Журнал «Если» - «Если», 2008 № 08

• Название: «Если», 2008 № 08
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2008
• ISBN: ISSN 1680-645X

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. СЛОВО ПОГИБЕЛИ № 5

…обрушилось на совершенно невинную жертву — скромную поселковую учительницу. Ведется следствие…

Джеймс СТОДДАРД. ПЕРВОЕ ИЗДАНИЕ

«Книга жизни», «открытая книга» — разбрасываясь такими фигурами речи, люди не задумываются об их буквальном значении. Недальновидно!

Иван НАУМОВ. БЕЗРЫБЬЕ

Рожденный плавать летать не может?

Ал МИШО. ЗАСОЛКА И КОНСЕРВИРОВАНИЕ

Женщинам случается потерять голову, но на этот раз даме «снесло крышу» не от любви и не в процессе шопинга.

Джеффри ФОРД. НОЧЬ В «ТРОПИКАХ»

Грабители предполагали, что за содеянное придется расплачиваться, но чтобы так…

Роберт Т. ДЖЕШОНЕК. БОЯЗНЬ ДОЖДЯ

Эта очистительная стихия поглощает город раз в сорок лет, дабы освободить его от скверны.

Джордж ТАКЕР. КРУГ

Пепел деда-шамана стучит в сердце молодого индейца.

Аркадий ШУШПАНОВ. КОНЕЦ ДЕТСТВА

Экранные метаморфозы классической английской сказки.

Дмитрий КАРАВАЕВ. «ЧЕГО ТЕБЕ НАДОБНО, СТАРЧЕ?»

Пушкин — «наше все». Интересно, а так ли обстоит дело с экранизациями сказок великого поэта?

Тимофей ОЗЕРОВ. ТОРЖЕСТВО АНИМАЦИИ

…ведь она потихоньку начинает вытеснять игровое кино с большого экрана.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Сборная России в финале чемпионата мира по футболу — может, это уже и не фантастика?

Наталья РЕЗАНОВА. КАРЛИКИ И ИНФАНТЫ

Писательница озабочена дальнейшей судьбой литературной фэнтези.

РЕЦЕНЗИИ

Пока читатели нежились на пляже, рецензенты без устали читали книги.

КУРСОР

У новостей не бывает отпусков!

Евгений ВОЙСКУНСКИЙ. ОСТРОВ В ОКЕАНЕ

Легендарный писатель о легендарной Малеевке. Как все начиналось?

Борис РУДЕНКО, Владимир БАКАНОВ, Евгений ЛУКИН. ПИТОМНИК ДЛЯ ФАНТАСТОВ

«Семинаристам» тоже есть что вспомнить.

Вл. ГАКОВ. ВОЙНА ЗА МИР

О знаменитом французском писателе, которому в этом году исполнилось бы 100 лет, наверное, можно было бы сказать: чужой среди своих… Или все-таки свой среди своих? Во всяком случае он в равной степени принадлежал и Большой литературе, и цеху фантастов.

ПЕРСОНАЛИИ

Детальное досье на авторов номера.

---

Дождь становится все интенсивнее. Река Стоуникрик выходит из берегов, поднимается по наклонным, залитым в бетон для защиты от наводнений берегам, которые сегодня спасают от потопа не лучше, чем это было в 1977-м году.

С радостными воплями мистер Флад пускается в пляс.

Посреди смотровой площадки он выделывает коленца и кружится, будто ему двадцать лет, а не девяносто. Он танцует чальстон, линди-хоп, джиттербаг, мягко шаркает туфлями и вращается, словно неистовый дервиш. Он подпрыгивает и притоптывает, как индеец вокруг походного костра, потрясая своей тростью, словно церемониальным копьем.

Он вертит трость, будто жезл, подбрасывает его в воздух и ловит, когда раздвоенный конец отскакивает от цемента. Он бьет степ на манер Джина Келли и держит трость на плече, подобно зонтику, воспевая стихию дождя.

С каждым его движением дождь усиливается.

— Дождик, лей, не жалей, — кричит мистер Флад, выделывая нечто среднее между танцевальными па и прыжками футболиста в зоне защиты. — Футов пятьдесят налей!

