без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 10

• Название: Тысяча И Одна Ночь. Книга 10
• Автор: без автора
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1959

---

"Может быть, ты говорил в душе: "Что делает эта хитрая? Как это она взяла у меня деньги и ушла?" - "Клянусь Аллахом, о госпожа, - сказал я ей, - мои деньги и душа - в твоей власти". И она открыла лицо и присела отдохнуть, и украшения и одежды переливались на её лице и груди. "Отвесь мне триста динаров", - сказала она потом. И я молвил: "Слушаю и повинуюсь!" И я отвесил ей динары, и она взяла их и ушла. И я сказал мальчику: "Пойди за ней следом!" И он последовал за девушкой и вернулся ко мне ошеломлённый. И прошло некоторое время, и девушка не приходила, и когда я сидел в какой-то день, она вдруг пришла ко мне и поговорила со мной немного, а потом сказала: "Отвесь мне пятьсот динаров - они мне понадобились..." И я хотел ей сказать: "За что я буду тебе давать деньги?" - но крайняя страсть помешала мне говорить, и всякий раз, как я её видел, о повелитель правоверных, у меня дрожали поджилки и желтел цвет лица, и я забывал то, что хотел сказать, и был таким, как сказал поэт:

И только красавицу увижу внезапно я,
Сейчас же смущаюсь и едва отвечаю.

И я отвесил ей пятьсот динаров, и она взяла их и ушла, и я встал и шёл за ней следом сам, пока она не дошла до рынка драгоценных камней. И она остановилась возле одного человека, и взяла у него ожерелье, и, обернувшись, увидела меня и сказала: "Отвесь мне пятьсот динаров". И когда владелец ожерелья увидел меня, он поднялся и оказал мне уважение.

И я сказал ему: "Отдай ей ожерелье, и цена его будет за мной!"

И торговец сказал: "Слушаю и повинуюсь!" А девушка взяла ожерелье и ушла..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот шестьдесят первая ночь

Когда же настала девятьсот шестьдесят первая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-ль-Хасан хоросанец говорил: "И я сказал: "Отдай ей ожерелье, и цена его будет за мной!" И девушка взяла ожерелье и ушла. И я следовал за ней, пока она не дошла до Тигра, и тогда она села в лодку, и я указал рукой на землю, как бы целуя её перед ней, и она уехала, смеясь. А я остался и стоял, смотря на неё, пока она не вошла в какой-то дворец, и я всмотрелся в него и вдруг вижу, что это дворец халифа аль-Мутаваккиля!

И я вернулся, о повелитель правоверных, и опустилась мне на сердце вся забота мира, - ведь девушка взяла у меня три тысячи динаров! И я говорил про себя: "Она взяла мои деньги и похитила мой разум, и, может быть, моя душа погибнет от любви к ней". И я вернулся домой и рассказал моей матери обо всем, что со мной случилось, и она сказала: "О дитя моё, берегись попадаться ей после этого - ты погибнешь". И когда я пошёл в лавку, ко мне пришёл поверенный с рынка москательщиков - а это был престарелый старец - и сказал мне: "О господин, почему это, я вижу, твоё состояние изменилось, и видны на тебе следы грусти? Расскажи мне о твоём деле". И я рассказал ему обо всем, что у меня случилось с девушкой, и поверенный сказал: "О дитя моё, эта девушка - из невольниц дворца повелителя правоверных, и она любимица халифа. Считай же, что деньги ушли ради Аллаха великого, и не занимай ею своей души, а когда она к тебе придёт, остерегайся, чтобы она тебе не повредила, и осведоми меня об этом, а я придумаю что-нибудь, чтобы не постигла тебя гибель".

И затем он оставил меня и ушёл, а в моем сердце было пламя огня. И когда пришёл конец месяца, девушка вдруг явилась ко мне, и я обрадовался ей до крайней степени, и она молвила: "Что побудило тебя за мной следовать?" - "Меня побудила к этому крайняя любовь, которая в моем сердце", - сказал я и заплакал перед нею, и она тоже заплакала из жалости ко мне и воскликнула: "Клянусь Аллахом, в твоём сердце нет любви, больше которой в моем сердце! Но что же мне делать? Клянусь Аллахом, нет мне пути ни к чему, кроме как видеться с тобой один раз каждый месяц!"

И затем она дала мне бумажку и сказала: "Снеси её к такому-то, торговцу тем-то - он мой поверенный - и получи с него столько, сколько тут написано". А я воскликнул: "Нет мне нужды в деньгах, и мои деньги и душа - выкуп за тебя!" - "Я придумаю для тебя дело, в котором будет твоё сближение со мной, хотя бы был в этом для меня труд", - сказала девушка. И затем она простилась со мной и ушла, а я пришёл к старику москательщику и рассказал ему о том, что случилось.

И он пришёл со мной к дворцу аль-Мутаваккиля, и я увидел, что это то самое помещение, в которое вошла девушка, и старик москательщик растерялся, не зная, какую устроить хитрость. И он посмотрел по сторонам и увидел портного, напротив окна дворца, выходившего на берег, и подле него были работники. "С помощью этого человека ты достигнешь того, чего хочешь, - сказал москательщик. - Распори карман, подойди к портному и скажи, чтобы он тебе его зашил, и когда он зашьёт его, дай ему десять динаров". - "Слушаю и повинуюсь!" - сказал я и отправился к этому портному, захватив с собой два отреза румской парчи, и сказал ему: "Скрои из этих отрезов четыре одежды - две фарджии и две нефарджии".

