Олег Казаринов - Неизвестные лики войны

• Название: Неизвестные лики войны
• Автор: Олег Казаринов
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-9533-0576-1, 5-9533-0576-Я

Война… С этим словом связано множество самых противоположных, порой отталкивающих образов. Это не только гром сражений, молниеносные атаки, бравурные марши и победные парады, но и ряды печных труб сгоревших деревень, «рвы смерти», братские могилы, грохот рушащихся зданий, стоны искалеченных умирающих людей, страх в глазах детей. Война — это гарь пожаров и спёртый воздух блиндажей и землянок, запах йода и хлорки. Книга О.И. Казаринова рассказывает о малоизвестных, не героических, шокирующих сторонах войны, являющихся её каждодневной реальностью.

---

Это последствия ЛЁГКИХ травм.

В случае средней тяжести психические нарушения проявляются в виде временной потери памяти, депрессии, повышенной чувствительности к шуму, патологического страха, переходящего иногда в панику, истерических реакций и агрессивности. В результате ворвавшиеся в деревню или город солдаты предают всё огню и мечу. В вытаращенных, остекленевших глазах только одно — «Жги! Убивай всех!» Контроль над собой потерян. Пережитый страх заставляет заживо сжигать в домах жителей, расстреливать коров и свиней, рубить саблями иконы, крушить мебель. Иногда происходит потеря ощущения реальности происходящего. Получается, что расправа творится как бы «во сне».

Состояние опьянения тем более блокирует сознание и вызывает ничем не спровоцированные массовые убийства.

В бою при потере ощущения реальности глупо и нелепо гибнут даже опытные солдаты, прошедшие многие сражения. Рано или поздно разум отказывается им служить, здравый смысл покидает воинов, ставших профессионалами. Совершаются поступки необъяснимые, бессмысленные: например, во время кинжального огня солдат, уверовавший в собственную неуязвимость, высовывается над бруствером и получает пулю между глаз.

Притупляется бдительность, кажется, что страшнее боя быть уже ничего не может, а в условиях действующей армии, перенасыщенной оружием, это чревато последствиями. Так, во время Второй мировой войны в войсках США число жертв от несчастных случаев равнялось 43 853 человекам, в то время как всех умерших от боевых ран и болезней насчитывалось меньше — 40 949.

В тяжёлых случаях у поражённых возникают нарушения слуха, зрения, речи, психомоторное расстройство и ступор, а также нарушение координации движений. И тогда открывается огонь по своим, заходящий на посадку самолёт врезается в землю, грузовик валится с моста…

Страх, «боевое переутомление» делали из человека не только психического инвалида, но могли заставить его стать жертвой вполне физической.

Кажется, что самое страшное ожидает на войне? Смерть. Но она может и миновать. Однако в страхе перед ней солдаты порой предпочитали оканчивать жизнь самоубийством.

Вдумайтесь: самоубийство как спасение от страха перед возможной смертью!

Например, во время Крымской войны в английском экспедиционном корпусе покончили с собой 20 солдат, во франко-прусскую в рядах победителей (!) насчитывалось 30 самоубийц, в русско-японскую зафиксировано 186 случаев самоубийств среди русских солдат и офицеров, во время Первой мировой только в германской армии эта цифра перевалила за 5000.

Чтобы спастись от вездесущего ужаса, люди себя калечили, уродовали и считали за величайшее благо то, что в другое время не могли допускать в своих самых страшных фантазиях.

«Больше всего мы завидовали раненым — они могли хоть немного отдохнуть от этого грохота. В дивизии участились случаи самострела.

Пятеро умельцев из одного батальона поотрубали себе осколками снарядов пальцы рук: один солдат клал палец левой руки на камень, второй приставлял осколок к этому пальцу, а третий со всего маху бил прикладом автомата по осколку.

„Нас ранило“, — заявили они. „Каким образом ранило?“ — „А так: немцы бросили гранату, она взорвалась и оторвала у нас по пальцу…“

Коллективное помешательство. Слава богу, временное. И для врача, и для особиста полка (…) расследовавших дело „о членовредительстве“, это было очевидно. В таких случаях не отдавали под трибунал, не отправляли в штрафбат, а просто давали немного отдохнуть. Люди на войне всё же оставались людьми».

То же самое творилось и в немецких войсках. Дивизионный врач 15-й германской пехотной дивизии в своей докладной от 15.08.42 описывал наиболее распространённые случаи членовредительства.

В этой докладной много пунктов, я приведу лишь некоторые.

«За последнее время в дивизии учащаются случаи симуляции и самострела, проводимые в целях дезертирования с линии фронта. Эти симулянты и шкурники прибегают к такого рода симуляциям, которые даже опытными врачами не могут быть отличимы от истинных заболеваний.

(…)

2) Порок сердца получается вследствие длительного жевания свежего табака или русской „махорки“. Отсюда — потеря дыхания, замирание сердца, сердечные колотья, перебои пульса, рвота.

