Ярослав Веров - Третья концепция равновесия

• Название: Третья концепция равновесия
• Автор: Ярослав Веров
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904919-10-8

Хочешь посмотреть на себя в зеркало? Загляни в эту книгу. Почему в отражении у тебя шесть рук, четыре ноги и лицо вполне негуманоидное? Видимо, ты увидел себя таким, каков ты есть.

Загляни в книгу, читатель! Выбери, где живешь. В гуманоидом прошлом, с Голубыми огоньками и выпусками программы «Время». Или в негуманоидную эпоху глобализации и политкорректности: Тотального Облунивания Планетарных Объектов и Всеобщего Окраснения Светил. Или даже в таком странном месте, как Отстой или Мнимый Мир…

---

Г. К.: Покороче.

Э. З.: Попрошу не вмешиваться… Так вот. О чем это я? Да! Кстати, может мне все это перевести на обычный язык? Чтобы кое-кому стало ясно о чем речь, чем, так сказать, клюпы кормятся?

Г. К.: Я думаю в этом нет необходимости. Продолжайте.

Э. З.: Хорошо, тогда я переведу. Дело в том, как мы только что выяснили, должно было с вероятностью близкой к единице произойти критическое падение энтропии, иными словами, резкое, катастрофическое нарастание порядка. Было бы даже непонятно, если б оно не свершилось, учитывая гигантское выделение свободной энергии при Окраснении, а так же уравнение (128). И легко сообразить, Регистрирующие Приборы стали жертвами вышеобозначенного спонтанного падения энтропии, включая и роботов-уборщиков и прочие механизмы, и вообще, чего там ходить вокруг да около, всех, так называемых свидетелей. А что такое есть энтропия? Никто ее, поверьте моей эрудиции, в глаза не видел. И тем более никто не измерял. Нет такого градусника! Это чистая абстракция и что она собою скрывает — наука еще не решила. Никто не знает, как она действует на матричную структуру индивида. И что мы теперь имеем, мои дорогие? Перед нами двое невинно оклеветанных странными существами, каковых существ самих следует судить за то, что они позволили упасть энтропии в самих себе, то есть стали дураками, хотя ничего удивительного в этом нет.

Э. Н.: Сам ты дурак, Приам Ганибалыч, хоть и мой ученик.

Э. З.: Это почему же это?

Э. Н.: Как это почему же? Да потому же, что все твои теоретические излияния никоим образом не объясняют нам самого важного, а то — как эти мерзавцы смогли, размножившись до невероятных количеств, совершить свои злонамеренные Воздействия, в то самое астрономическое время, когда они находились в тускале Управления?

Э. З.: Е-мое! Какой идиот! Ты, что, по-дистановому не сечешь? Я здесь битых полоборота втолковываю насчет неумолимого падения энтропии, а он, понимаешь… Вот, идиот! А на ваш вопрос относительно того, кто мог совершить Воздействие, я отвечу, раз уж вы его задали. Это задача Следствия. Я же убедительно объяснил Консилиуму, что оба обвиняемых здесь ни при чем. Вполне вероятно, что целая армия негодяхов, антиравновесников, вполне возможно, что и астронавтов или вообще лесопроходимцев всяких учинила сие безобразие под прикрытием структурного падения энтропии, повлекшего искажение свидетельских показаний.

Э. Н.: Выкрутился, люпус? Так вот (эксперт нападения обращается к залу), я отрешаю этого гнуснейшего от звания моего ученика. Отныне ты никакой мне не ученик, а я никогда не был твоим учителем!

Э. З.: Да не больно-то и надо было. Ты на себя посмотри, трухля закопанистая.

Э. Н.: А сам-то, сам-то! Да я таких как ты еще при императоре…

Г. К.: Спокойнее, спокойнее, уважаемые. Мы, собственно, уже получили представление относительно ваших умонастроений по данному вопросу. Слово предоставляется Эксперту от Консилиума.

Эксперт от Консилиума: Ну что тут можно еще добавить к вышеизложенному? Лично у меня уже вполне сложилось мнение по высказываниям достопочтенного Эксперта от Защищения. В двух словах мои ощущения можно выразить так — полное дерьмо, извините за слишком четкую формулировку.

Г. К.: А нельзя ли поконкретнее?

Э. К.: Поконкретнее будет выглядеть так. Дело все в том, что посылать к Сумсу матричное преобразование, вообще говоря, не следовало бы. Уважаемый коллега от Защищения становится на энергетические позиции, совершенно упуская из вида, что оба наших подопечных являются матричными объектами, а следовательно, описываются хорошо известной системой тензоров Сунь-Крачковского-Джонсона. А тогда весь ваш энергетический подход приобретает зависимость от матричных систем. Что же мы видим в вашем, так называемом, энергетическом разложении? Ни одного матричного символа. Позвольте, что же тогда вы описываете? Если вы хотите априори сосредоточиться на феноменах, связанных с нематричными системами, то есть, механизмами всякими, так и скажите. Но тогда что вы делаете в Консилиуме, какое вам дело до обоих Обвиняемых? Они, как вы, может быть, заметили, — не механизмы. Вот когда поместите в свое разложение матричные объекты, определяемые системой вышеназванных тензоров, выпишете все нелинейные эволюционные операторы Джонсона, вот тогда и приходите к нам на огонек, пораскажете нам о том, о сем. А пока что, боюсь, вам сказать нечего. (Эксперт защищения молчит).

