Александр Шубин - Мир на краю бездны

• Название: Мир на краю бездны
• Автор: Александр Шубин
• Жанр: История

Книга историка А. В. Шубина посвящена драматической эпохе 30-х и начала 40-х годов — эпохе, начавшейся Великой депрессией и закончившейся Второй мировой войной. Данное исследование рассказывает о социальных процессах и деятелях, влиявших на развитие цивилизации, о причинах трагедий 1933, 1939, 1941 годов, о трагических случайностях и упущенных возможностях, о спорах, которые мы до сих пор ведем о том времени, пытаясь ответить на два основных вопроса: что было подчинено жесткой логике событий в те годы, а что зависело от выбора людей?

---

Гинденбург был лично обижен на Шлейхера, сделавшегося «левым», а Папен рисовал президенту такие радужные перспективы формирования правительства Гитлера, которое может получить поддержку парламента, если большинство кабинета составят консерваторы. С помощью ставшего лояльным президенту Гитлера удастся победить всех «красных». Логика партократии, торговли голосами, подмены воли народного большинства согласием нескольких элит, столь обычной для либеральных президентско-парламентских режимов, замаскировала суть происходящего — передачу власти тоталитарной партии, которая внедряется в систему власти бесповоротно. «Живыми они уже не вытащат нас из кабинетов». Полновластный президент Гинденбург, гарант конституции, которую не терпел, и республики, которую сам желал похоронить, сделал решающий шаг.

29 января Гинденбург отправил Шлейхера в отставку. «В моей правительственной программе были, конечно, свои слабости, но мне вообще не дали времени чтобы претворить ее в жизнь»[235], — с горечью говорил генерал. Последняя альтернатива нацизму была отвергнута правящими кругами.

После очередного раунда торга за портфели нацистам досталось три места из одиннадцати. Геринг был назначен министром без портфеля, но получил важный пост министра внутренних дел Пруссии — теперь ему подчинялась берлинская полиция. Папен стал вице-канцлером и министром-президентом Пруссии. Он надеялся руководить консервативным большинством правительства. 30 января вопреки воле большинства избирателей Гитлер был назначен канцлером Германии.

Листовка КПГ 30 января призывала: «Все — на улицы! Остановите предприятия! Немедленно ответьте на покушение фашистских кровавых псов забастовкой, массовой забастовкой, всеобщей забастовкой!»[236] Но массы не откликнулись на этот призыв. Повод казался мал — очередное коалиционное правительство…

Нацистский переворот

Сбылась мечта — Гитлер возглавил правительство Германии. Но его власть была ограничена — правительство опиралось на неустойчивую коалицию правых партий. Коллеги Гитлера по кабинету надеялись переиграть его сразу после следующих выборов. Папен говорил: «Через два месяца мы так прижмем его к стенке, что он и пикнуть не посмеет»[237].

1 февраля 1933 г. Гитлер обратился к немецкому народу, сообщив, что к власти пришло «правительство национальной революции». Гитлер обращался к массовке, которая ждала радикальных социальных перемен в стране. «Поднимаясь выше классовых и сословных различий оно вернет нашему народу сознание его расового и политического единства, возвратит его к исполнению обязанностей, проистекающих из этого… Германия не должна впасть и не впадать в коммунистическую анархию»[238]. Успокоив революционную паству, в дальнейшем Гитлер предпочитает говорить уже не о революционной власти, а о «правительстве национального возрождения». И в этом он был прав — совершалась не революция, а переворот. Однако значит ли это, что переворот не вел к качественным изменениям в системе общественного устройства, что на место буржуазной республики приходила просто буржуазная диктатура? «Круги, которые управляли доступом к власти, сделали ошибку не в том, что они недооценили враждебность к демократической Веймарской республике со стороны Гитлера — это они считали достоинством Гитлера — а ту опасность, которую он нес для консервативной авторитарной прусской традиции, к восстановлению которой они стремились… — комментирует А. Буллок, — Они не сознавали, как далеко был готов пойти тот человек, которого они считали взбалмошным демагогом, чтобы достигнуть своих целей и какие разрушительные силы он высвободит при этом»[239]. Задачи Гитлера, не сводились к защите буржуазных порядков от коммунизма. Уже 8 февраля он ставил перед правительством свои приоритеты: «Каждое общественно финансируемое мероприятие, направленное против безработицы, следует рассматривать в плане его эффективности с одной точки зрения: будет ли такой проект способствовать превращению немцев в народ, пригодный к военной службе. Такой подход должен доминировать всегда и во всем»[240]. Гитлер планирует большие государственные затраты для преодоления кризиса, но не ради помощи бизнесу и безработным, а ради решения задач, которые ставит перед собой само государство. Но для начала это государство следовало избавить от контроля со стороны общества.

