Кирилл Кириллов - Витязь особого назначения

• Название: Витязь особого назначения
• Автор: Кирилл Кириллов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4226-0149-3

1370-й год. Вокруг княжества Смоленского неспокойно: князь московский Дмитрий объединяет Русь, Золотая Орда опять закипает, король польский стар и вот-вот под боком грянет война за опустевший трон. Тут хотя бы прикрыть спину от польских притязаний. И князь смоленский отправляет своего сына в Краков, задумав женить его на тамошней принцессе. Но доехать юноше суждено было только до Полесья, что на границе Смоленского, Польского и Литовского княжеств. Там юноша пропал. Как и все, кто был вместе с ним. Масштабные поиски на чужой земле затевать нельзя. Что же делать? Князь смоленский зовет на помощь витязя Ягайло (сына литовского князя Ольгерда, будущего героя Грюнвальдской битвы, будущего польского короля под именем Владислав II и основателя династии Ягеллонов), известного воинской доблестью и дипломатическим талантом.

Чтобы исполнить поручение князя, витязю Ягайло придется пройти сквозь болота и степи. Через дворцовые интриги и жаркие сечи. А заодно и определить судьбу восточной Европы на ближайшие полвека.

---

Кирилл Кириллов Витязь особого назначения

Глава первая

Солнце медленно садилось за лес, последние закатные лучи просачивались сквозь густую листву. Из-под темных крон на торную дорогу выползал вечерний холодок, пахнущий хвоей и грибами. Мелкая живность скользила в траве, стараясь успеть в норку до наступления темноты. Птицы шуршали в ветвях, устраиваясь на ночлег. Вниз сыпались ошметки коры и маленькие веточки. Лес засыпал. Только уханье готовящегося к охоте филина да далекое карканье воронов иногда примешивались к тяжелому шагу подкованных железом копыт.

Угольно-черный конь по имени Буян уверенно шел знакомой дорогой, изредка всхрапывая и позвякивая бляшками наборной уздечки, которая свободно лежала у него на шее. В переметных сумах терлись друг о друга наспех собранные в дорогу пожитки. Седло с высокой лукой поскрипывало под наездником — крепким и кряжистым, как едва обтесанный водой камень. К стремени был приделан кожаный мешочек, где прятался окованный железом комель тяжелого копья. О другое стремя бился колчан со стрелами и сильно изогнутым луком. Тетива была снята, чтоб не перегибать дерево и не стирать костяные накладки.

Ягайло — так звали всадника — сидел ровно, как свечка, лишь иногда движением колена напоминая тянущемуся мягкими губами к придорожной траве коню, кто тут хозяин. Его большая рука покоилась на рукояти короткой сабли в расшитых золотой нитью ножнах, привешенных к тонкому кушаку, повязанному поверх наборной кольчуги с круглыми бляхами на груди. Гриву соломенных волос всадника покрывал островерхий шишак с узким, но крепким наносником. Шаровары с кожаными вставками были заправлены в красные сапоги с загнутыми вверх носами и небольшими каблуками, чтоб нога не выскальзывала из стремени. Спину прикрывал италийского сукна плащ с меховым подбоем, при случае способный защитить и от стужи, и от мороси.

Витязь был задумчив. Уже под вечер в его одинокую избу на опушке леса прискакал взмыленный княжий стряпчий[1] Акимка[2] с горящими то ли от недосыпа, то ли от лихоманки глазами. Не слезая с седла, испил водицы и сорванным голосом прохрипел, что князь желает пред свои очи немедля. И умчался, безжалостно шпоря коня. Ни грамоты с собой не привез, ни даже ярлыка княжьего не показал. Если б не многолетнее знание посланца сего… Случилось у князя что-то неладное, если понадобился он, да еще и так скоро. Не война ли? Не набег? Да вроде тихо все. И Орда, и московские князья последнее время в тишине и покое пребывают. Если только литовский принц Ольгерд войной пришел нежданно, не зря про него говорят: «Велика рать, а ходит как тать». Да ему б с чего? Нет у него на Руси верней союзников, чем смоляне.

Покидав в седельные сумы все, что могло пригодиться в дороге и схватке, подперев дверь батожком, чтоб лисицы не забрались, витязь двинулся в столицу. Ни людишек лихих, ни хищных зверей тут давно не водилось. Последних повывели да повыгнали еще при Иване, отце нынешнего князя, а новые, под бдительным оком достойного преемника, как-то не завелись. Пытались, было дело, но дружина, в которой тогда служил и Ягайло, отроком еще, жесткой рукой наводила порядок в местах сих. А позже, когда…

За дремотными воспоминаниями ночь пролетела незаметно. Когда же солнце начало золотить верхушки деревьев, он уже подъезжал к белокаменному красавцу Смоленску. Крестьянские избы, раскиданные под стенами, медленно просыпались. Над крышами закурились первые дымки, ноздри щекотал аппетитный запах поднимающегося теста. Мычали коровы на утренней дойке, свиньи хрустели свежей ботвой, резвыми стайками выбегали во дворы куры, стремясь первыми успеть к корытам с просом. Холопы с острыми косами на плечах выходили на сенокос.

