Роберт Мейсон - Цыпленок и ястреб

• Название: Цыпленок и ястреб
• Автор: Роберт Мейсон
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти воспоминания американского военного вертолетчика о войне во Вьетнаме мгновенно стали национальным бестселлером в США, но, насколько мне известно, еще не переводились на русский язык. Одна из лучших книг о вьетнамской войне. Некоторые считают, что просто лучшая.

---

Король Неба выпил пива и поговорил с Бриклином. Он сказал, что сделка работает отлично и если Бриклин не против, то мы будем здесь появляться каждый день.

— Чувствуйте себя, как дома, — ответил Бриклин, — и не забывайте прихватывать свой "Хьюи".

Мы добрались до вертолета, когда последний блок уже погрузили на борт. Всего блоков было двадцать — тысяча фунтов мокрого льда на полу грузовой кабины. Я запустил двигатель. Из-за лишнего веса я не мог зависнуть на высоте большей, чем флагшток, а потому развернулся и взлетел в том же направлении, с которого мы прибыли.

Пока мы неслись по долине, покрывая тридцать миль до Дакто, Король Неба курил сигареты, болтал о делах и нервно глядел, как наш груз тает под теплым ветром, бьющим со скоростью в сто миль в час.

— Блин, хорошо если половину довезем, — сказал он и спросил у техника. — А как насчет двери закрыть?

— Если закроем, сэр, то до пулеметов будет не добраться, — ответил техник.

— Ах, да, — и он обернулся ко мне. — В следующий раз возьмем брезент, чтоб накрыть все это дело.

И он опять принялся оглядывать груз:

— Блин, ну вы только гляньте! Каждая капелька — это же ебаные десять центов!

— Почти прибыли, — сказал я.

— Слава Богу. Представляешь, вот так вернулись бы в роту с лужей на пятьдесят долларов? Кольцевой меня бы убил, — и засмеялся.

Я приземлился на полосу рядом со столовой. Подъехал грузовик и люди принялись перегружать лед. Грузовик доставил его в одну из палаток, откуда лед еще до темноты и поступил в хитрую систему распределения между нашей ротой, саперами неподалеку и 101-й дивизией.

Ледовый бизнес дал мне материал, который можно было обменять на всякое для постройки бункера. И я, и Гэри нервничали из-за вражеских минометов. Искатели считали, что мы настроены чересчур серьезно. Их еще ни разу не обстреливали. Мы заручились помощью Стоддарда. Землекопом он был энергичным. За какой-то день мы получили яму четыре на четыре, шесть футов глубиной. Пока Гэри и Ступи набивали землей мешки, чтобы выложить стены, я сгонял на джипе к саперам и заключил сделку с их капитаном. За блок льда я получил три листа ПСП. Я вернулся с панелями и мы уложили на них мешки в три слоя. Получился маленький уютный бункер. И хотя мы знали, что прямого попадания ему, наверное, не выдержать, нам стало намного спокойней.

Искатели смеялись над нами. Но мы с Гэри лучше знали, что почем в жизни.

Этим вечером я и Гэри сидели на крыше нашего бункера и негромко говорили о том, как поедем домой. Теперь мы были старичками, нам оставалось меньше семидесяти дней.

— Говорят, что старичков в их последний месяц будут посылать только на небоевые задания, — и Гэри отхлебнул своего ежедневного "Будвайзера".

— Да, слышал. Думаю, было бы здорово взять отпуск за десять дней до того. Когда вернешься, война для тебя закончилась. Вози себе рис и прочее вокруг Фанрань.

— Думаешь так сделать?

— Ну да, а что? Мы можем взять отпуск вместе. Я знаю отличные места в Тайпее.

— Я слыхал, что в Гонконге лучше.

— Да? Ну ладно, Гонконг. Я там еще не был. Хочешь туда?

— Ага.

К концу первой недели мы забросили роты "сапог" из 101-й на позиции в северном конце долины. Они попадали в перестрелки, но ничего серьезного не происходило. Еще мы устроили артиллерийскую позицию у подножия холмов, так, что она контролировала полукруг, в котором и развернулась 101-я. Разведка сообщила, что в районе действует как минимум батальон АСВ и 101-й очень хотелось установить с ним контакт.

После обеда в моем расписании всегда было окно, и я продолжал летать за льдом. Через несколько дней мы с Королем Неба выработали порядок, согласно которому тот, кто оставался с Бриклином, мог выпить, а поехавший за льдом не пил, так что по крайней мере один из нас оставался трезвым, чтобы привести вертолет обратно. Так стало приятней. Мне начала нравиться жизнь Искателя. Они были чудными ребятами, но свое дело делали, а сделав, умели хорошо отдохнуть. И если не считать шести потерь, которые мы понесли в первый день, ни у кого и царапины не было. Я почти что получал удовольствие.

И все вроде было в порядке. Когда наступало затишье, мы наслаждались жизнью. И все же с нами было что-то не так. Что мы и показали на следующий день.

