формирование первого власовского комитета[31]. Казалось, произошло полное понимание между русскими и немцами. Шенкендорф распорядился предоставить в распоряжение Власова радиостанцию Бобруйска для его выступлений. В это время информированный о происходящем в Смоленске Гитлер приказал немедленно вернуть Власова в Берлин, и чтобы ноги его в оккупированной зоне не было. Даже при таком строгом приказе бобруйская радиостанция не удержалась от того, чтобы объявить, что сегодня у нее в гостях русский генерал-лейтенант Власов.

А надежды были большие… Полагали, что на Среднем участке фронта русские добровольческие формирования поступят в распоряжение Власова и послужат началом создания Освободительной Армии как таковой. Инициаторы этой поездки должны были выполнить приказ фюрера, но, чтобы не разочаровывать Власова, скрыли от него истинное положение вещей. Таким образом, Власов вернулся из этой поездки весьма удовлетворенный и стал строить дальнейшие планы на будущее. Его непосредственные помощники — генерал Малышкин, генерал Жиленков и Зыков воспламенились и стали интенсивно работать как над выработкой текста Смоленского манифеста, так и над изданием газет для добровольцев и листовок для населения оккупированных областей и солдат Красной Армии. А в это время фельдмаршал фон Клюге, который перед тем дал разрешение на посещение Власовым Среднего участка фронта, перепуганный угрозами фюрера, в спешном порядке ликвидировал добровольческие части, над которыми уже приняли командование ставленники Власова.