Константин Бояндин - Последний час надежды

• Название: Последний час надежды
• Автор: Константин Бояндин
• Жанр: Научная Фантастика

Когда несколько версий реальности сосуществуют одновременно… когда невозможно понять, что же связывает тебя с человеком… когда времени так мало, чтобы успеть спасти тот небольшой мир, что вокруг тебя…

---

Я выслушал обычные вопросы — видел ли я кого-нибудь рядом с собой, уверен ли, что это несчастный случай, что-то там показалось водителю, плохо работали тормоза и ещё вопросы, один глупее другого.

Я прикрыл глаза, а когда открыл, то рядом со мной была Шарлотта.

* * *

— С тобой всё в порядке? — спросил я. Она рассмеялась и расплакалась, быстро взяла себя в руки.

— Всё, всё со мной хорошо, я там чуть от страха не умерла. Спасибо, Брюс. Ты как?

— Всё цело, — так заверил меня Таракан. — Сказали, недельку тут полежу, потом отпустят.

— Я никуда не поехала, — заявила Лотти. — Нашла тут себе комнату, в общаге я всё равно не останусь. Можно, я буду заходить к тебе?

Я улыбнулся. — Конечно, Лотти.

— Брюс, — она склонилась надо мной. — Я люблю одного человека, и другого не будет. Но я могу быть очень хорошим другом.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы ты правильно понял вот это.

И она снова поцеловала меня. На этот раз вкус был сладким и непереносимо приятным.

— Кому-то точно очень повезёт, — прошептала она и поцеловала меня в лоб. — Я вернусь, Брюс. Принести тебе что-нибудь?

— Музыку, — попросил я. — У меня в комнате на столе плеер.

— Хочешь, я позвоню твоей матери?

— Нет, — возразил я. — Вот этого не нужно.

Мы долго смотрели друг другу в глаза.

— Держись, — она сжала мою ладонь. — Ты спас меня, а я такое никогда не забываю. Увидимся!

Как только она ушла, я понял, что на шее нет «счастливого пенни». Он мог остаться там, на дороге, я мог случайно сорвать его с шеи. Но отчего-то казалось, что я ощущал его прикосновение, когда очнулся в первый раз.

Брюс, больница, 13 апреля 2009 года, 16:00

Сидеть — лежать — здесь оказалось спокойно. Никто не приходил, кроме персонала — голова у меня кружилась, и о своём видении, про зомби, я предпочёл не рассказывать. Не то перевезут в другое отделение и будут лечить совсем от другого.

Хорошо бы, если никто не сообщит матушке, что я попал в больницу. Она тотчас же приедет, поднимет всех на уши и будет сидеть рядом, никуда не отходя. Но сейчас мысль о том, что она может отравить своей заботой моё пребывание здесь, страха или злости не вызывала. Я вообще не мог ощущать страх или злость.

Не знаю, кто положил мне платок под подушку. Может, я сам и положил. Но когда голова начинала кружиться особенно сильно, я находил его там — и почти сразу же становилось легче. Я ничего не понимал — почему платок всё ещё у меня, ведь его отняли ещё там, на вечеринке. Чьи это фокусы? Ники? Или у меня уже начались галлюцинации? От платка по-прежнему пахло жасмином и он оставался неизменно чистым.

Мне показалось, что я на минутку задремал. А когда очнулся, то рядом сидела Шарлотта, в белом халате, держала в руке толстый том теоретической физики. Она улыбнулась, увидев, что я открыл глаза, и принялась читать учебник. С выражением и нараспев. Я мгновенно сбросил с себя остатки сна, уселся.

— Лотти, что ты делаешь?

Она кивков подтвердила, что слышит и продолжила, улыбаясь и выражая неземное счастье оттого, что читает такую интересную книгу.

Я уселся. Это было и больно, и трудно, голова вновь закружилась. Я машинально полез под подушку — платка там нет. Оглянулся, почти в панике — заметил что-то белое у двери.

Встать получилось не сразу. Лотти продолжала читать, ей не было до меня никакого дела.

На стене у входа откуда-то появилось зеркало. Я не помнил, чтобы оно там было хотя бы три часа назад. Я сделал первый шаг, треснувшие рёбра тут же дали о себе знать, я зашипел от боли и чуть не рухнул. Ноги толком не слушались.

Я невольно посмотрел в зеркало — и меня словно окатили ледяной водой. То, что там отражалось, походило на недавнее видение, существо, отдалённо похожее на меня, но сине-зелёное, распухшее, безобразное. Оно заметило меня и принялось бить ладонями по стеклу. С той стороны. Наверное, что-то говорило или ревело, я отвернулся и замечал краем глаза, как содрогается зеркало.

Мне бы сделать ещё два шага, наклониться и поднять платок.

Лотти продолжала читать. А по зеркалу пошли трещины.

Я наклонился и свалился, сильно ударившись головой о пол. Зеркало начало рассыпаться, разваливаться, и вот уже оттуда шагнула нога…

Я дотянулся до платка, зажмурив глаза, в ожидании того, что меня начнут есть заживо.