3) Закупорка вен, получаемая вследствие перетягивания подколенных сгибов ремнём или верёвкой; на конечностях ног получаются отёки, похожие на почечные.

4) Сыпь, которая возникает вследствие интенсивного и длительного втирания в кожу керосина, скипидара, кислоты, в особенности если данный участок тела сильно загрязнён.

(…)

8) Выпадение прямой кишки, возникающее, если в течение многих дней человек начинает поглощать значительное количество тёплой мыльной воды с одновременным поднятием тяжестей.

9) Растяжение связок и перелом кости достигаются обычно пропусканием через свою ступню (переезд) колеса автомашины или повозки.

10) „Выстрел на родину“ (самострел). Так как самострел руки легко обнаруживается через осевшие на рану крупинки сгоревшего пороха, в настоящее время участились случаи прострела ноги через сапог…»

Это август 1942 года! Победоносная германская армия подошла к Сталинграду! Победа близка! Но ужас войны вызывает помешательство и у победителей. «Не могу больше! Куда угодно, только отсюда!»

А что люди творили с собой, только чтобы не попасть на фронт!

Уже упоминавшийся мной Я. Гашек так описывал разговор солдат, находящихся в госпитале:

«…Он вам за десять крон сделает такую горячку, что из окна выскочите…»

«В Вршовицах есть одна повивальная бабка, которая за двадцать крон так ловко вывихнет вам ногу, что останетесь калекой на всю жизнь…»

«Мне моя болезнь стоит уже больше двухсот крон… Назовите мне хоть один яд, которого я бы не испробовал, — не найдёте. Я живой склад всяких ядов. Я пил сулему, вдыхал ртутные пары, грыз мышьяк, курил опиум, пил настойку опия, посыпал хлеб морфием, глотал стрихнин, пил раствор фосфора в сероуглероде и пикриновую кислоту. Я испортил себе печень, лёгкие, почки, жёлчный пузырь, мозг, сердце и кишки. Никто не может понять, чем я болен…»

«Лучше всего впрыснуть себе под кожу в руку керосин. Моему двоюродному брату повезло: ему отрезали руку по локоть, и теперь ему никакая военная служба не страшна».

А вот свидетельство периода Русско-Японской войны 1904–1905 гг.

«Некоторые усиленно курили натощак, глотали дым до рвоты, а потом пили воду, крепко настоенную на табаке. Это продолжалось изо дня в день, целые недели. Когда такой человек являлся в лазарет, то у него, как у паралитика, тряслись руки и ноги, а лицо выглядело мертвенно-зелёным, с блуждающими мутными глазами. Он и в госпитале, чтобы подольше задержаться там, не переставал таким образом отравлять себя. Иногда это кончалось смертью. Один новобранец гвоздём проткнул себе барабанную перепонку и, не выдержав боли, заорал истошным голосом, кружась и приплясывая, как полоумный. Злонамерение его было открыто. Пошёл под суд…»

Многие старались заразиться венерическими болезнями, тратили на походы по борделям все свои сбережения, и порой подхватывали сифилис, тогда ещё не поддающийся окончательному излечению. Гниение заживо представлялось лучшим исходом, чем кошмары войны.

Когда нервное напряжение достигало некой критической, индивидуальной у каждого, точки, люди на войне сходили с ума. Прямо на передовой. В окопах. В бою.

Во время Первой мировой на пути наступления германской армии в Бельгии находилась самая мощная крепость Европы — город Льеж. Крепость представляла собой 12 фортов, покрытых трёхметровым слоем бетона, вооружённых 210-миллиметровыми орудиями, убирающимися в случае бомбардировки в толстые броневые башни. Казалось бы, сиди в бункерах да посмеивайся над беспомощностью врага.

Гарантия безопасности на войне, конечно, великая вещь.

Но не всё так просто.

«Немцы начали обстрел Льежа из 420-миллиметровой мортиры „Толстая Берта“. Орудие стреляло тонными снарядами, игриво названными „хлопотуньями“. Первый же такой снаряд, пролетевший 12 километров, угодил в центр бельгийского форта. Удар и мощность взрыва были такой чудовищной силы, что земля дрогнула на несколько километров вокруг. За первой „хлопотуньей“ последовала вторая, третья…» Снаряды, конечно, — если не было прямого попадания, — были не в состоянии разрушить укрепления. Но страшно представить, что творилось с защитниками внутри крепостных казематов. От сотрясения гасли фонари, выходили из строя газоотводы, отваливались куски бетона, густая цементная пыль и пороховая вонь забивали лёгкие. Солдаты теряли сознание, их рвало сажей и кровью, из ушей текла кровь.

По свидетельствам очевидцев, люди в фортах «впадали в истерику и даже сходили с ума от томительного ожидания очередного выстрела».