Александр Карелин - Афганская война глазами военного хирурга

• Название: Афганская война глазами военного хирурга
• Автор: Александр Карелин
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Строительство стены». Именно так хотелось бы мне обозначить свое творчество. Каждый рассказ, статья, повесть, как отдельные «кирпичики», выстраивают общее строение. Это повествование о жизни в Афганистане, о службе, о друзьях, о преодолении трудностей в течение 1982–1984 годов. В данном случае предпринята первая попытка объединить разрозненные части в единое целое, построить хотя бы «часть стены». Конечно, нельзя в строгом смысле слова считать это произведение «романом». Можно лишь сделать такое допущение. Вашему вниманию предлагается двенадцать рассказов («Дюжина зарисовок о войне») и три повести («Три повести»), расположенные в хронологической последовательности, объединённые общими персонажами из числа сотрудников Отдельной Медицинской роты Кандагара, включая ординатора операционно-перевязочного отделения старшего лейтенанта Александра Невского.

---

— Да, Санька, так давай и сделаем. Потом сообщишь результат. А я пошел на «пятиминутку». — Он тоже ушел.

— Здравствуй, Зина. Я вернулся, — в сердцах Невский даже плюнул. — Вот заболеть перед Новым годом мне только и не хватало.

Собравшись, он отправился в расположенное неподалеку отделение для инфекционных больных. Начальника отделения, подполковника Дежнева нашел быстро. Напомнил о себе, они уже знакомились раньше, иногда перебрасывались парой фраз. Дежнев внимательно выслушал, посмотрел язык.

— Знаешь, у нас сейчас большая запарка — переезжаем скоро, пока ничего определенного сказать не могу, очень спешу. Подойди к нашей «мадам», пусть жопу от стула оторвет, тебя посмотрит, хоть что-то полезное сделает, да и жирок хорошо бы ей растрясти. Знаешь ее?

Невский кивнул, он видел не раз эту докторшу, Любовь Максимовну Мазуревич, среднего роста, полную, молодящуюся женщину. Поговаривали, что она приехала в Афганистан «найти мужа», на крайний случай — заработать на кооперативную квартиру в далеком Могилеве. Ее частенько можно было видеть в обществе «разудалых» молодцов, причем как рядового, так и офицерского состава.

Старший лейтенант отправился на поиски «мадам». Переходил из одной палатки в другую. Скученность была невероятная, в солдатских помещениях кровати были в два яруса, в офицерских, правда, в один. «Как они умудряются еще и вылечиваться в таких условиях?», — невольно задавал себе вопрос о больных Невский. Он спрашивал о докторше больных и медсестер — все пожимали плечами.

— Спросите что-нибудь полегче, — обронила одна из медсестер, заканчивая ставить укол худенькому солдатику с застывшей маской страдания на лице.

Наконец, Александр заметил вдалеке у административного здания знакомую фигуру. Докторша весело разговаривала с незнакомым офицером в летном комбинезоне.

— «Летуна» обрабатывает, — хмыкнул Невский. Он приблизился ближе.

— Здравствуйте, Любовь Максимовна. Меня начальник отделения к вам направил. Мне подождать?

Мазуревич оборвала смех, недовольно взглянула на наглеца, прошептала на ухо «избраннику» еще несколько фраз, чмокнула его в щеку. Тот быстро удалился. Сердито глянув на Невского, она пошла по дорожке, махнув ему рукой. Перед входом в крайнюю инфекционную палатку остановилась, процедив сквозь зубы:

— Что у тебя?

— Я вроде брюшной тиф подцепил, хотел проконсультироваться. Симптомы похожие, — проговорил старший лейтенант, вытирая платком испарину на лбу.

— Ты че, старлей, инфекционист что ли? Ты вроде хирург, вот и оставь свои предположения. Это нам решать, умник. Заходи сюда, — она втолкнула в солдатскую палатку.

Все ярусы кроватей были заняты. Больные без всякого интереса посмотрели на вошедших. Велев раздеться по пояс, так и не предложив хотя бы сесть на табуретку, доктор бегло осмотрела, надавила пальцем на красные высыпания на коже, для вида пару раз ткнула в живот, осмотрела язык. Даже несколько раз приложила фонендоскоп, извлеченный из кармана белого халата к груди Невского, послушав непонятно что, но забыв при этом вставить наконечники в свои уши.

— Ничего нашего нет, — наконец глубокомысленно изрекла доктор-инфекционист. — А высыпания у тебя от аллергии, наверное, апельсинов много слопал. Пусть тебе поколют хлористый кальций, все пройдет. Одевайся, паникер!

— Да не лопал я апельсины, — пытался в спину уходящей сказать старший лейтенант, но его уже не услышали.

3

Невский перешел в хирургическое отделение, доложился начальнику отделения майору Борисову. Тот с сомнением покачал головой («чую, Санька, тиф у тебя, но раз «инфекция» так говорит, давай еще подождем. Иди, давай, в процедурную на укол»).

