Анджела Дрейк - Дитя любви

• Название: Дитя любви
• Автор: Анджела Дрейк
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7847-0028-6

«Дитя любви» в известном смысле может считаться продолжением романа «Любовница», открывшего в 1997 году серию «Скарлет» и так полюбившегося читателям, хотя обладает вполне самостоятельным законченным сюжетом.

В центре повествования — судьба взрослой дочери главных героев «Любовницы» Алессандры. Выросшей в атмосфере мира и согласия родительского дома, ей предстоит столкнуться с ненавистью, коварством, интригами со стороны родственников будущего мужа, выстоять и обрести себя и настоящую любовь.

Попутно в книге затрагивается непростая проблема взаимоотношений родителей со своими взрослыми детьми.

---

— Да. — Алессандра улыбнулась, видя, как Рафаэль старается извлечь из своего английского словарного запаса самые точные и емкие слова для описания важных для него вещей.

— Он также определил, что суточный перепад температур здесь, особенно в начальный период вегетации, весьма благоприятен для растениеводства.

— Каким образом?

— Температура в течение суток меняется понемногу и плавно, а не скачет то вверх, то вниз.

— Неужели стабильность температуры имеет такое значение для виноградарства? — спросила Алессандра.

— Это основа всего. Растения не любят резкой смены холода и тепла. И когда давят виноград, тоже требуется постоянная температура. Вот почему при постройке винодельни прадед устроил эти многочисленные маленькие окошки под потолком. Таким способом он старался поддержать более или менее постоянную температуру в помещении. Конечно, сейчас мы решили бы эту задачу техническими средствами.

— Судя по всему, ваш прадед был большой новатор.

— О да. Кроме того, он был необычным человеком.

Они поднялись на небольшой холм. Внизу раскинулась колышущаяся, переливающаяся водная гладь. Алессандре даже показалось, что она слышит плеск воды о бетон канала.

— Это больше похоже на реку, чем на канал, — удивилась она. — Реку, которая живет собственной жизнью.

— Каналы были очень тщательно спроектированы, чтобы принести в этот район максимум воды, — объяснил Рафаэль. — Проектные работы велись параллельно с развитием планов землепользования. Прадед строил винодельню и сажал виноград. В это время вода пришла на иссушенные земли и подняла их плодородие до необходимого уровня. Практически до современного.

— Замечательная история, — просто сказала Алессандра.

— Я тоже всегда так думал.

Она с восхищением смотрела на блестевшую внизу воду. Потом оглянулась и окинула взглядом виноградники, нашла белые колонны винодельни, сверкавшие в солнечном свете.

— Здесь, на винодельне Савентосов, вы буквально превращаете воду в вино. Как Иисус Христос.

— Да, — согласился Рафаэль и посмотрел на нее глубоким взглядом, словно хотел запечатлеть в памяти ее черты. — Да, — повторил он. — Вы нашли прекрасные слова.

Они поехали дальше. Алессандра подняла лицо к солнцу и всей грудью вдохнула ароматный воздух. Последние дни были просто волшебными. Невозможно было поверить в их реальность. Алессандра воспринимала их как дивный, но еще не законченный гобелен, сотканный из удивительной погоды, игры света в небе, вина, пьянящего ароматного воздуха, грациозных движений лошадей… И в центре этой картины был он, Рафаэль. Его голос, его глаза, его присутствие возбуждающе действовали на нее.

Алессандра хотела знать о нем все, хотела чувствовать то же, что и он.

По мере того как расцветало ее чувство к Рафаэлю, она все отчетливее понимала одиночество этого человека. Он казался очень сильным и одновременно очень чувствительным. На его личности лежал глубокий отпечаток таимой от всех печали. Рафаэль нес тяжкое бремя ответственности за жизнь двух ленивых и избалованных женщин, а также испорченного племянника. Глава семьи, руководитель семейного бизнеса — это нелегкая ноша, думала Алессандра.

В последние дни дамы Савентос общались с ней с ледяной учтивостью: ведь она продолжала оставаться в поместье после того, как миновали все сроки, приличествовавшие краткому визиту вежливости.

Но внешне Изабеллу упрекнуть было не в чем. Она была постоянно любезна и даже позволила Алессандре посетить ее художественную студию, пристроенную к задней части дома. В своем святилище Изабелла словно возрождалась к другой жизни.

— Я художница, — выспренно заявила она Алессандре, — уже много-много лет я настоящая художница.

Однако было видно, что на этой стезе Изабелле не везло. Яростно сверкая глазами, она поведала Алессандре, что живопись была для нее самым главным в жизни, однако ее жестоко оторвали от этого увлечения, не дали расцвести таланту. Перемежая ломаный английский паузами, она все-таки ухитрилась донести до Алессандры, что, если бы она не родилась женщиной и на нее не надели бы ярмо замужества и семейных забот, она бы всю свою жизнь до последней капли посвятила искусству. И, скорее всего, добилась бы успеха. Возможно, ее полотна висели бы в самых престижных художественных галереях.

