Сергей Челяев - Новый год плюс Бесконечность

• Название: Новый год плюс Бесконечность
• Автор: Сергей Челяев
• Издательство: Форум
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-8199-0241-6

Главный герой по дороге на рождественскую вечеринку знакомится с девушкой, которой объясняется в любви. Они договариваются встретиться в Новый Год, и Вадим дает Анне опрометчивое обещание не замечать далее ни одной женщины.

Случайно найденный им магический предмет и необычное расположение родинок на руке в виде знака «бесконечность» исполняют обещание Вадима буквально: отныне каждый из шести дней до встречи с Анной ему придется провести в новых обстоятельствах, фактически — в иных мирах. Но только в случае, если герой сумеет устоять против любви встреченной им в этом мире женщины, он переходит в день следующий. При этом молодой человек остается в неведении, кто он на самом деле, и вспоминает себя всякий раз лишь за шаг до следующего испытания.

---

Магнус кивнул, осторожно улыбаясь.

— Поэтому ты сейчас же пойдешь, мой добрый Марк, и переселишь этого голубя отдельно от всех остальных курьерских птиц. В хорошую, крепкую клетку, обитую мягкой тканью. Питание и содержание этого… Тирда… должно быть самым наилучшим. По возвращении войска в столицу приказываю поместить голубя в специальную закрытую вольеру и употреблять исключительно для улучшения породы. Всех его потомков в будущем использовать на самых важных и ответственных почтовых маршрутах. Можешь исполнять.

— Слушаюсь, ваша милость, — улыбнулся Марк и торопливо вышел из палатки. Приказы начальника он привык исполнять немедля.

Тирд не слышал, как его вынули из общего вольера, бесцеремонно распугав и разогнав при этом прочих голубей. Он не чувствовал, как его несут куда-то, не заметил скрипа снега под тяжелыми коваными сапогами. Не ощутил, когда его положили на мягкую подстилку в другую клетку — с крепкими запорами, на замках, обитую по углам упругим плюшем, светлую и просторную. После этого клетку накрыли куском плотной ткани — чтобы этот измученный дальней и трудной дорогой голубь спокойно спал, выздоравливал и набирался сил.

Всего этого Тирд не слышал, не чувствовал и не понимал. Он крепко спал, и ему снился радостный, прекрасный сон. В этом сне он словно наяву летел на крепких и сильных, замечательно отдохнувших крыльях в темный зимний лес. Туда, где сосны побелены инеем, снежные сугробы даруют тепло и спасение и полно пищи для голубей. Ведь некоторые голуби, оказывается, больше всего на свете любят еловые и сосновые семечки. И пусть даже вкупе с хвойной смолой.

Именно так, наверное, и должна пахнуть настоящая, истинная свобода — хвоей и ветром. А иначе, если не поторопишь сердце и крылья, твоя голубка будет очень беспокоиться.

лестница-3

Как он снова очутился на лестнице, Вадим не помнил и не знал. Прежде он спал как убитый, намаявшись невесть какими трудами, о которых не помнил даже во сне. Так, сонный и не чувствующий ничего ни в себе, ни вокруг, он оказался на следующем лестничном пролете. И открыл глаза.

Ни Пьера, ни Арчи нигде не было. Он сунул руку в карман, надеясь обнаружить хотя бы елочные фигурки, но вытащил только жесткое черное перо. В другом кармане было еще одно, на этот раз с серым отливом.

Вадим некоторое время задумчиво изучал их, после чего пожал плечами и бросил в лестничный пролет. Перья подхватило ветром, они закружились штопором, как спелые кленовые крылатки, и исчезли.

На этот раз волшебство было к нему благосклоннее — не строило ловушек и не разверзало пропасти под ногами. Даже позволило Вадиму выспаться и забыть все случившееся прежде окончательно и без следа.

Последним растаял вкус ветра во рту — медленно, неохотно, не сразу. Для этого Вадиму, не подозревавшему, откуда этот холодный смолистый запах, пришлось даже выкурить длинную мятую сигарету. Он стрельнул ее у прохожего, и тот сунул ему под нос, почти не глядя, пачку «Явы» и зажигалку. Целую же пачку покупать было не с руки — Вадим за всю жизнь так и не пристрастился к нехитрому искусству вдыхать и выдыхать дым табака, сухого и терпкого, как иные воспоминания.

День четвертый ТО, ЧТО ТЕРЯЕТСЯ — ТО, ЧТО ПРИХОДИТ

Глава 23 Разговор в зимнем городе

Трамвай в последний раз скрипнул колесами и безжизненно застыл. Вагоновожатая отняла от уха рацию и тихо выругалась в сторону. Затем раздраженно глянула назад, в салон и торжествующим тоном объявила:

— Трамвай дальше не пойдет, с рельсов сошли. Выходите!

Пассажиры дружно принялись вставать, обмениваясь на ходу недовольными репликами. Некоторые требовали назад деньги за билеты, но большинство равнодушно выходило на улицу. На маленький островок безопасности, который сердито огибали машины, вечно спешащие и брызгающие снежной грязью из-под колес.

Она осталась сидеть, с прямой спиной, задумчивостью в лице, строгими серыми глазами.

— А вам что, не ясно сказано? — прикрикнула на пассажирку вагоновожатая. — Живо выходим, сейчас вагон цеплять будут.

