Елена Сенявская - Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)

• Название: Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества)
• Автор: Елена Сенявская
• Издательство: Российская политическая энциклопедия
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-8243-0782-2

Монография посвящена комплексному изучению одной из актуальных проблем социальной и «ментальной» истории — раскрытию социокультурного и психологического феномена восприятия «чужого» в экстремальной ситуации войны. Впервые в историографии в данном ракурсе рассматривается массовое сознание общества и армии России/СССР в условиях основных внешних войн в XX столетии (русско-японской, Первой мировой, иностранной интервенции в период Гражданской войны, советско-финляндской, Великой Отечественной, Афганской, а также военных кампаний против японской армии накануне и в ходе Второй мировой войны). Исследование основано на широком круге архивных документов и историко-социологических источников, агитационно-пропагандистских материалов, источников личного происхождения и др. Среди важнейших задач монографии — изучение роли социальных институтов (государственных структур, СМИ, литературы и искусства, и т. д.) в формировании отношения к врагу и эволюции его образа, а также исследование влияния идеологических и психологических факторов на восприятие противника.

Книга основана на редких архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории». Она будет интересна не только специалистам, но и всем, кому небезразлична история Отечества.

---

В декабре 1919 г. английский флот ушел из Финского залива, а Красная Армия зимой-весной 1920 г. преступила к освобождению северных районов от захватчиков. 7 марта был освобожден Мурманск, 18 мая взято село Ухта — «столица» очередного марионеточного «Карельского правительства». 14–21 июля последние отряды белофиннов были выбиты с территории Карелии, за исключением двух северных волостей — Ребольской и Поросозерской. 14 октября 1920 г. между Советской Россией и Финляндией был подписан Тартусский (Юрьевский) мирный договор, согласно которому к Финляндии на севере, в Заполярье, отходила вся Печенгская область (Петсамо), часть полуостровов Средний и Рыбачий и ряд островов в Баренцевом море. На Карельском перешейке граница устанавливалась по реке Сестре и далее по старой административной границе Великого княжества Финляндского. Оккупированные финнами Ребольская и Поросозерская волости возвращались Карельской Трудовой Коммуне (позднее Карельской Автономной области). Новая морская граница отрезала Россию от выхода в международные воды Финского залива.

Однако территориальные уступки со стороны ослабленной Советской России отнюдь не умерили аппетиты наиболее радикальных финских политиков, среди которых находились и такие, в чьих фантастических мечтах будущая Великая Финляндия простиралась на восток до Енисея. Новая граница, установленная по Тартусскому (Юрьевскому) миру, показалась им «стратегически невыгодной»,[360] и менее чем через год началось новое финское вторжение на территорию РСФСР. Сначала, в конце сентября 1921 г. при активном содействии финской агентуры в Тунгудской волости Карелии был создан подпольный «Временный Карельский комитет», который приступил к формированию из недовольных советской властью элементов «лесных отрядов». Это послужило сигналом к новой интервенции. Она началась в ноябре 1921 г., и к концу декабря численность финских вооруженных отрядов, перешедших границу РСФСР, достигла 6 тыс. человек. А поскольку все регулярные части Красной Армии, согласно Юрьевскому договору, были выведены из приграничных областей Карелии, захватчики отбросили малочисленные погранзаставы и быстро продвинулись вглубь советской территории на 50–60 км, угрожая Мурманской железной дороге.

Советская администрация вынуждена была ввести в Карелии и Мурманском крае военное положение, сосредоточить для отпора противнику значительные вооруженные силы (около 15 тыс. красноармейцев, в том числе 8,5 тысяч активных штыков, 166 пулеметов, 22 орудия, 17 аэропланов и три бронепоезда), создать из переброшенных частей Карельский фронт. Наступая от Мурманска и Петрозаводска, части фронта уже к 17 февраля 1922 г. выбили захватчиков со всей занятой ими территории, а лыжный батальон, сформированный из эмигрировавших в РСФСР после гражданской войны в Финляндии «красных финнов», совершил по тылам белофиннов рейд протяженностью свыше 1100 км.

Потерпевшие неудачу интервенты попытались подключить к обсуждению вопроса о Восточной Карелии международно-правовые институты: в 1923 г. финское правительство обратилось с жалобой (!) на Россию в Международный суд в Гааге и в Лигу Наций, однако эти попытки не увенчались успехом. Но и ущерб Советской России от финской интервенции, составивший 5,61 млн золотых рублей, так и не был возмещен.

Таким образом, сразу после получения независимости Финляндия «неоднократно в период 1918–1922 гг. предпринимала попытки политическим и военным путем отторгнуть у Советской России часть территорий на Северо-Западе страны. Она практически вела необъявленную войну против Советской России под предлогом оказания помощи соплеменникам. За этот период финской стороной было совершено 6 вооруженных походов в пограничные с Финляндией территории России (в Беломорскую Карелию, Олонец, Реболы и Посозеро, Печенгу, в Ингерманландию). Кроме того, в период с 11 августа 1921 по 20 февраля 1922 гг. она оказывала помощь беломорским партизанам в борьбе с советской властью на территории Беломорской Карелии».[361]

Но и в дальнейшем политика Финляндии оставалась враждебной по отношению к СССР. Аннексионистские настроения среди финских политиков и в обществе сохранялись все 1920-е — 1930-е гг., не раз реализуясь в политических провокациях, враждебных СССР сговорах и планах, в том числе военного характера.