Также как и у Шлейхера, у Гитлера не было парламентского большинства. Чтобы выйти из этого положения, министр-консерватор Гугенберг предложил запретить коммунистов с их 100 мандатами. Идея Гитлеру понравилась, но он приберег ее на потом, а пока объявил о новых выборах 5 марта 1933 г. Что не было позволено Шлейхеру, Гитлеру разрешили. Но принесут ли выборы успех — ведь в 1932 г. они не изменяли обстановку кардинально. Гитлеру нужны были последние выборы Веймарской республики. Он убедил капитанов индустрии поддержать его предвыборную кампанию, но деньги решали не все. Левые партии и либералы в совокупности по-прежнему вели за собой большинство населения. Перед лицом гитлеровской диктатуры они могли бы объединиться. Нужен был сокрушительный, деморализующий удар по оппозиции.

27 февраля 1933 г. загорелось здание рейхстага. На месте пожара был схвачен поджигатель — беспартийный голландский экстремист Ван дер Люббе. Люббе оказался в ряду таких террористов, как Гаврила Принцип и Леонид Николаев. Совершая свой отчаянный шаг под действием далеких от реальности представлений, эти люди облегчали развитие событий в совершенно ином направлении, нежели рассчитывали. Среди террористов века Ван дер Люббе, судя по тому, что стало известно к нашему времени, в наибольшей степени оказался марионеткой в чужих руках.

Двадцатичетырехлетний Винсент Ван дер Люббе был политически активным бродягой, каких во время депрессии были миллионы. Каменщик по профессии, он получал небольшое пособие по инвалидности, путешествовал (большей частью пешком) по Европе, общаясь с братьями по классу на интересовавшие его политические темы. Несколько лет Ван дер Люббе состоял в компартии Нидерландов, но вышел из нее, когда партийные товарищи отказались послать его в СССР. С этих пор он критиковал компартию с незамысловатых левацких позиций: «в этой партии мне не нравилось то, что она хочет играть ведущую роль среди рабочих, вместо того, чтобы самих рабочих допустить к руководству»[241].

Полиция застала поджигателя в пылавшем зале заседаний рейхстага, голого по пояс — верхнюю одежду он использовал для переноски огня, не собираясь скрываться. Свои действия Ван дер Люббе объяснял так: «Я хотел привлечь внимание к тому, что рабочий стремится к власти… Рабочие должны были увидеть, что это сигнал к всеобщему восстанию против государственного строя»[242]. Эта логика не нова. Подобными мотивами руководствовались бомбисты конца XIX века. Рассуждения Ван дер Люббе похожи на анархистские, но не соответствуют им. Он стремится к тому, «чтобы здесь возник настоящий рабочий парламент и рабочие управляли государством»[243]. Террорист не стремился вредить кому-то лично: «я же хотел причинить вред лишь обществу»[244].

В кармане у Ван дер Люббе нашли коммунистическую листовку. Нацисты немедленно обвинили в поджоге коммунистов. Якобы пожар должен был стать сигналом к коммунистическому восстанию. Однако никаких признаков восстания не было. Сигнал без восстания — политический абсурд. Для коммунистов «сигнал» оказался полной неожиданностью. Но не для нацистов. За три часа до пожара шеф политической полиции Пруссии (гестапо) Р. Дильс направил полицейским властям на места радиограмму, в которой говорилось: «Коммунисты намерены в день выборов в рейхстаг или незадолго до них, или сразу же после них совершить запланированные ими нападения на полицейские патрули и служащих национальных формирований с целью их разоружения… Следует немедленно принять надлежащие меры; в случае надобности произвести аресты коммунистических деятелей»[245]. Когда рейхстаг загорелся, полиция была полностью готова к удару.

Первоначально следствие приняло версию поджигателя-одиночки: «На вопрос, совершил ли Ван дер Люббе поджог один, определенно следует ответить утвердительно»[246]. Не было обнаружено и следов горючих жидкостей.

Но Ван дер Люббе честно признавался, что огонь в рейхстаге разгорался плохо — пришлось бросить на растопку даже верхнюю одежду. Он проник в здание около 21 часа, и четверть часа не мог достичь серьезных успехов. В отчаянии поджигатель бегал из комнаты в комнату, перенося огонь, который горел вяло — слишком плотными были материалы. А вот в зале заседаний пожар запылал так, что в четверть десятого вечера пламя достигло купола. Это наводило на мысль, что в зал пронесли горючие материалы.

Под давлением официальной версии следователи и эксперты стали выявлять признаки помощи поджигателю. И преуспели. 15 мая эксперт по пожарному делу констатировал: «Поджог в зале пленарных заседаний мог быть совершен Ван дер Люббе. Однако по техническим условиям полностью исключается возможность того, чтобы им же были совершены все приготовления к поджогу в зале заседаний рейхстага. Эти приготовления, скорее всего, были заранее осуществлены другими лицами»[247].