И когда он кончил кроить одежды и шить их, я дал ему плату, гораздо большую, чем обычно, и он протянул мне руку с этими одеждами, и я сказал: "Возьми их для себя и для тех, кто у тебя находится". И я стал сидеть у портного, затягивая пребывание с ним, и скроил у него другие одежды и сказал: "Повесь их перед твоей лавкой, чтобы кто-нибудь их увидел и купил". И портной сделал это, и всякому, кто выходил из дворца халифа и кому нравились какие-нибудь одежды, я дарил их, даже привратнику.

И в один день из дней портной сказал мне: "Я хочу, о дитя моё, чтобы ты рассказал мне правду. Ты скроил у меня сто драгоценных одежд (а каждая одежда стоила больших денег) и подарил большую часть их людям, а это не дело купца, так как купец рассчитывает каждый дирхем. Каков же размер твоих основных денег, раз ты делаешь такие подарки, и какова твоя нажива каждый год? Расскажи мне истину, чтобы я помог тебе в том, что ты хочешь, заклинаю тебя Аллахом, - сказал он потом, - не влюблён ли ты?" - "Да", - ответил я. И он спросил: "В кого?" И я сказал: "В невольницу из невольниц дворца халифа". - "Да обезобразит их Аллах! - воскликнул портной. - Сколько они ещё будут соблазнять людей!" И затем он спросил: "Знаешь ли ты её имя?" И когда я ответил: "Нет", - портной сказал: "Опиши её мне". И я описал ему ту девушку, и он воскликнул: "О горе, это лютнистка халифа аль-Мутаваккиля и его любимица! Но у неё есть невольник. Сведи с ним дружбу, и, может быть, он будет причиной того, что ты достигнешь девушки".

И когда мы разговаривали, вдруг этот невольник подошёл, выйдя из ворот халифа, и он был подобен луне в четырнадцатую ночь. А передо мной лежали одежды, которые сшил для меня портной (они были парчовые, разных цветов), и невольник стал смотреть на них и разглядывать их, а затем он подошёл ко мне, и я поднялся и приветствовал его, и он спросил: "Кто ты?" - "Человек из купцов", - ответил я. И невольник спросил: "Продаёшь ли ты эти одежды?" - "Да", - ответил я. И он взял пять из них и спросил: "Почём эти пять?" - "Это подарок тебе от меня, чтобы заключить дружбу между мной и тобой", - ответил я, и невольник обрадовался. А затем я пошёл домой и взял для него платье, украшенное драгоценными камнями и яхонтами, ценой в три тысячи динаров, и отнёс его к нему, и он принял от меня платье, и потом взял меня и привёл в комнату внутри дворца, и спросил: "Как ты зовёшься среди купцов?" - "Я один из них", - ответил я. И невольник молвил: "Твоё дело внушило мне сомнение". - "Почему?" - спросил я. И он сказал: "Ты подарил мне много вещей и покорил этим моё сердце, и я уверен, что ты Абу-ль-Хасан хорасанец, меняла".

И я заплакал, о повелитель правоверных, и невольник спросил: "О чем ты плачешь? Клянусь Аллахом, та, из-за которой ты плачешь, больше и сильнее влюблена в тебя, чем ты влюблён в неё, и среди всех невольниц во дворце стало известно её дело с тобой. Что же ты хочешь?" - спросил он меня потом. И я сказал: "Я хочу, чтобы ты помог мне в моей беде", - и невольник условился со мной на завтра. И я отправился домой, а на следующее утро я пошёл к невольнику и вошёл в его комнату, и невольник пришёл и сказал: "Знай, что, когда она вчера кончила службу у Халифа и пришла в свою комнату, я рассказал ей всю твою историю, и она решила с тобой сблизиться. Посиди у меня до конца дня".

И я остался сидеть у невольника, и когда наступила ночь, он вдруг пришёл и принёс рубашку, сотканную из золота, и платье из платьев халифа и надел их на меня, и окурил меня благовониями, и я стал похож на халифа. А затем он привёл меня в помещение, где были комнаты в два ряда, по обе стороны, и сказал: "Это собственные комнаты невольниц, и когда ты будешь проходить мимо них, клади у каждой двери один боб - у халифа обычай делать так каждый вечер..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Девятьсот шестьдесят вторая ночь

Когда же настала девятьсот шестьдесят вторая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что невольник говорил Абу-ль-Хасану: "И когда ты будешь проходить мимо них, клади у каждой двери один боб - у халифа обычай делать это, - пока не дойдёшь до второго прохода, что будет от тебя с правой руки. Ты увидишь там комнату, дверь которой с мраморным порогом, и когда ты дойдёшь до неё, пощупай порог рукой, а если хочешь - считай двери, их будет столько-то, и войди в дверь, у которой такие-то и такие-то приметы, - твоя подруга увидит тебя и возьмёт к себе. А что касается твоего выхода, то Аллах облегчит его для меня, хотя бы мне пришлось вынести тебя в сундуке". И затем он оставил меня и вернулся, а я пошёл, считая двери, и клал у каждой двери боб, и когда я дошёл до средних комнат, я услышал великий шум и увидел блеск свечей, и этот свет двигался в мою сторону, пока не приблизился ко мне. И я посмотрел, что это, и вдруг вижу - халиф, и вокруг него невольницы, а у невольниц свечи. И я услышал, как одна из них говорила своей подруге: "О сестрица, разве у нас два халифа? Ведь халиф уже проходил мимо моей комнаты, и я почувствовала запах его духов и благовоний, и он положил боб у моей комнаты, по обычаю, а сейчас я вижу свет свечей халифа, и вон он сам идёт". - "Поистине, это удивительное дело, - сказала другая невольница, - так как перерядиться в одежду халифа не осмелится никто".