Александр Ферсман - Путешествия за камнем

• Название: Путешествия за камнем
• Автор: Александр Ферсман
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1960

Книга воспоминаний известного ученого А. Е. Ферсмана о своих экспедициях просто и бесхитростно рассказывает, как автор начал увлекаться камнем, как от простого сбора минералов и пород он перешел к большим научным исследовательским экспедициям, как родилась в нем любовь к камню, превратившись в основной стимул жизни.

---

Очень скоро наша комната наполняется шумной ватагой академической публики. Здесь и начальство здешних мест — руководитель Ходжентской геохимической лаборатории Д. И. Щербаков, здесь и многочисленные химики, а также наш минералог В. И. Крыжановский и группа веселой молодежи. Все тащат нас на жительство к себе, расхваливая свои дворы с верандами и фонтанами, приглашая на плов, на дыню, на чай.

Как всегда, первым делом мы намечаем план наших работ. Д. И. Щербаков открывает перед нами карту, показывает нам на длинной полоске Сыр-Дарьи место Ходжента и намеченные к посещению рудники. На карте все это кажется близким и доступным, а на деле… ну, и на деле оно тоже доступно, если машина не останавливается на полпути и если не надо идти пешком десятки километров, умоляя встречную машину помочь и снабдить резиновым клеем или бензином.

Вскоре план работы составлен.

Кара-Мазар представляет собой сочетание многочисленных рудников самых различных металлов. Его основу составляют руды цинка и свинца. К ним присоединяется медь и разнообразные редкие металлы.

Впервые знакомимся мы с сухими и безлесными горами Кара-Мазара. Трудно себе представить более угрюмую и более дикую картину: выжженные солнцем горы, размытые дикими силевыми потоками, местами превращенные то в галечную, то в каменистую пустыню с остроугольными дрейкантерами[79], типичными для пустынь. Все покрыто черными налетами пустынного загара. Даже белые песчаники и известняки чернеют на этом безбожном солнце, которое нагревает черные камни до 80°. Под влиянием же ночных холодов они раскалываются, превращаясь в остроугольные обломки.

Сухой песчаный ветер кое-где отполировал скалы и горные хребты своим дуновением, кое-где превратил их как бы в соты или выдул громадные пещеры мощными круговоротами воздуха.

Солнце и ветер властвуют над этой страной.

Многие десятки километров шла наша машина по таким бесконечным каменным пустыням, все время поднимаясь в гору и втягиваясь в узкие долины Кара-Мазара.

Я невольно вспоминал картины Нубийской пустыни, так блестяще описанные двумя путешественниками по Африке — Швейнфуртом и Вальтером. Именно такой путь и вел нас к Адрасману — одному из древних рудников Кара-Мазара.

Древние выработки в горах Кара-Мазара.

В нескольких километрах от него протекала небольшая горная речушка, около которой лепился маленький кишлачок. А на горé в ряде мест бросались в глаза жилы с редким металлом висмутом. Перед нами лежали штабеля этой руды — то окисленные в желтые цвета висмутовые охры, то блестящие серебристые иголочки висмутовых сульфидов. А геологи рассказывали нам, каковы ее запасы и как глубоко уходят эти жилы в недра порфира, принесенные неведомыми испарениями древних герцинских вулканов.

В глубоком раздумье возвращались мы из Адрасмана. Очевидными были и запасы и высокое содержание этого редкого металла. Мы были убеждены в промышленной ценности этого месторождения. Но как его хозяйственно освоить? Как здесь, за 150 километров от железной дороги, начать эту отрасль горной промышленности? Как овладеть этим богатством? Как много сил надо вложить, чтобы построить дороги, чтобы создать культурные поселки, провести наверх воду, построить рудники, обогатительные фабрики, и так далее, и так далее! Окупятся ли эти грандиозные затраты тем количеством дорогого металла, которое будет извлечено из этого месторождения?

И перед нами снова вставала та же трудная задача, как и в Хайдаркане, задача, которую предстояло решить тем хозяйственникам, которые будут создавать здесь новое горное дело.

Быстро катили мы по каменистой пустыне. Красным огнем горел Кара-Тау, освещенный лучами заходящего солнца. Налево тихо, спокойно текли воды Сыр-Дарьи — величественной реки Средней Азии.

Около переправы теснились и шумели караваны верблюдов, ишаков, десятки арб, автомобили. На другом берегу горели огни Ходжента (ныне Ленинабад).