Г. К.: Н-да. Похоже Экспертиза зашла… Эксперт от Консилиума, изложите Ваше Заключение.

Э. К.: Да я, собственно, не готовился к Официальному Выступлению.

Г. К.: Ах, мы не готовились… Мы из чисто спортивного интереса уконтрапупили обе Экспертизы. А сами, понимаете ли, и не готовились, собственно…

Э. К.: Тогда, Ваше Почтеннейшее Внимание, я позволю себе предложить следующую схему заседания. Сейчас экспертиза перейдет к рассмотрению вопроса „могли ли Обвиняемые совершить Воздействие, окажись они в Пунктах Управления“, как это нам доложили свидетели. Тем самым мы на время отложим выяснение вопроса „могли ли Обвиняемые оказаться на Пунктах Управления“ до соответствующего момента. А там уж все подытожим. И я в конце выступлю уже с обобщающим заключением. Надеюсь, что к тому времени родится свеженькая теория, которую я и не премину изложить. Ну так что?

Г. К. (желчно): Только из уважения к вашим регалиям».

Лирическое Отступление

Ооноор Опайяканайяял начинал неважно, а точнее — совсем никак не начинал. В Начальной Стадии Обучения он был неуспевающим, тяжело соображающим недоростком. Учителя и Наставники просто не знали, что бы с ним такое предпринять, чтобы хоть как-то… Но Ооноор был тверд в своих заблуждениях. Во время занятий он так крепко кемарил, что его никто и не пытался будить. Как и не пытались его уложить в ночное время. Да он и не позволил бы. Парень был крепкий, развит не по годам.

Так и погиб бы невостребованный талант гения, если бы не одно странное событие, перевернувшее весь уклад жизни маленького Ооноора. А дело было так.

В одно прекрасное нежное утро, когда светило только-только показало свою цветастую мордаху из-за волнистого окоема горизонта, когда табунцы веселых и жизнерадостных шелесперов торопились на облюбованные еще их предками Заячьи Холмы в предвкушении тепла и сытости, когда Темные Силы Природы временно сдали свои вековые позиции и отступили до следующего раза, а шелковистые папоротники призывно шелестели в прохладе нависающих горных хребтов. В это самое время маленький Ооноор вышел, как обычно, на свежий воздух, прогуляться в пределах своего допустимого.

То ли раз, то ли два, а повстречалась ему в этой последовательности ни с того, ни с сего знаменитая Птица Урч. В своем непрекращающемся полете из одного Рукава Галактики в другой она случайно пролетела мимо этого, мало кому известного, мира. Ооноор узнал ее не сразу.

— Ты что здесь? — с некоторым, впрочем, свойственным ему сарказмом, спросил Ооноор и оглянулся в поисках подходящего булыжника.

— Ооноор? — спросила Птица.

— Урч? — спросил Ооноор и сам удивился своей сообразительности.

— А ты парень смышленый, — одобрительно хмыкнула Птица.

— Не без того, — горделиво приосанился малыш.

— Быть тебе Великим! Не будь я Птицей Урч, — прощально взмахнула летательными перепонками Птица.

— Я? Врешь! А когда?! Эй, ты куда?!! — орал Ооноор вослед свечой уходящей ввысь Птице.

Ответ не заставил себя долго ждать. Сначала в золотой, переливчатой беспредельности неба возникла точка. Она быстро росла и это заставило Ооноора напряженно задуматься. Но додумать мысль он не успел. Прилетевшая точка накрыла его полностью.

— Шлеп!!! — последнее, что расслышал малыш. Густое облако испарений укутало окрестности и в этом вонючем тумане утонула красота раннего утра. Вскоре встревоженные шелесперы осмелились подползти к этой куче и принялись за работу. Когда они откопали Ооноора, это был уже не тот Ооноор, которого накрыло. Он встал, отряхнулся и посмотрел на кучу.

— Говно Птицы Урч, — заявил малыш и, присмотревшись, добавил. — Еще свежее. Согласно теории вероятности — весьма редкое явление. То есть, практически невероятное.

И маленький Ооноор Опайяканайяял задумчиво побрел прочь.

Первое, что бросилось в гляделки Наставникам — малыш Ооноор позволил в этот оборот уложить себя, а в следующий оборот — разбудить во время занятия. И это были только цветочки…

Ну а потом уж пошли зафиксированные во всех биографических хрониках вехи, как то: на очередном занятии Ооноор, проснувшись уже самостоятельно и поднявшись к пульту, написал свою, ставшую впоследствии знаменитой, теорему неубывания. Так как это было занятие по почвоведению, то не активизированные загодя в направлении математизии однокашники ничего не поняли, а преподаватель почвоведения еще целый пук пытался осознать, свидетелем чего ему довелось стать.