Когда на нашу полосу сел "Чинук", прилетевший из Сайгона, большинство людей было в лагере. Вертолет высадил четырех девушек из Красного Креста и Кольцевой вышел наружу, чтобы их встретить. К нему присоединился Дикон и вдвоем они проводили девушек в лагерь. Я сидел на раскладушке и глядел, как вся эта компания приближается к нам. Посмотрев на ряд палаток, я заметил, что люди исчезли. Наш палаточный городок внезапно стал городом-призраком. Гэри глянул наружу, заметил, что вот и пончики на нашу долю, но остался внутри. Кольцевой вел девушек по дорожке, явно собираясь представить их кому-нибудь, но не мог никого найти. Девушки начали нервничать; они оглядывали ряды темных палаток, время от времени замечая силуэты лиц, молча всматривавшихся в них. Они прошли по всей дорожке и обратно. Кольцевой и Дикон проводили их назад к "Чинуку". В то же время экипаж вертолета разгрузил на полосу кучу картонных коробок. Мы видели, как Кольцевой кивает, что-то объясняя. Встревоженные девушки пожали Кольцевому руку, оглядели вымерший лагерь непонимающими взглядами и поднялись на борт. Через считанные минуты их уже не было. Когда вертолет исчез, Искатели вновь появились, словно ничего и не произошло.

— Чего это они? — спросил я Гэри.

— А сам ты чего?

— Не знаю. Вот просто не мог выйти и встретить их. Мы, наверно, большие психи, чем думаем. Ну, то есть, насчет круглоглазок. Все говорят о том, как бы снова увидеть круглоглазок, пять минут назад они здесь были, и мы все попрятались?

— Добро задарма, — Дикон показал на коробки.

— Это что? — спросил Гэри.

— Всякое за бесплатно от Красного Креста.

Мы вытаскивали из коробок мыло, расчески, зубную пасту и блоки сигарет. Всем было неловко. К нам прибыли с подарками, а мы от них шарахнулись.

Король Неба выбежал на полосу, сложил руки рупором и завопил:

— Вернитесь! Вернитесь!

Я глядел изнутри на просевший москитный полог. Реслер не гасил свет и писал письмо. Лежа на спине, я подумал, что надо бы найти новое место для моей электробритвы и прочего мелкого барахла. Если складывать это все на полог, он слишком провисает.

Ступи, похороненный под своими одеялами, спал. Что хорошо в горах — по ночам там прохладно. Гэри погасил фонарик и какое-то время я слышал, как он воюет со своей раскладушкой и одеялами, залезая под полог. Потом все стихло. В тишине я слышал отдаленные звуки боя. В последние дни 101-я все чаще попадала в перестрелки.

Заснуть я не мог. Лежал и думал: как это теперь — летать на штурм. Мы с Гэри попросили об отпуске через две недели. Если все пойдет по плану, то когда мы вернемся, нам останутся последние тридцать дней.

Издалека раздались звуки артиллерийской стрельбы. Я напрягся. Мне приходилось слышать их почти год и я мгновенно отличал прилетающие снаряды от улетающих, даже если спал рядом с артиллерийскими или минометными позициями. В звуках, доносящихся с северного конца долины было что-то зловещее.

Из электробритвы, лежавшей надо мной, посыпались искры. Мое горло сжалось от страха. Мина-ловушка? Искры перешли в белое сверкание. Начав не ярче, чем бенгальский огонь на Четвертое июля, бритва внезапно вспыхнула ослепительным белым светом. Я скатился с раскладушки на землю и вскочил. От сияния по палатке метались тени; внутри стало светлее, чем днем.

— Гэри! Пожар! — закричал я и выскочил наружу. От ярчайшего света изнутри брезент палатки засветился зеленым.

— В чем дело? — спросил Гэри и все погасло.

Я стоял снаружи в нижнем белье. В прохладной ночи я обливался потом и меня трясло от озноба. Гэри подошел ко мне:

— В чем дело? — голос у него был спокоен.

— Ты не видел пожар?

— Какой пожар?

— В палатке. У меня бритва рванула. Ты не видел?

— Ничего я не видел.

— Идем, покажу, — я осторожно вошел в палатку.

Стоддард все еще спал. Я взял у Гэри фонарик и осветил верх полога. Бритва блеснула в свете — невредимая. Осторожно прикоснувшись к ней, я взял ее в руки. Она была холодной.

— Это как же? Она горела, как магний. Я видел!

— Боб, ничего здесь не горело.

— Слушай, у меня до сих пор в глазах пятна плавают.

— Чужие пятна в глазах увидеть никто не может.

— Но это же доказательство. Бритва горела.

И я замолчал — до меня дошло, что я сказал. Никогда в жизни я не видел ничего отчетливей, но вот теперь я стоял с Гэри и держал бритву в руках. Бритва не горела, не сверкала, не ослепила меня. По крайней мере, так, чтобы это мог видеть кто-то еще.