без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 2

• Название: Тысяча И Одна Ночь. Книга 2
• Автор: без автора
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1959

---

Говорил Мансур ибн Аммар: "Однажды я совершил паломничество и направлялся в Мекку через Куфу, а ночь была тёмная. И вдруг я услышал, как кто-то кричит в глубине ночи: "О боже, клянусь твоей славой и величием, совершив грех, я не хотел тебя ослушаться, и я не отрицаю бытия твоего. Это прегрешение ты судил мне совершишь в твоей предвечной безначальности. Прости же мне то, в чем я преступил; я ослушался тебя по неведению!" И, окончив молиться, он произнёс такой стих из Корана: "О те, кто уверовал, охраняйте себя и ваших близких от огня, топливо которого - люди и камни...", и я услышал шум падения, причины которого я не знал, и уехал. А когда настал следующий день, мы шли по дороге и увидели похоронное шествие, и за ним шла старуха, силы которой ушли. Я спросил её об умершем, и она сказала: "Это похороны одного человека, который вчера проходил мимо нас, когда мой сын стоял и молился. И он прочёл стих из книги Аллаха великого, и у этого человека лопнул жёлчный пузырь, и он умер".

Затем четвёртая девушка отошла и выступила пятая и сказала:

"А вот я расскажу кое-что из того, что мне вспомнится из рассказов о праведных предках.

Говорил Маслам ибн Динар: "Если исправить тёмные мысли, простятся и малые и великие прегрешения. И если вознамерится раб оставить грехи - придёт к нему милость Аллаха". И говорил он: "Всякое благо, которое но приближает к Аллаху, есть бедствие, и малое в здешней жизни отвлекает от многого в будущей, а многое в здешней жизни заставляет забыть о малом в жизни будущей".

Спросили Абу-Хазима: "Кто счастливейший из людей?" И он сказал: "Человек, жизнь которого проходит в повиновении Аллаху". - "А кто глупейший из людей?" - спросили его. И он ответил: "Тот, кто продаёт свою будущую жизнь за здешнюю жизнь другого".

Передают, что когда Муса - мир с ним! - пришёл к воде Мадьянитов, он сказал: "Господи, я нуждаюсь во благе, которое ты мне ниспослал!" И Муса просил своего господа, но не просил людей. И пришли две девушки, и он напоил их скотину и не пустил пастухов вперёд. И девушки, вернувшись, рассказали об этом своему отцу, Шуайбу, - мир с ним! А тот сказал: "Может быть, он голоден?" - и он велел одной из них: "Воротись к нему и позови его!" И девушка, придя к Мусе, закрыла лицо и сказала: "Мой отец зовёт тебя, чтобы дать тебе награду за то, что ты принёс нам воды". Но Муса не желал этого и не хотел следовать за нею. А это была женщина с большим задом, и ветер подымал её одежду, так что Мусе был видел её зад, и он зажмуривал глаза. И потом он сказал ей: "Будь сзади, а я пойду впереди тебя". И она шла сзади, пока он не вышел к Шуайбу - мир с ним!

Когда ужин был приготовлен..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьдесят третья ночь

Когда же настала восемьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Дандан рассказывал Дау-аль-Макану: "И пятая невольница говорила твоему отцу: "И Муса - мир с ним! - вошёл к Шуайбу, когда ужин был приготовлен. И Шуайб сказал ему: "О Муса, я хочу дать тебе награду за то, что ты принёс им воды. А Муса отвечал: "Я из людей того дома, где не продают деяния будущей жизни за все золото и серебро на земле". - "О юноша, - ответил Шуайб, - ты ведь мой гость, а мой обычай и обычай моих отцов почтить гостя, накормив его пищей". И Муса поел, а затем Шуайб нанял его на время восьми паломничеств, то есть лет, и как плату за это предназначил ему в жены одну из своих дочерей. И работа Мусы для Шуайба была за неё выкупом, как сказал Аллах великий, говоря за Шуайба: "Я хочу женить тебя на одной из этих моих двух дочерей за то, что ты прослужишь у меня восемь паломничеств. И если ты завершишь десяток, это будет от тебя, а я не хочу тебя затруднять".

Один человек сказал своему другу, которого он долго не видел: "Ты заставил меня тосковать, так как я давно не видел тебя". - "Меня отвлёк от тебя ибн Шихаб, - ответил его друг. - Знаешь ли ты его?" - "Да, - сказал спрошенный, - он уже тридцать лет мой сосед, но я с ним не заговариваю". - "Ты забыл Аллаха и потому забыл соседа, а если бы ты любил Аллаха, то любил бы и соседа, - ответил ему друг. - Разве ты не знаешь, что сосед имеет такие же права на соседа, как родственник?"

Говорил Хузейфа: "Мы вступим в Мекку вместе с Ибрахимом ибн Адхамом, и Шакик аль-Бальхи тоже совершал паломничество в этом году. Мы встретились во время обхода, и Ибрахим спросил Шакика: "Как вы поступаете в ваших землях?" - "Когда имеем - едим, а когда голодаем - терпим", - ответил Шакик. И Ибрахим воскликнул: "Так делают собаки из Балха! Мы же, когда имеем, почитаем Аллаха, а когда голодаем, воздаём ему хвалу". И Шакик сел перед Ибрахимом и сказал ему: "Ты мой наставник".