И она повернулась широкой жирной спиной, обтянутой жилетиком дорожно-оранжевого цвета, и спустилась по лесенке к рельсам.

Вагонохозяйка не видела, как пассажирка встала и осторожно пошла вдоль сидений, методично касаясь высоких спинок. Возле средних дверей она остановилась. Вытянула перед собой длинный и тонкий нескладной зонт. Ощупала пространство впереди. Потом сделала нетвердый шаг, после — еще один, и оказалась на земле, на их вынужденной остановке, посередине поворота на проспект.

В тот же миг двери за ней с шумом захлопнулись. Ни к чему зря холодить салон, печки и так работают из рук вон плохо. А через полчаса вагон должны выволочь обратно и вновь поставить на рельсы. Начинался обычный рабочий день, хотя сегодня уже мало кто работал всерьез: город был полностью захвачен в плен веселыми и деловитыми предновогодними хлопотами.

Пассажирка постояла на островке безопасности, изредка поворачивая голову и прислушиваясь к окружающим звукам. Затем тихонечко пошла через дорогу, чутко ловя в уличном шуме соловьиное посвистывание далекого светофора. Наконец она пересекла полосу движения и вышла на тротуар, предварительно осторожно и тщательно обстукав бордюр. Подошла к киоску журналов и газет, невидяще оглянулась и замерла.

И тут на нее с разбегу налетел прохожий.

Молодой мужчина в удобной, хотя и слегка коротковатой дубленке, еле успел подхватить молодую женщину. Она так и обмерла от неожиданности в его руках, после чего сделала слабую попытку высвободиться. Мужчина немедленно выпустил ее из нечаянных объятий и поставил на тротуар. Она повела головой, точно норовя заглянуть ему за спину, не таится ли там кто-то еще, столь же неуклюжий и внезапный.

Но в этом взгляде не было его, молодого мужчины в дубленке. Ее глаза не остановились на нем ни на мгновение, даром что их лица были друг против друга. Как два стекла в оконной раме. Несколько мгновений мужчина пристально смотрел на жертву своей невнимательности; причем, несмотря на приятные черты и мягкий шарм миловидного лица дамы, глядел он на нее с беспокойством и тревогой. Наконец она шагнула в сторону, а он, соответственно, обрел дар речи.

— Вы не ушиблись? Простите, ради бога, я просто, видимо, задумался на ходу.

— Ничего страшного, — сухо ответила она, теперь уже устремив глаза ему в подбородок. Это странное обстоятельство еще сильнее обеспокоило мужчину.

— С вами все хорошо? — озадаченно спросил он. — Все нормально?

— Нет, — робко улыбнулась она. — Со мною не все хорошо. Но это пустяки — скоро пройдет.

В следующее мгновение мужчина в дубленке все понял. Это была не их обоюдная рассеянность. Стоящая перед ним приятная, невысокая дама ничего не видела. Она была слепа.

Мужчина быстро огляделся по сторонам, для чего-то посмотрел на часы и на краткий миг задумался. Дама, казалось, и вовсе забыла о нем. Достав из кармана маленький кружевной платок, она осторожно вытирала лицо, на котором весело таяли быстрые мелкие снежинки.

Наконец мужчина покачал головой и решительно взял даму под руку. Она даже не вскрикнула. Он наклонился к ее щеке и прошептал что-то — вкрадчивое, мягкое, нежное. Так, наверное, говорят в подобных случаях мужчины с симпатичными дамами, встреченными ими впервые. Она выслушала его слова, улыбнулась и, подумав, почти незаметно кивнула. А потом тихо назвала свой домашний адрес. Всего два слова. Улицу и дом.

В скором времени снег заметно утих, и теперь редкие, пушистые и порхающие снежинки летели над городом, отчего путь сам собою казался легким, а беседа — приятной. Мужчина говорил, все более увлекаясь собственным красноречием. Дама же внимательно слушала, изредка вставляя то улыбку, то доброжелательную реплику. Тротуар тянулся вдоль заснеженных рельсов, по которым изредка бежали трамваи, сердито звеня на перекрестках и поворотах, но эти двое их совсем не замечали. Они были увлечены прелестью нечаянного зимнего знакомства, и до Нового года оставалось всего ничего. Мужчина, как водится, провожал, а дама не противилась. Так бывает очень часто, и совсем не обязательно — в конце календаря.

— Честно говоря, я думал, что вы сейчас накинетесь на меня с кулаками! — смеялся мужчина. — Вот дубина, тупица, слепая тетеря…

Но, выговорив последние слова, он внезапно осекся и опасливо посмотрел на спутницу. К счастью, ей хватало проницательности не обижаться, к тому же она, видимо, легко относилась и к собственной жизни, и к ее беде.

— Хорошо еще, что все не так страшно, не так неотвратимо, — тихо говорила она, привычно глядя теперь под ноги и осторожно обходя черные ледяные катки, почти заметенные порошей и оттого таящие в себе веселое предательство. — Когда это случилось со мною в первый раз… вот тогда было по-настоящему жутко. Вы, наверное, даже представить себе не можете, Вадим, что значит, когда в твоих глазах вдруг напрочь выключается свет. И все, что ты видел прежде вокруг себя, о чем догадывался… Или не видел, но знал, что оно где-то здесь, рядом, за спиной… Все это вдруг уходит.