Ширли Конран - Кружево

• Название: Кружево
• Автор: Ширли Конран
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005131-X

В номере роскошного нью-йоркского отеля по приглашению кинозвезды Лили собираются четыре давние подруги. Богатые, красивые, еще в ранней юности познавшие все прелести и сложности чувственной любви, они разными, порой экстравагантными способами добились жизненного успеха. Лили убеждена, что одна из них — ее мать. Но кто именно? Ведь в жизни каждой из них есть своя тайна.

Продолжение этой запутанной истории читайте в романах « Великолепная Лили » и «Соперницы».

---

К сожалению, пережитые тогда неприятные мгновения сыграли скверную роль, надолго повлияв впоследствии на личную жизнь Кейт: оказавшись в объятиях мужчины, она всякий раз испытывала почти непереносимое, но моментальное сексуальное возбуждение, а потом его сразу же вытесняли страх, отвращение и стыд.

3

Шум голосов в большом зале «Империала», соединявшем в себе гостиничный вестибюль, кафе и небольшой пассаж, перекрывался то звуками фортепьяно, то звоном посуды, то время от времени вспыхивавшим чьим-нибудь громким смехом. С четырех часов начинался обычно наплыв тех, кто заходил выпить чаю или коктейль. Хозяйка зала для бриджа, сидевшая под написанным маслом изображением Мадонны, проверяла список записавшихся на сегодняшнюю игру, а на столе для триктрака уже начали стучать кости. В углу зала принц Али Хан с самым серьезным видом нашептывал что-то на ухо девушке-латиноамериканке с черными как смоль волосами. Сидевшая чуть поодаль от него молодая и стройная Элизабет Тейлор потянулась за четвертым кусочком обсыпанного сахарной пудрой торта.

Открывающиеся в обе стороны входные двери распахнулись, и в вестибюль в окружении небольшой свиты вошел Аристотель Онассис. За ним следом появилась белокурая девушка, сжимавшая под мышкой несколько книг. Она явно хотела проскользнуть незамеченной; но тогда ей не следовало появляться в такой компании, поскольку администратор, метрдотель и старший официант одновременно повернули головы в сторону вошедших, чтобы предупредить любое возможное пожелание одного из богатейших людей мира. Джуди Джордан — а это была именно она — попыталась прикинуться одним из постояльцев отеля и, глядя прямо перед собой, быстрым шагом направилась мимо швейцара к лифту. На ней были белый, застегивающийся со спины на пуговицы свитер, клетчатая юбка в складку, белые гольфы чуть ниже колен и спортивные двухцветные туфли без каблуков, утопавшие в толстом ковре вестибюля. Слава богу, почти дошла. Осталось пятнадцать шагов… десять… пять… черт! По обе стороны от лифта внезапно возникли несколько арабов-телохранителей. Джуди увидела впереди себя ровную, оливкового цвета шею, принадлежавшую темному стройному молодому человеку, который вошел в лифт в сопровождении адъютанта, одетого в военную форму одной из западных стран. По соображениям безопасности никому другому не разрешалось входить в лифт с принцем Абдуллой или любым иным членом сидонской[18] королевской семьи, которая постоянно бронировала два номера «люкс» в «Империале» на то время, когда восемнадцатилетний принц приезжал в «Ле Морнэ».

Джуди повернулась и направилась было к лестнице, но в этот момент почувствовала, как на плечо ей легла тяжелая рука.

— Фрейлейн, — прошипел ей на ухо консьерж, — вам нечего здесь делать. Вам положено пользоваться служебной лестницей. Вы даже не являетесь нашим постоянным сотрудником. Делаю вам последнее предупреждение, в следующий раз вы будете уволены.

— Я прошу прощения, но нас задержали на занятиях языком, а мне еще надо успеть переодеться перед сменой. Я хотела сделать как побыстрее.

— В «Империале» никаких извинений не принимают. Марш на служебную лестницу, живо!

Вот почему вместо того, чтобы подняться на шестой этаж в лифте, Джуди пришлось тащиться целых сто двадцать две ступеньки вверх по лестнице, затем преодолеть бегом еще два пролета до чердака, где пространство под наклонной крышей было поделено тонкими перегородками на небольшие комнатки, чем-то похожие на коробки для обуви, которые предназначались для гостиничной обслуги.

Джуди бросила учебники на серое одеяло и влезла в форму, что носили официантки расположенного при гостинице кафе «Шеза». Еще три дня, а там выходной, подумала она, затягивая шнуровку на вышитой белыми кружевами блузке, ныряя в широкую сборчатую красную юбку и затягивая тесемки черного кружевного нагрудника. Завязывая их уже на ходу, она добежала до конца коридора, постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнула ее и вошла.

Ник, прямо в одежде, лежал на железной кровати. Рукава белой рубашки были закатаны, одна нога заброшена на другую, через дырку в сером носке торчал палец.