У него сильная магия. Просто не верится, как быстро прибывает вода.

В долине под нами волна за волной накатывают из реки Стоуникрик. Машины сталкиваются друге другом, натыкаются на дорожные ограждения и здания, водители либо ослеплены дождем, либо мечутся в панике из-за быстро поднимающейся воды.

Люди и сирены издают пронзительные звуки, словно запущенные в небо ракеты фейерверка. Из канализации бьют гейзеры, изрыгая крышки люков, которые потом с грохотом падают на мостовые или на стоящие у обочин автомобили.

А мистер Флад пляшет, как дикарь.

Блаженно улыбаясь, он вибрирует, кружится и размахивает руками. Дождь припускает сильнее, когда он мелко трясет пальцами, а если топает ногой, раздается удар грома.

Глядя поверх ограждения, я вижу, что внизу вода неуклонно поднимается. Ее уровень у реки уже выше колес автомобилей — он доходит до середины дверей. Мостовая быстро исчезает, улицы превращаются в каналы.

Я слышу вдалеке звон разбитого стекла. Визжит ребенок, собаки воют, как во время конца света. Мигая огнями и завывая сиренами, машины аварийных служб несутся по скоростному шоссе из пригородов и поселков с окружающих город холмов.

Я готова поклясться, что слышу где-то вдалеке резкий треск выстрела.

Тут кто-то хлопает меня по плечу, я оборачиваюсь и вижу мистера Флада: он низко кланяется и протягивает руку.

— Ты присоединишься ко мне? — спрашивает он с очаровательной улыбкой… слишком очаровательной для человека, готового расстаться с жизнью.

Интересно, если я не помогу, что-нибудь изменится? Переживет ли он эту ночь? Или закончит наводнение без меня и все равно умрет?

Было бы очень просто не брать его руку. Было бы просто отказаться помочь ему убить себя.

Было бы просто, если бы я всю жизнь не готовилась к этой ночи. Если бы не чувствовала себя обязанной ему.

Особенно, если не имеет значения, помогу я ему или нет, и это последняя ночь, когда я вижу его живым.

Я беру его руку.

Он швыряет трость через перила и обхватывает рукой мою спину. Он ведет меня в танце, я обнимаю его одной рукой, а другую он высоко поднял вверх и сплел свои пальцы с моими.

Только фары и вспыхивающие сигнальные огни полицейских машин остаются в долине, но наша танцплощадка на вершине холма по-прежнему освещена уличными фонарями. Колышущиеся на ветру завесы дождя струятся вниз при свете фонарей, когда мистер Флад ведет меня в вальсе.

Наши ступни шлепают по воде, и мы скользим по кругу: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Голубые, как небо, глаза мистера Флада неотрывно смотрят в мои глаза, он громко смеется и убыстряет темп.

Вскоре мы уже двигаемся так быстро, что вальс превращается в польку. Мистер Флад пару раз наступает мне на ноги, но он легкий, как перышко.

От вращения у меня кружится голова, поэтому я пытаюсь замедлить шаги, но он не позволяет. Я закрываю глаза на мгновение, однако это не помогает. У меня по-прежнему кружится голова.

Открыв глаза, я понимаю: это не только из-за бешеного ритма танца. Я смотрю вниз и вижу, что теперь мои ноги уже не касаются мокрой площадки.

Мы с мистером Фладом танцуем в воздухе.

Мы парим в трех футах над цементом. Под нами нет ничего, кроме воздуха и дождя.

Я бросаю на мистера Флада удивленный взгляд, но он лишь подмигивает и продолжает вращать меня по кругу, словно каждый день занимается чем-то подобным. Затем снижает темп польки и крепче сжимает мою руку.

— Афродита, — говорит он, называя полным именем и повышая голос, чтобы заглушить шум дождя. — Я отдаю тебе свою силу! Используй ее, чтобы продолжать мой священный труд!

Сначала я чувствую покалывание в пальцах, словно в них вонзаются иголки и булавки. Затем ощущаю слабый шок, будто статическое электричество проникает в мою ладонь.