* * *

— Брюс!

Меня потрогали за плечо. Я проснулся, попытался сесть — зря я пытался, скривился от боли и упал на спину.

Шарлотта. С книгой в руке. Но то был детектив, да, я припомнил — она любит детективы.

— Тебе что-то приснилось? — вид у неё был уставшим — круги под глазами, растрепавшаяся причёска, покрасневшие глаза.

— Да, наверное. Я что, кричал? — я поискал взглядом стакан с водой. Лотти молча протянула его и помогла мне выпить, поддержала за локоть.

— Стонал. Брюс, что тут происходит? Меня в больнице никто не замечает. Вообще нигде не замечает, словно меня нет.

Когда она сказала, я понял, что же мне не давало покоя последние несколько дней. Именно такое ощущение — что меня нет, нет для многих, и скоро не будет ни для кого.

— Только не смейся, у меня такое же ощущение, — она помогла мне улечься обратно. — Можно, я расскажу кое-что? — Шарлотта кивнула. И я рассказал, не вдаваясь в подробности, все события, что случилось после той вечеринки.

— Это она, — тут же ответила Лотти. — Брюс, у меня что-то с головой, я чувствую. Я боюсь смотреть в зеркало. Я вижу там…

— Зомби?

— Откуда знаешь? — она оглянулась вокруг. В комнате нет зеркал.

Я пересказал ей оба своих видения.

— У меня то же самое, — прошептала она. — Я не смогла толком умыться, причесаться, ничего такого. Я чувствую, Брюс, это её рук дело. Она говорила, что кого угодно может свести с ума, так и есть.

Я достал из-под подушки платок — не показывая его Лотти, и протянул ей другую руку.

— Помоги мне сесть, — попросил я. Она взяла меня за руку, вздрогнула, потёрла лоб. Значит, это не только на меня действует?

— Странно, — она оглянулась. — Мне показалось… да нет, что за чушь. Минутку…

Она достала из сумочки зеркальце, осторожно глянула туда — краем глаза — затем посмотрела без опаски. Несколько раз открыла и и закрыла глаза.

— Что это было, Брюс? Мне показалось, что я была в каком-то кошмаре, а потом проснулась.

— Не знаю, — платок ей показывать точно не стоит. — Мне это помогает.

Она долго смотрела мне в глаза.

— Научишь?

Я решил всё-таки сказать ей про платок. И понял, что у меня нет его в руке. Мне едва не стало страшно, я чуть не начал искать его повсюду, но сумел перебороть. Наверное, всё это отразилось у меня в глазах.

— Мы с тобой оба спятили, — Лотти слабо улыбнулась. — Но знаешь, мне с тобой спокойнее. Только пожалуйста, никогда не говори Кристи, что я так сказала.

— Не скажу, — пообещал я. Дверь палаты отворилась.

— Мадемуазель? Что вы тут делаете?! Часы посещений давно закончились, — Таракан обвёл нас взглядом. На лице Лотти читалось — чудо, меня заметили!

— Простите, мсье, — она поднялась. Спохватилась, открыла сумочку. — Брюс, твой плеер. — Наклонилась ко мне, шепнула: — Я ещё приду.

Брюс, больница, 3 апреля 2009 года, 19:00

Платок нашёлся, едва Лотти покинула палату. Оказался под подушкой, как всегда. То, что платок находился в самый неподходящий момент, я уже не удивлялся.

— Простите, мсье, — Таракан жестом подозвал медсестру. — Ситуация необычная. Весь кампус желает зайти и передать вам привет. Но вначале мы осмотрим вас — лягте на спину, расслабьтесь, дышите ровно.

Они долго рассматривали мои ушибы и синяки. Перебросились несколькими фразами по-латыни. Звучит забавно, словно ритуал — все цивилизованные люди знают латынь.

— Сейчас сделаем укол, — Таракан выпрямился, довольный осмотром, и я впущу всю публику. Не всех, — он посмотрел на часы, — вам сейчас нельзя переутомляться.

«А когда можно?» — хотел я спросить, да передумал.

— Софи, — Таракан посмотрел на часы, — закончите всё, меня вызывают.

Медсестра улыбнулась и закатала мне рукав. Смотрела мне в глаза, и что-то едва слышно шептала. Или мне казалось? Платок я сжимал в руке, его вроде бы не заметили и отбирать не стали. Едва я вспомнил о платке, как стали отчётливо слышны слова, которые она произносила — на языке, больше всего похожем на латынь. Мне чудилось, что я понимаю кое-что. «Кровавый закат… ночь шорохов… пустынная стена…» и в таком духе.

— Что такое вы говорите? — спросил я. — Что за пустынная стена?

Лицо её преобразилось — пожелтела кожа, выросли, за долю секунды, челюсти, зрачки стали вертикальными. Лязгая зубами, она наклонилась, чтобы…

* * *

— Мсье Деверо? — медсестра осторожно потрясла меня за уцелевшее плечо. — С вами всё в порядке?