— Год 1928-й был почти столь же удачным, как и 1945-й, — говорил он. — Крайне благоприятным для «Медока», «Грейвс», «Сент-Эмилион» и «Помероль», несколько менее благоприятным для сухих белых сортов «Бордо», но отличным для «Сатерне». — Ник бросил учебник на кровать. — В следующий вторник экзамен по винам. У тебя не найдется сейчас минутки немного погонять меня, а, Джуди?

— Никак не могу, Ник. Я опаздываю. Заглянула только попросить: не мог бы ты чего-нибудь стянуть на кухне, если я не успею поесть?

— Ты еще слишком молода, голодать тебе еще рано, — ответил Ник, спуская ноги с кровати и садясь. — Обещай, что проведешь воскресенье со мной, и я тебе натащу столько всего, что на три дня хватит.

— Договорились. Тогда и по винам тебя погоняю.

— 0'кей. Загляну к тебе в «Шезу» выпить чашечку кофейку перед сменой. На что только не идешь, чтобы лишний разок тебя увидеть!

Она послала ему в ответ воздушный поцелуй, выскочила из комнаты и помчалась в кафе: снова те же сто двадцать две ступеньки, только вниз.

Энергия, казалось, била из нее ключом; но, несмотря на это, Джуди чувствовала себя предельно уставшей. Настолько, что, честно говоря, в воскресенье предпочла бы весь день проваляться в постели. Шел всего лишь четвертый месяц ее пребывания в Швейцарии, но усталость уже преследовала ее постоянно. На языковых курсах в Гштаде занятия начинались ежедневно в восемь утра и продолжались до половины четвертого; потом еще час вместо обеда приходилось тратить на выполнение домашних заданий. Затем — кафе «Шеза», где она работала официанткой шесть дней в неделю, с одним выходным, и где ей полагался только один очень коротенький перерыв, чтобы перекусить, хотя ее смена продолжалась до часа ночи. В Швейцарии не существовало профсоюзного контроля над условиями труда; но, с другой стороны, никто не мешал работать столько, сколько можешь. Ей вообще повезло, что удалось найти работу. Договориться об этом ей помог пастор Хенцен в самом начале летнего сезона, когда гостинице нужны были дополнительные рабочие руки. Вначале ее взяли только на пару месяцев, потом оставили на дополнительный срок, но зарплату дали более низкую, чем у других официанток. Денег едва хватало на то, чтобы оплачивать счета прачечной; однако здесь Джуди получала еще бесплатное жилье и питание, а именно это и было для нее главным.

Максина, Кейт и Пэйган уже сидели за столиком в «Шезе» с какой-то четвертой девочкой, которую пригласили только по одной причине: у нее был брат в «Ле Морнэ». Однако Пэйган еще полчаса тому назад сделала для себя вывод: если этот Найджел хоть немного похож на свою глупую корову-сестричку, то знакомиться с ним незачем.

— Папочка говорит, что в результате Найджел так переменился, обзавелся невероятно хорошими контактами, — монотонным голосом бубнила Франческа? — Папочка говорит, что считает плату за учебу там полезным капиталовложением, потому что он хочет, чтобы Найджел получил широкую международную подготовку, а в «Ле Морнэ» учатся только те, у кого есть деньги и имя. Знаете, там собрались дети всех нефтяных магнатов. И это совсем не похоже на обычную школу.

Это старинный замок на озере Леман. — Она откусила кусочек пирожного с кремом. — Если у них вечер свободен, то они могут съездить в Женеву или в Лозанну. Им даже разрешают уезжать на уикенды, если родители не возражают. — И Франческа взяла еще одно. — Работать им приходится очень много, но они не загнаны в клетку, как мы тут, в «Иронделли». А по субботам они ходят на танцы. Зимой в субботние вечера здесь гостиницы устраивают платные танцы, хотя Найджел ходит только в солидные места вроде «Империала» или «Паласа».

— Мы ни разу не ходили, — сказала Кейт. — Мы и танцевать-то не умеем.

— Только польку и шотландский танец, этому нас в школе учили, — поправила ее Пэйган.

Мальчики, танцы, великолепные гостиницы — все это зачаровывало, возбуждало и тревожило одновременно. Счастливая Франческа, думали девочки, как ей повезло, что у нее есть старший брат.

— А когда ребята из «Ле Морнэ» сюда приезжают?

— Они сейчас здесь и пробудут в Гштаде три месяца, с января до марта. Мамочка говорит, что здесь все очень хорошо расписано, так что после рождественских каникул чемодан Найджела посылают не в Руэ, а прямо в Гштад.

— Ой, кстати, — быстренько соврала Пэйган, — сестра-хозяйка просила меня передать тебе, Франческа, чтобы ты зашла на почту. Там для тебя лежит посылка. Надо будет заплатить три франка.

Франческа обрадованно завизжала, расплатилась по счету и убежала.

— Не могла ее дольше терпеть, — громко сказала Пэйган.