В своем письме от 21 марта 1923 г. советский полпред в Финляндии А.С.Черных так оценивал обстановку в этой стране: «Русофобство финской буржуазии может сравниться разве только с их не менее ярким антисемитизмом. В текущей нашей работе мы ежедневно чувствуем эту глухую стену националистической, зоологической ненависти. Классовая ненависть финской буржуазии к Республике Советов, сочетаясь с неистовым русофобством, определяет непрерывные и, с первого взгляда, непонятные колебания финской политики. Объективно между нами и Финляндией нет серьезных поводов для конфликтов, наоборот, все как будто способствует деловому сближению, а практически наша терпеливая, уступчивая, благожелательная политическая линия не встречает здесь отклика. Здесь сама идея, мысль о возможности лояльных, спокойных отношений с Россией вызывает сильнейшую оппозицию».[362]

На протяжении 1920-х — 1930-х гг. Финляндия активно искала сближения (включая военные союзы) со странами Прибалтики, Польшей, Швецией, Англией, Германией, договариваясь с ними о возможных совместных действиях против Советской России. Так, в 1922 г. в Варшаве министрами иностранных дел Польши, Латвии, Эстонии и Финляндии было подписано политическое соглашение, по существу оформившее Балтийский союз, направленный на совместное противостояние СССР.[363] В своих отношениях со Швецией, Англией и Германией Финляндия готовилась предоставить свою территорию в качестве плацдарма для нападения на СССР. В то же время переговоры 1926 г. о заключении — по инициативе СССР — советско-финского договора о ненападении оказались безрезультатны.

На рубеже 1920-х — 1930-х гг. обстановка на советско-финляндской границе вновь обострилась, что явилось отголоском активизировавшегося движения за создание «Великой Финляндии», выхода на политическую арену влиятельных, агрессивно настроенных сил, «проявляющих заинтересованность в расширении территории страны за счет Советского Союза».[364] В Финляндии с новой силой развернулась антисоветская пропаганда. Напряженность в отношениях нарастала. В 1930 г. оперативный отдел финского Генерального штаба подготовил записку о взаимодействии вооруженных сил Финляндии и Эстонии в грядущей войне против СССР. Помимо прочих мер, этим планом предусматривалось минирование советских территориальных вод, а главное — организация «мощного наступления из Финляндии на Ленинград и базу Балтийского флота».[365] Просочилась информация о финско-польских переговорах о военном сотрудничестве. И хотя 21 января 1932 г. по инициативе СССР был наконец подписан советско-финский договор о ненападении,[366] ситуация оставалась тревожной.

В 1933 г. в связи с приходом к власти в Германии Гитлера правые круги Финляндии стали всерьез рассчитывать на то, что «сильная в военном отношении Германия сможет упрочить позиции Финляндии и поддержать ее притязания на Восточную Карелию», а известный своими прогерманскими симпатиями президент П.Э.Свинхувуд высказался следующим образом: «Любой враг России должен быть всегда другом Германии. По своему существу финский народ является другом Германии».[367] С этого момента стали активно развиваться германо-финляндские контакты, в том числе в сфере военного сотрудничества, закупки вооружений, обмена разведывательной информацией и т. п. Финские газеты, пропагандировавшие «дружбу» с Германией, напоминали читателям о том, что высадившиеся в 1918 г. на территории Финляндии немецкие войска «помогли ей обрести независимость». В 1934–1935 гг. маршал Маннергейм совершил несколько неофициальных визитов в Германию, в результате которых, по данным советской разведки и дипломатических кругов ряда зарубежных стран, было достигнуто соглашение об использовании Финляндии «в качестве базы для развертывания германского флота и воздушных сил против СССР»,[368] разумеется, в обмен на обещание получить Советскую Карелию. В результате у руководства Наркомата Иностранных дел сложилось вполне обоснованное мнение, что «после Японии, Германии и Польши Финляндия является … по своим замыслам наиболее агрессивной страной».[369]

У советского руководства были вполне реальные основания опасаться финской угрозы в преддверии разгоравшейся Второй мировой войны, особенно учитывая, что один из важнейших центров страны — Ленинград находился менее чем в 40 км от границы с опасным, агрессивным соседом.

О враждебных намерениях финской стороны в конце 1930-х гг. свидетельствовал целый ряд фактов. Так, летом 1939 г. в Финляндии с «инспекционной поездкой» в приграничные с СССР районы побывал начальник Генерального штаба германской армии Ф.Гальдер, а также группа офицеров немецкой разведки во главе с адмиралом Ф.В.Канарисом.[370] В августе 1939 г. на Карельском перешейке состоялись крупные военные маневры финской армии «по отражению советского наступления на «линию Маннергейма», причем на них были приглашены все акредитованные в Финляндии военные атташе, кроме советского.[371] Сталин, по воспоминаниям К.А.Мерецкова, расценил это как готовность Финляндии к участию в войне против СССР в составе антисоветской коалиции: «Германия готова ринуться на своих соседей в любую сторону, в том числе на Польшу и СССР. Финляндия легко может стать плацдармом антисоветских действий для каждой из двух главных буржуазно-империалистических группировок — немецкой и англо-франко-американской. Не исключено, что они вообще начнут сговариваться о совместном выступлении против СССР. А Финляндия может оказаться здесь разменной монетой в чужой игре, превратившись в науськиваемого на нас застрельщика большой войны».[372] Таким образом, целый ряд фактов побудил советское руководство рассматривать Финляндию как весьма вероятного противника в надвигающейся войне. Причем тенденция ухудшения советско-финских отношений усиливалась на протяжении всей первой половины 1939 г.