Говорил Мухаммед ибн Имран: "Один человек спросил Хамима Глухого: "Что заставляет тебя полагаться на Аллаха?" И тот отвечал: "Два обстоятельства: я знаю, что мой удел не съест никто, кроме меня, и моя душа спокойна о нем. И я знаю также, что я сотворён не без ведома Аллаха, и потому я в смущении перед пим".

Затем пятая девушка отошла, и выступила старуха, и, поцеловав землю меж рук твоего отца девять раз, сказала:

"Ты слышал, о царь, что они все говорили о подвижничестве. Я последую их примеру и расскажу часть того, что дошло до меня о великих предках.

Говорят, что имам аш-Шафии разделял ночь на три части: первая треть для науки, вторая для сна и третья - для ночной молитвы.

А имам Абу-Ханифа бодрствовал полночи, и один человек указал на него, когда он проходил, и сказал другому: "Этот бодрствует всю ночь". И, услышав это, имам сказал: "Мне стыдно перед Аллахом, что приписывается мне то, чего во мне нет". И стал после этого бодрствовать всю ночь.

Говорил ар-Раби: "Аш-Шафии целиком произносил Коран в течение месяца рамадана семьдесят раз, и все это во время молитвы".

Говорил аш-Шафии - да будет доволен им Аллах! - "Я десять лет не ел досыта ячменного хлеба, так как сытость ожесточает сердце, уничтожает сообразительность, навлекает сон и делает сытого слишком слабым, чтобы стоять на молитве".

Передают со слов Абд-Аллаха ибн Мухаммеда ас-Суккари, что он говорил: "Я беседовал с Омаром, и он сказал мне: "Я не видел человека благочестивей и красноречивей, чем Мухаммед ибн Идрис-аш-Шафии. Случилось, что я вышел вместе с аль-Харисом ибн Лабибом ас-Саффаром, - а аль-Харис был учеником аль-Музани, - и у него был прекрасный голос. И он прочёл слова Аллаха - велик он: "Бог день, когда они не заговорят и не будет им позволено оправдаться). И я увидел, что у имама аш-Шафии изменился цвет лица и волосы поднялись на его коже, и он сильно задрожал и упал без сознания. Придя в себя, он воскликнул: "У Аллаха ищу спасения от того, чтобы быть на месте лжецов и в толпе небрегущих. О боже, перед тобою смиряются сердца знающих! О боже, подари мне прощение моих грехов по твоей щедрости и укрась меня твоим покровом и прости мне моё неумение по величию лика твоего!" А затем я поднялся и ушёл.

Говорил кто то из верных людей: "Когда я пришёл в Багдад, аш-Шафии был там. Я сел на берегу, чтобы омыться для молитвы, и вдруг мимо меня прошёл человек и сказал мне: "О молодец, совершай хорошо омовение, и Аллах даст тебе хорошее и в здешней жизни и в будущей". И я обернулся и вижу - идёт человек, за которым следует толпа. Я поторопился с омовением и пошёл по его следам, и он обернулся ко мне и спросил: "Есть у тебя какая-нибудь нужда?" - "Да, - ответил я, - научи меня тому, чему научил тебя Аллах великий". - "Знай, - сказал человек, - что тот, кто правдив с Аллахом - спасается, а кто любит свою веру - уцелеет от гибели. Кто воздержан в здешней жизни, глаза того прохладятся в жизни будущей". - "Не прибавить ли тебе ещё?" - спросил он. И когда я ответил: "Да", он сказал: "Будь воздержан в этой жизни и жаден до будущей. Будь правдив в твоих делах и спасёшься со спасающимся". И он ушёл, а я спросил о нем, и мне сказали: "Это имам аш-Шафии".

Имам аш-Шафии говорил: "Я хотел бы, чтобы люди извлекли пользу из моею знания с тем, чтобы ничто потом не приписывалось мне..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Восемьдесят четвёртая ночь

Когда же настала восемьдесят четвёртая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Дандан рассказывал Дау-аль-Макану: "И старуха говорила твоему отцу: "Имам аш-Шафии говорил: "Я хотел бы, чтобы люди извлекли пользу из моего знания с тем, чтобы ничто потом не приписывалось мне. Споря с кемнибудь, - говорил он, - я всегда хотел, чтобы Аллах великий поддержал его в истине и помог ему её проявить. Я никогда ни с кем не спорил иначе, как для того, чтобы проявить истину, и я не думаю о том, изъяснит ли Аллах истину моими устами или устами моего соперника".

И говорил он - да будет доволен ям Аллах! - "Если ты боишься из-за знания твоего стать гордым, вспомни, чьего благоволения ты ищешь и какого блага желаешь и какой кары страшишься".

Сказали Абу-Ханифе: "Повелитель правоверных АбуДжафар аль-Мансур поставил тебя судьёй и назначил тебе десять тысяч дирхемов". И Абу-Ханифа не согласился. Когда же настал день, в который было назначено принести ему деньги, он совершил утреннюю молитву, а затем закрылся одеждой и не говорил. И к нему пришёл посол от повелителя правоверных с деньгами и, войдя к Абу-Ханифе, обратился к нему, но тот не ответил. И посол халифа сказал: "Эти деньги дозволены". Но Абу-Ханифа ответил: "Я знаю, что они мне дозволены, но я не хочу, чтобы мне в сердце запала любовь к притеснителям". - "А если бы ты вошёл к ним и старался уберечься от любви к ним", - сказал посол. И Абу-Ханифа ответил: "Я не уверен, что, войдя в море, не замочу своей одежды". А вот слова аш-Шафии, - да будет доволен им великий Аллах! -