Изабелла стянула с мольберта белое покрывало и показала Алессандре картину, над которой работала. Это была какофония цветов и оттенков, причем масло на холсте лежало такими мазками, что казалось нарезанным ножом и временами даже съедобным. Девушка уже видела образчики творчества Изабеллы; картины были развешаны по всему дому. Алессандра смотрела на них с любопытством, предполагая, что холсты отражают внутренний мир Изабеллы.

Она припомнила, как отец часто задавал один и тот же вопрос, когда речь шла о музыкальном произведении и его истинном понимании.

— О чем это? — требовательно вопрошал он.

Задавая себе этот вопрос перед картинами Изабеллы, Алессандра не могла найти более точного слова, чем гнев. И, быть может, смятение. Она не ощущала никакого беспокойства, а уж тем более испуга при виде этой пожилой дамы. Но, безусловно, Изабелла вызывала в ней любопытство. А поскольку Алессандра все больше ощущала мощь индивидуальности Изабеллы при одновременной ранимости, ее симпатия и жалость к Рафаэлю росли с каждым днем.

Изабелла также пригласила ее снова сыграть на рояле. Она очень прямо сидела на диване и, сложив руки, внимательно слушала. Когда Алессандра кончила играть, Изабелла ничего не сказала об исполнении, но поинтересовалась, нравится ли ей инструмент.

Алессандра ответила утвердительно и при этом не покривила душой. Но про себя прикинула, какой была бы реакция, скажи она «нет».

Было видно, что Изабелла изо всех сил вынуждает себя демонстрировать дружелюбие и сердечность. Алессандра понимала, что хозяйка дома ждет не дождется, когда незваная гостья наконец отправится восвояси.

В отличие от матери Катриона не затрудняла себя видимостью гостеприимства. Она либо сидела у себя в комнате, либо уезжала в соседний городок. Алессандра гадала, был ли это привычный образ жизни Катрионы, или она тяготилась сложившимся положением и стремилась отгородиться от неприятного ей семейного треугольника. О чем говорили наедине мать и дочь, оставалось только догадываться.

Несмотря на то что стояла вторая половина сентября, в послеполуденные часы на улице было слишком жарко, чтобы работать с лошадьми. Изабелла и Катриона удалялись к себе на продолжительную сиесту, Рафаэль шел на винодельню, а Алессандра по сложившейся привычке пристраивалась в тени на террасе и учила испанские слова по большому словарю, который Рафаэль принес ей из домашней библиотеки.

Алессандра начала составлять перечень слов, необходимых ей в первую очередь. Во время семейных трапез она внимательно вслушивалась в то, что говорили за столом. Чтобы помочь ей, Рафаэль скрупулезно переводил с испанского все разговоры. Постепенно слова и фразы стали обретать для нее смысл. Пока она могла давать самые простые ответы на вопросы, но понимала уже многое.

Фердинанд тоже стал ее помощником. Он часто приходил к Алессандре на конюшню и делал самую тяжелую работу — разносил корма и чистил денники. Работая рядом, они прониклись друг к другу симпатией и подружились. Когда Алессандра спросила, не поможет ли он ей с испанским, Фердинанд был польщен и с радостью согласился.

Плавный ход мыслей Алессандры прервался. Внезапно она разглядела вдали маленькую деревушку, которой раньше не замечала. Расположенная в низине, она была залита солнечным светом и выглядела как старинное поселение давно прошедших времен.

Алессандра видела паутинку улиц между домами, окрашенные в белый цвет стены, навесы от беспощадных лучей солнца и струй дождя. Белые домики под разноцветными черепичными крышами ласкали глаз разнообразием форм и размеров. Дворы прикрывали тенистые кроны апельсиновых деревьев. На нависших над улицами балконах стояли многочисленные горшки с цветами. К наружной стороне балконов были прикреплены ящики, в которых сверкали крупные шапки гераней белого, алого и розового цветов.

Когда Рафаэль и Алессандра подъехали ближе, она смогла разглядеть двери домов. Люди входили и выходили, несли корзинки с покупками, некоторые толкали перед собой велосипеды. Из глубины какого-то дома слышались звуки гитары, наигрывавшей протяжную и грустную мелодию.

Рафаэль кивком указал на коновязь. Они спешились и оставили лошадей.

— Ваша страна прекрасна, — сказала она Рафаэлю по-испански, тщательно выговаривая слова.

Савентос смотрел на нее спокойно и открыто, словно обнимая взглядом.

Я не хочу ехать домой, промелькнула в ее голове паническая мысль. Хочу остаться здесь, в этой волшебной стране. Хочу, чтобы она стала моим домом.