Мы все в одно слово воскликнули: «Вот он, наш среднеазиатский Нил!» И действительно, нам казалось, что мы где-то на берегу Нила около Асуана. Красные граниты Кара-Тау напоминали нам те сиениты нильских теснин, из которых так художественно вырезаны наши ленинградские сфинксы. Сама река своим главным течением, своими шоколадно-кофейными водами, камышами у берегов и тихим всплеском отдельных лодок тоже напоминала нам Нил.

А скопление ишаков, верблюдов, лошадей, пестрая смесь арб, украинских телег, грузовых автомобилей, заунывные песни проводников-узбеков, говор таджиков, пестрая смесь нарядов, халатов, тюбетеек всех цветов — все это тоже было кусочком того Востока, который создал прекрасную Среднюю Азию и на развалинах которого сейчас рождается новая, богатая и великая страна.

Наконец, на третий день мы, отдохнув, начали второе свое странствование по горам Кара-Мазара.

На этот раз нашей целью были месторождения цинково-свинцовых руд, которые разрабатывались и изучались. Но у меня в памяти от этого посещения осталось очень мало.

Машина, как назло, портилась через каждые 2–3 километра. Нас обгоняли с торжествующим видом караваны верблюдов, и нам казалось, что даже верблюды насмешливо поворачивали свои гордые головы в сторону нашей машины и зло смеялись.

Так повторялось раз десять. На дороге к рудникам и на обратном пути, очевидно, я пришел в очень дурное настроение и, вместо того, чтобы вдумываться и интересоваться замечательным рудником, только проклинал и машину, и шофера, и мотор, и свою собственную беспомощность.

А между тем, самое замечательное в этом руднике заключалось в том, что горячие рудные растворы пробивали себе путь не через изверженные породы или туфы, а через чистые известняки. Возникали тонкие трубки, воронки, целые зоны замещения известняка цинковыми и свинцовыми растворами, а наверху, там, где мощное южное выветривание перерабатывало горячими водами эти руды, образовывались самые разнообразные минералы меди, цинка, свинца, целый мир кристаллических образований, собранием которых сейчас гордится наш Минералогический музей Академии наук СССР в Москве.

После посещения ряда других рудников, вечером у нас было длинное совещание. Мы долго обсуждали доклады специалистов и все более и более убеждались, что современная промышленность требует совместной дружной работы геологов, минералогов и химиков и что один геолог или один химик не может решить задачи — выгодно ли данное месторождение — и только путем сочетания геологии, химии, минералогии и технологии можно определить промышленную ценность рассеянных природных элементов.

Ведь из этой идеи как раз и родилось понятие геохимии. И современный геохимик, которого выпускают наши геохимические школы и кафедры, должен быть во всеоружии геологии, минералогии, технологии и химии. Он должен не только понимать те сложные физико-химические пути, которые привели к накоплению в данном участке земной коры рассеянных химических элементов, но он должен вместе с тем знать, каким образом промышленность может технически использовать данное месторождение, извлечь элемент, отделить его от других, сконцентрировать и в виде чистого металла использовать в технике.

Вот почему мы так ценим новые геохимические идеи, новые геохимические школы и молодых геохимиков.

Вот почему успехи использования полезных ископаемых и полезных руд в нашей стране особенно настойчиво требуют новых путей научной мысли, требуют, чтобы ученые подсказывали, где находится какая руда и какого качества, какой металл сопровождает другие металлы, какие из них не встречаются вместе, а какие, наоборот, постоянно дружат, сочетаясь в едином рудном теле.

Это особенно относится к Кара-Мазару, где так тесно переплетены все металлы, где быстрое охлаждение и высокое залегание расплавленных очагов не позволяло отдельным металлам разделиться аккуратно и точно, как в лаборатории. Нет, здесь они все вместе, и в одной и той же жилке мы могли наблюдать и элементы самых высоких температур, приближающихся к 1000°, и здесь же, в середине этой жилы, отложения теплых почти остывших вод в 50–100°. Почти во всех рудных жилах Кара-Мазара все сближено, объединено и связано в одно рудное тело.

Геологу от этого легче, но зато гораздо труднее металлургу и технологу, которые должны придумать такие процессы, которые не только извлекут металлы из руды, но и разделят их на составные части.

Ну, вот насмотрелись мы на Кара-Мазар. Потолковали, поделились только что приведенными мыслями, побеседовали с местными работниками, прочитали, как полагается, несколько лекций, осмотрели местные фабрики и заводы, повосторгались тонким ароматом на фабрике духов, посылающей свои экстракты из цветов даже в Париж, торжественно были приняты на большой шелкомотальной фабрике и, наконец, сели в машину, последний раз окинули взглядом этот среднеазиатский Нил, переехали на другую сторону его и по большой дороге устремились прямо в Ташкент.