Потом возникает настоящий электрический ток. Внезапно сильное жжение распространяется вверх по моей руке и взрывается в груди подобно фейерверку, и этот огонь проникает в каждый дюйм тела.

Мне кажется, что я горю. Все мое тело вибрирует и гудит, подобно проводу под током высокого напряжения.

И напряжение растет.

Это уже выше моих сил. Мои глаза застилает белой пеленой, а сердце колотится так, словно я выпила двадцать чашек кофе «эспрессо». Все это происходит одновременно, и я не могу вдохнуть воздух.

Затем ток ослабевает, и я начинаю приходить в себя. Мои мышцы расслабляются, безумный мотор в груди снова превращается в сердце.

Я втягиваю воздух, белая пелена перед глазами рассеивается, и все обретает цвет и форму.

И только теперь до меня доходит, что мы все еще вальсируем, хотя я и перестала двигать ногами. Мистер Флад нес меня с того момента, как обрушился сокрушительный удар энергетической волны.

Я поняла еще кое-что. Я не знала этого раньше, но до того момента мои органы чувств — зрение, слух, обоняние и осязание — были заблокированы, и я не ощущала красоты дождя. Хотя чувствовала дождь лучше других людей и даже имела на него некоторое влияние, но если сравнивать с теперешним состоянием, тогда я словно была завернута в многослойный пластик и скована цепями.

Я вижу каждую сверкающую жемчужину дождя, падающую вниз. Я умею чувствовать разницу в их запахе, определять точную высоту над уровнем моря и часть страны, где находится источник, испарение которого образовало облако, давшее жизнь каждой капле.

Я чувствую размер и форму капель, падающих мне на кожу. Я умею по привкусу кислоты, смешанной с водой, определить загрязняющее вещество, породившее их.

И я слышу истинную песнь дождя — не стаккато струй, падающих на цемент, дерево и металл, а вибрацию капелек, когда они вытягиваются, набухают и сталкиваются друг с другом, тайную, трепетную музыку, словно миллионы и миллионы скрипичных струн одновременно играют разные ноты одного божественного, пронзительного аккорда.

Впервые в жизни я получила способность видеть, слышать, обонять, осязать и ощущать вкус.

И вот это, как я теперь понимаю, мистер Флад чувствует каждый день своей жизни.

— Теперь пора, Ди, — говорит мистер Флад, и звук его голоса рывком возвращает мое внимание к нему. Он печально улыбается, и я вижу, что дождь, струящийся по его лицу, смешан со слезами. Я точно знаю, сколько на его лице капель дождя и сколько слезинок. — Одно большое усилие. Вдвоем.

К этому моменту он готовил меня всю мою жизнь. К тому моменту, когда он перельет в меня последнюю порцию своей силы, и вместе мы обрушим всю мощь потопа на Джонстаун.

К тому моменту, когда я его потеряю.

Я знаю, что мне полагается подчиниться его плану, как я всегда делала. Взять силу и позволить ему упасть замертво: именно так он поступил со своей предшественницей. Смотреть, как наше наводнение затопит город, гордясь собой: вот я делаю историю и спасаю образ жизни.

Но что я могу сказать? Я догадываюсь: он не так уж удачно воспитал меня, ведь у меня спутались все ценности.

Я категорически против того, чтобы топить сотни людей. Моя душа не лежит к этому.

А что касается того, чтобы позволить умереть человеку, который мне дороже всех…

Забудьте об этом.

Особенно сейчас, когда меня распирает сила, и я знаю, как ею пользоваться.

У меня наконец появился собственный план.

— Прощай, Ди, — говорит мистер Флад, поднимает мою руку и целует косточки пальцев. — Не подведи меня.

— Не подведу, — отвечаю я, хотя имею в виду совсем другое. — Обещаю.

— Тогда давай им покажем, как это делается! — кричит он, высоко поднимая над головой наши сцепленные руки.

Мистер Флад закрывает глаза и сосредоточенно сводит брови. Электрические дуги искрятся над его плечами, словно крохотные молнии.

Наши сцепленные руки наливаются бело-голубым светом в струях дождя, потом исчезают во вспышке света. Там, где должны быть кисти, я вижу только пульсирующий сгусток энергии, словно карликовая звезда упала с неба.