После «горячего» внутривенного укола высыпания на коже действительно пропали, но не на долго — через час они вновь появились. Борисов отправил заболевшего отлеживаться в комнату общежития, где тот проживал последний месяц.

К вечеру поднялась температура, появилась сильная боль в животе. Весь следующий день Невский пролежал в кровати, отказываясь есть, пил только воду. Впрочем, сходил снова на укол, но высыпания на коже теперь даже не исчезали совсем. Оба доктора, с которыми Александр «делил крышу», уже не сомневались — это тиф. Они заботливо, даже трогательно ухаживали за больным, поочередно меняя холодный компресс на голове. В инфекцию не имело смысла обращаться — начался переезд отделения в новое здание.

— Вот они переберутся в шикарное здание, ты и явишься на прием, положат, как миленькие, еще и Любке «шею намылишь» — не могла сразу болезнь распознать, инфекционист хренов! Даже лучше, что не пришлось в палатке лежать, холодно ночью, печки там плохо греют, все же декабрь идет, — говорил Михаил Васильевич, накладывая на лоб холодное полотенце. — Выпьешь жаропонижающее? Ого, 39 градусов набежало, — произнес он, посмотрев на извлеченный градусник.

Невский кивнул тяжелой головой. Говорить совсем не хотелось.

На другой день вновь пришлось пролежать, не вставая. Приходил начальник отделения Иван Владимирович, принес полную сетку огромных темно-красных гранат, сам надавил в кружку свежего сока (переспевшие гранаты от малейшего прикосновения разрывались на куски, щедро выделяя сок), заставил выпить. Стало даже легче. Рассказал, что выявили источник инфекции — один из раздатчиков пищи в служебной столовой госпиталя оказался «бактерионосителем» (скрытая, легкая форма заболевания), он и «наградил» сотрудников госпиталя своей болезнью, еще 4 сотрудницы тоже «свалились».

— Ничего, Санька, не переживай, вылечат тебя. Завтра тебя на машине отвезут в новый госпитальный городок. Жаль, что не успел еще со мной пооперировать. Нагонишь позже. Ну, бывай, — он крепко пожал холодную ладошку Александра.

После ухода Борисова Невский попытался задремать. Последние ночи провел без сна — болело «ВСЕ тело», да и приступы кашля не оставляли его (это, наверное от интоксикации а так кашляю, — сам себе объяснял причину).

Последняя ночь в общежитии прошла очень беспокойно — стали появляться слуховые и зрительные галлюцинации, «приходил» к заболевшему его «великий предок» — сам Великий князь Александр Невский в металлической кольчуге и в шлеме, звал с собой на бой с немецкими «псами-рыцарями». Старший лейтенант громко с ним разговаривал, порывался подняться и «бежать на бой». Чем окончательно напугал жильцов комнаты. Они ставили ему жаропонижающие уколы, после которых становилось легче, но через пару часов все повторялось сначала. Лишь под утро все трое измученные и опустошенные смогли подремать.

Уже в 9 утра санитарный УАЗ был готов отвезти Невского на госпитализацию, по просьбе Борисова машину выделил сам начальник госпиталя. Но ждали сопровождающий БТР, так как без охраны не отпускали машину на более чем один километр, здесь было5

(распоряжение начальника Кандагарского гарнизона было в силе). Бронированный транспортер подошел через полчаса. Вместе с Невским ехали 3 заболевшие медсестры, их тоже «настиг» брюшной тиф. Бедняжки испытывали не меньшие страдания.

Откинувшись на спинку полужесткого сиденья, старший лейтенант размышлял о странной превратности судьбы: сегодня, 27 декабря, ровно через 3 года после официальной даты ввода Ограниченного контингента советских войск в Афганистан, изменившей судьбы сотней тысяч людей в СССР, открывшей новую страницу в истории страны, он сам открывает свою «новую страницу». Из истории вспоминались жуткие истории о разгуле тифа в годы гражданской войны. И вот теперь эта «зараза» выкашивает уже в другой стране его соотечественников.

Доехали быстро, машина остановилась у дверей инфекционного модуля. Вошли в пахнущее свежей краской помещение, в коридорах еще стояли многочисленные коробки после недавнего переезда. Сестра отделения попросила посидеть у приемного кабинета, вызовут к врачу по очереди.

Сестрички одна за другой входили к врачу, потом переходили в санитарный пропускник, переодевались. Госпитализация началась.

Невский последним вошел на осмотр к врачу. За столом, развалившись, сидела старая знакомая. Она даже попыталась пошутить: «Не прошло и полгода», но, посмотрев на Невского, молча указала на стул. Осмотр не занял и минуты.

— Проходите на госпитализацию, — буркнула она, вписывая данные в бланк «Истории болезни».

Сестра проводила больного в офицерскую палату на 8 человек. Оставалось еще 2 свободных кровати. Невский представился, услышал ответные имена, все лежали по своим кроватям, «активно болели», шутить никто не пытался. Новая страница в жизни была перевернута.

4

— Я еще раз хочу представиться, Леша, старший лейтенант Алексей Никонов, разведчик, — проговорил ближайший сосед по кровати, протягивая для пожатия руку.