В посадах просыпался рабочий люд, взвизгивали пилы, выгрызая первые опилки из огромных бревен. Слышались пристуки молотков камнетесов, разгорались горны ковалей. Купцы хриплыми со сна голосами зазывали в лавки первых посетителей. На богатых подворьях начинались большая стряпня и стирка. Что-то громыхало и катилось. Ругался меж собой дворовый люд. Светловолосые мальчишки, воровато оглядываясь, разбегались по улицам, готовясь к шалостям и проказам.

И темной кляксой посреди отрадной сердцу каждого человека картины высился княжий кремль. Солнце будто и не касалось его белоснежных стен. Окованные бронзой ворота наглухо закрыты, будто в осаде. Стражники на зубчатых башнях замерли каменными бабами степными. И только вороны черной ордой реяли над маковкой одноглавой, на византийский манер, колокольни. Что за напасть? Не болезнь ли какая заразная в княжьем тереме приключилась, что все закрыто наглухо и караулы везде? Только зачем тогда витязя звать? Саблюкой-то болезнь все равно не изрубишь… Ну да рассуждать и пугаться заранее было не в характере витязя. Он смело направил коня прямо к закрытым воротам. Переехал опущенный мост, остановился в пяти локтях от ворот и, обтерев пальцы о полу плаща, засунул их в рот.

Переливчатый посвист встрепенул стаю упитанных псов, сбежавшихся со всех окрестностей попировать на куче специально вынесенной им требухи. Даже очищающие ров от ила и нападавшего мусора мужики подняли головы. А их внимание привлечь было совсем не просто — во рву случалось находить гребешки, ножи, а то и монеты. Но княжий двор оставался безмолвен. Витязь покачал головой и свистнул еще раз. В надвратной башне зашебаршились. Из узкой бойницы свесилась длинная козлиная бородка в три волоса, над которой подозрительно поблескивали маленькие свиные глазки. Явно не из караула, из чиновного люда скорее. Тиун[3] али дьяк. В бороде открылась гнилозубая щель.

— Кто таков и зачем пожаловал? — донеслось сверху.

От такой наглости витязь аж оторопел.

— Как кто таков? Это ж я, Ягайло! По княжьему велению, пред его очи.

— А ну, грамоту покажи, — подозрительно перекосилось свиное рыло.

— Нету грамоты! Акимка сам приезжал на вечерней зоре, изустно передал. Найди его да спроси, коль мне не веришь.

Голова нырнула обратно в бойницу. Ягайло подождал еще минуту, перекинул ногу через луку седла и, подойдя к воротам, ударил в них пудовым кулаком.

— Открывайте, черти, чтоб вас!

Наподдал ногой для верности.

За воротами завозились. В бойницу снова высунулось свиное рыло и затрясло бородой.

— Почто шум поднял, витязь? — проблеял тиун.

— Не привык я, чтоб меня в палаты звали, а потом от ворот поворот давали! — Витязь снова бухнул ногой по тяжкой створке.

— Обожди воин, не гневись. — Тон человека стал не таким колючим, примирительным. — Сейчас в палатах разберутся.

Витязь гневно хмыкнул и присел на большой камень неподалеку. Сорвал травинку, скусил мягкий зеленый стебель и задумчиво пожевал. Сплюнул зеленым на зеленое. К Ягайле подковылял большой пегий пес с вислыми ушами. Он прихрамывал на переднюю лапу и вид имел несчастный и просительный.

— Прости, брат, у самого росинки маковой во рту не было, — почесал его за ухом Ягайло.

Пес прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Правда нет, — сокрушенно покачал головой Ягайло.

Тот, почувствовав скрытую в этом мощном теле любовь к зверям собачей породы, закатил под лоб карие глаза и бухнулся на спину. Растопырил лапы и бесстыдно подставил розовое брюхо. Ягайло улыбнулся уголком рта и почесал песьи ребра. Пес дернул ногой от удовольствия и вывалил прямо в пыль длинный розовый язык.

Рядом с его головой ударило в землю тяжелое подкованное копыто. Облаком поднялась пыль. Пес как ошпаренный вскочил на четыре лапы и стрепетнул прочь, куда и хромота девалась. Ягайло посмотрел в черные, горящие злобой глаза своего коня.

— Ты чего, Буян? — удивился он. — Я ж ничего, а он тоже в любви и заботе нуждается, вишь хворый какой-то, несчастный, хоть и здоровый, аки теленок.

Конь презрительно фыркнул, развелось, мол, тут всяких.

За воротами заскрипел поднимаемый брус. Створка приоткрылась ровно настолько, чтоб пропустить человека и его коня. Ягайло поднялся на ноги, взял Буяна под уздцы и повел на двор. Там его встретил расхристанный и всклокоченный Акимка в сопровождении двух ратников с бердышами.

— Прости, Ягайло, заставь этих буквоедов Богу молиться — они себе лбы порасшибают. Велено им, видишь ли, только с личного поручения князя, они и… Прибежали… Я им говорю пустить, а они — нет, говорят, сам приходи. Ничего сами решить не могут, чихнуть без соизволения боятся, чиновное племя!

Он зло пнул кадушку, поставленную для караула. Ковш стукнул о край, разгоняя по воде круги.

— Да чего тут у вас стряслось-то? — спросил донельзя удивленный таким поведением не по годам вострого умом и рассудительного стряпчего Ягайло.

Тот открыл было рот, но подозрительно глянул на ратников, окинул внимательным взором верхушку стены и махнул рукой: