без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 1

• Название: Тысяча И Одна Ночь. Книга 1
• Автор: без автора
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1959

---

И тогда Аллах разрешил ангелам метать в ифрита огненные звезды, и он сгорел, а ифритка уцелела. И она опустила Бедр-ад-дина на том месте, где звезды поразили ифрита, и не полетела с ним дальше, боясь за него, а по предопределённому велению они достигли Дамаска сирийского, и ифритка положила Хасана у одних из ворот и улетела. И когда настало утро и раскрылись ворота города, люди вышли и увидели красивого юношу, в рубахе и в ермолке, раздетого, без одежды, и от перенесённой бессонницы он был погружён в сон.

И люди, увидев его, сказали: "Счастлива та, что была возле него сегодня ночью! Что бы ему дотерпеть, пока он оденется!" А кто-то другой сказал: "Несчастные дети родовитых! Этот молодец сейчас вышел из кабака по некоторому делу, но хмель осилил его, и он сбился с пути к тому месту, куда шёл, и, дойдя до городских ворот, нашёл их запертыми и заснул здесь".

И люди пустились в разговоры о нем. И вдруг ветер подул и поднял его рубашку над животом, и стал виден живот и плотный пупок и ноги и бедра его подобные хрусталю, и люди сказали: "Хорошо, клянёмся Аллахом!"

И Бедр-ад-дин проснулся и увидел, что он у ворот города и что подле него люди, и удивился и воскликнул: "Где я, добрые люди, и почему вы собрались? Что у меня с вами случилось?" И ему сказали: "Мы увидели тебя во время утреннего призыва, и ты лежал и спал, и мы не Знаем о твоём деле ничего, кроме этого".

"Где ты спал эту ночь?" - спросили его потом; и Бедр-ад-дин Хасан воскликнул: "Клянусь Аллахом, о люди, я проспал эту ночь в Каире!"

И тогда один человек сказал: "Ты ешь гашиш!" А другой воскликнул: "Ты сумасшедший! Ты ночевал в Каире, а утром ты спишь в городе Дамаске!" И Бедр-ад-дин отвечал: "Клянусь Аллахом, добрые люди, я совсем не лгу вам; вчера вечером я был в Египте, а вчерашний день находился в Басре". - "Хорошо!" - сказал кто-то; а другой сказал: "Этот юноша одержимый!" И над ним стали хлопать в ладоши, и люди заговорили друг с другом и сказали: "Горе его молодости! Клянёмся Аллахом, в его безумии нет никакого сомнения!" Потом они сказали ему: "Сообрази и приди в разум". И Бедр-ад-дин сказал: "Я вчера был женихом в Египте". - "Может быть, ты грезил и видел все, о чем ты говоришь, во сне?" - спросили его; и Хасан усомнился в самом себе и воскликнул: "Клянусь Аллахом, это не сон, и мне не привиделись грёзы! Я пришёл, и невесту открывали передо мной, а конюх-горбун сидел тут же. О брат мой, это не сон; а если это сон, то где же кошель с золотом и где мой тюрбан, и моё платье, и одежда?"

И потом он встал и вошёл в город и прошёл по улицам и по рынкам, и люди толпились вокруг него и шли за ним следом, а он вошёл в лавку повара.

А этот повар был ловкий человек, то есть вор, но Аллах привёл его к раскаянию в воровстве, и он открыл себе харчевню; и все жители Дамаска боялись его из-за его сильной ярости.

И когда все увидели, что юноша вошёл в харчевню, народ рассеялся, боясь этого повара; а когда повар увидел Бедр-ад-дина Хасана и посмотрел на его красоту и прелесть, любовь к нему запала ему в сердце, и он спросил: "Откуда ты, молодец? Расскажи мне твою историю, - ты стал мне дороже, чем моя душа".

И Хасан рассказал ему о том, что случилось, с начала до конца; и повар сказал: "О господин мой Бедр-ад-дин, Знай, что это удивительное дело и диковинный рассказ. Но скрывай, дитя моё, что с тобою было, пока Аллах не пошлёт тебе облегчения; живи со мною в этом месте: у меня нет ребёнка, и я сделаю тебя своим сыном". - "Хорошо, дядюшка", - сказал Бедр-ад-дин. И тогда повар пошёл на рынок и накупил Бедр-ад-дину роскошных платьев и одел его в них, а потом он отправился с ним к кади и объявил, что Бедр-ад-дин его сын. И Бедр-аддин Хасан сделался известен в городе Дамаске как сын повара и стал сидеть у него в лавке и получал деньги, и положение его у повара таким образом упрочилось.

Вот что было с Бедр-ад-дином Хасаном и произошло с ним. Что же касается Ситт-аль-Хусн, дочери его дяди, то, когда взошла заря, она проснулась и не нашла подле себя Бедр-ад-дина Хасана. Она подумала, что он пошёл за нуждой, и просидела, ожидая его, некоторое время; и вдруг вошёл её отец, озабоченный тем, что случилось с ним из-за султана, - как тот насильно заставил его выдать дочь за своего слугу, за какой-то горбатый обломок конюха. И он говорил про себя: "Я убью мою дочь, если она дала этому проклятому овладеть собою!"

И, дойдя до её ложа, он остановился и сказал: "Ситталь-Хусн!" И она ответила: "Я здесь, к твоим услугам, о господин мой!" - и вышла, раскачиваясь от радости, и поцеловала перед ним землю, и её лицо стало ещё светлее и красивее, так как она обнимала того газеленка.

И, увидев, что она в таком состоянии, её отец сказал ей: "О проклятая, ты радуешься этому конюху!" И она улыбнулась, услышав слова своего отца, и ответила: "Ради Аллаха, довольно того, что вчера случилось! Люди смеялись надо мной и корили меня этим конюхом, не стоящим обрезка ногтя моего мужа. Клянусь Аллахом, я в жизни не знала ночи лучше вчерашней! Не смейся же надо мной и не напоминай мне про этого горбуна".

Услышав её слова, отец её исполнился гнева, и глаза его посинели, и он воскликнул: "Горе тебе, что это за слова ты говоришь! Конюх-горбун ночевал с тобою?" Но Ситт-аль-Хасан сказала: "Заклинаю тебя Аллахом, не поминай мне его, да проклянёт Аллах его отца, и не строй шуток! Конюха только наняли за десять динаров, и он взял свою плату и ушёл, а я зашла за полог и увидела моего мужа, который сидел там, а раньше меня открывали для него певицы, и он оделял всех червонным золотом, так что обогатил бывших здесь бедняков. И я проспала ночь в объятиях моего мужа, ласкового нравом, обладателя чёрных глаз и сходящихся бровей".

К когда отец её услышал эти слова, свет покрылся мраком перед лицом его, и он воскликнул: "О нечестивая, что это ты говоришь, где твой разум?" И она ответила: "О батюшка, ты пронзил моё сердце! Довольно тебе тяготить меня! Знай, о муж, что взял мою невинность, и он вошёл в комнату отдохновения, а я уже понесла от него".

К тогда её отец поднялся изумлённый и пошёл в отхожее место и увидел горбатого конюха, который был соткнут головой в отверстие, а ноги его торчали вверх. И визирь оторопел, у видя его, и воскликнул: "Это не кто иной, как горбун! Эй, горбатый", - сказал он ему. И конюх ответил: "Тагум, тагум", - думая, что с ним говорит ифрит, а визирь закричал на него и сказал: "Говори, а не то я отрежу тебе голову этим мечом!" И тогда горбун сказал: "Клянусь Аллахом, о шейх ифритов, с тех пор как ты меня сюда сунул, я не поднимал головы! Ради Аллаха, сжалься надо мной!" - "Что ты говоришь? - сказал визирь, услышав слова горбатого. - Я отец невесты, а не ифрит!" - "Хватит! - отвечал горбун. - Ты собираешься отнять у меня душу, но уходи своей дорогой, пока не пришёл к тебе тот, кто сделал со мной это дело. Вы привели меня лишь для того, чтобы женить меня на любовнице буйволов и возлюбленной ифритов. Да проклянёт Аллах того, кто меня женил на ней и кто был причиной этого..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Двадцать третья ночь

Когда же настала двадцать третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что горбатый конюх заговорил с визирем, отцом невесты, и сказал ему: "Да проклянёт Аллах того, кто был этому причиной!" А визирь сказал: "Вставай, выходи отсюда!" Но горбун отвечал: "Что я, сумасшедший, что ли, чтобы уйти с тобою без позволения ифрита? Он сказал мне: "Когда взойдёт солнце, выходи и иди своей дорогой". Что, взошло солнце или нет?" - "Кто тебя сюда привёл?" - спросил тогда визирь; и конюх сказал: "Я вчера пришёл сюда за нуждою, и вдруг из воды вылезла мышь и закричала на меня и стала расти, и сделалась буйволом. И он сказал мне слова, которые вошли мне в ухо, и оставил меня и ушёл, да проклянёт Аллах невесту и тех, кто меня женил на ней!"

И визирь подошёл к конюху и вынул его из отверстия, и тот выбежал, не веря, что солнце взошло, и пошёл к султану и рассказал ему, что у него случилось с ифритом.

Что же касается визиря, отца невесты, то он вошёл в дом смущённый, не зная, что думать о деле своей дочери, и сказал ей: "Дочь моя, разъясни мне, что с тобою случилось?" И она сказала: "Жених, перед которым меня вчера открывали, провёл со мною ночь и взял мою девственность, и я понесла от него; и если ты мне не веришь, то вот на скамеечке его чалма, а его платье под матрацем, и в нем что-то завёрнуто, я не знаю что".

И, услышав эти слова, её отец вошёл под намёт и увидел чалму Бедр-ад-дина Хасана, сына своего брата, и тотчас же взял её в руки и повертел и сказал: "Это чалма визирей, - она сделана в Мосуле!" И он увидел ладанку, зашитую в тарбуше, и взял её и распорол, и, взяв одежду Хасана, нашёл в ней кошель, где была тысяча динаров.

И, открыв кошель, он увидел там бумагу и прочитал её, и это оказалась расписка еврея на имя Бедр-ад-дина Хасана, сына Нур-ад-дина Али каирского, и тысячу динаров он тоже нашёл.

И, прочитав эту записку, Шамс-ад-дин испустил крик и упал без сознания, а придя в себя и поняв сущность дела, он изумился и воскликнул: "Нет бога, кроме Аллаха, властного на всякую вещь!"