Владимир Семёнов - Трагедия Цусимы

• Название: Трагедия Цусимы
• Автор: Владимир Семёнов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30238-3

Эта книга написана человеком уникальной судьбы. Капитан второго ранга Владимир Иванович Семёнов был единственным офицером Российского Императорского флота, которому в годы Русско-японской войны довелось служить и на Первой, и на Второй Тихоокеанских эскадрах и участвовать в обоих главных морских сражениях — в Желтом море и при Цусиме. В трагическом Цусимском бою, находясь на флагмане русской эскадры, Семёнов получил пять ранений и после возвращения из японского плена прожил совсем недолго, но успел дополнить свои дневники, которые вел во время боевых действий, и издать их тремя книгами: «Расплата», «Бой при Цусиме», «Цена крови». Еще при жизни автора эти книги были переведены на девять языков, их цитировал сам триумфатор Цусимы — адмирал Того. А на родине мемуары Семёнова вызвали громкий скандал — Владимир Иванович первым посмел написать, что броненосец «Петропавловск», на котором погиб адмирал Макаров, подорвался не на японской, а на русской мине, и вопреки общественному мнению очень высоко оценивал деятельность адмирала Рожественского.

После ранней смерти В. И. Семёнова (он скончался в возрасте 43 лет) его книги были незаслуженно забыты и теперь известны лишь специалистам. Это — первое за 100 лет полное издание трилогии, возвращающее отечественному читателю одни из лучших мемуаров о Русско-японской войне.

---

29 марта погода окончательно исправилась, и на 29-е был назначен выход в море всей эскадры для крейсерства и… обучения маневрированию.

Выход начался в 6 ч. 30 мин. утра, а к 8 1/2 ч. все уже были на рейде — 5 броненосцев, 4 крейсера и миноносцы. В походном порядке, производя эволюции, пошли в сторону Талиенвана. Чуть тянул восточный ветерок. Небо — ясно. Горизонт — чист; и, благодаря прозрачности воздуха, видимость огромная. Крейсера шли дозором. Напрасно, однако, с наблюдательных постов, устроенных под самым клотиком мачт (тоже по недавнему распоряжению адмирала), наблюдали окрестность самые опытные, отличающиеся «морским глазом», сигнальщики; напрасно минеры, не отрывая уха от телефонной трубки, слушали, не начнет ли потрескивать беспроволочный телеграф, — море было совершенно пустынно. Очевидно, заслышав про выходы эскадры, никто не находил особого интереса прокладывать свой курс поблизости от Порт-Артура.

Дойдя до Талиенвана, описав затем круг к югу, в 4-м часу возвратились домой.

30 марта снова было наше дежурство. День прошел без всяких приключений, а к ночи — обновили место — установились на бочках за молом из затопленных судов.

Около 10 ч. вечера прибыл на крейсер адмирал Макаров со своим штабом.

Если не считать мимолетного, даже малодостоверного, появления «собачек» 24 марта, — прошло уже две недели, как неприятель не проявлял никаких признаков деятельности.

Это не могло не казаться подозрительным, и в ночь с 30 на 31 марта все исправные миноносцы были высланы отрядом в дальнюю экспедицию — осмотреть группу островов Эллиот, находившуюся от Артура в расстоянии 60–70 миль, которую японцы, всего вероятнее, могли избрать своей временной базой. Согласно теоретическому расчету, для выполнения задачи ночного, темного времени было вполне достаточно, но на всякий случай, если бы пришлось запоздать и возвращаться уже при свете дня, миноносцам было обещано, что для прикрытия их с рассветом выйдет в море им навстречу «Аскольд». Последний был избран адмиралом во избежание каких-либо недоразумений: пять труб (единственные на всем Востоке) лучше всякого сигнала давали возможность опознать его хотя бы в сумерках и даже ночью. Погода разненастилась. Не то — мелкий дождь, не то — изморось.

Только что адмирал успел обойти батареи, бросив тут и там несколько ласковых, пустых, но в боевой обстановке так много значащих, фраз команде, застывшей на своих постах, — как «что-то увидели»… Трудно сказать, что именно, но, несомненно, в лучах прожектора Крестовой горы обрисовывались силуэты каких-то судов… Направление было от нас на SO 60°, а приближенное расстояние (принимая во внимание, что наши прожекторы до них «не хватали», и соображаясь с расстоянием до Крестовой горы и направлением ее луча) около двух миль…

Особенно мешала разобрать, в чем дело, сетка мелкого дождя, ярко освещенная прожекторами… Казалось, что подозрительные силуэты не то стоят неподвижно, не то бродят взад и вперед по тому же месту… Было 10 ч. 20 мин. вечера.

Прикажете открыть огонь? — спросил командир…

Эх!., кабы знать! — досадливо махнул рукой адмирал… — Вернее всего — наши же!.. Не умеют ходить по ночам!.. Отбились, растерялись… и теперь толкутся около Артура! И своих найти не могут, и вернуться не решаются, чтобы за японцев не приняли!.. Чистое горе!.. — Но тотчас же, поборов свою досаду, он добавил спокойным, уверенным тоном: — Прикажите точно записать румб и расстояние. На всякий случай, если не наши, надо будет завтра же, с утра, протралить это место. Не набросали бы какой дряни…

Видение только мелькнуло и быстро скрылось за сеткой дождя.

В 10 ч. 50 мин. вечера к югу от нас, приблизительно у горы Белого Волка, раздалось несколько пушечных выстрелов не то с берега, не то с пары миноносцев, охранявших южный бон.

Остальная часть ночи прошла спокойно. Ничего не видели, да вряд ли и могли бы что-нибудь видеть из-за ненастья.

Корабли Эскадры Тихого океана на внутреннем рейде Порт-Артура. В центре слева направо эскадренный броненосец типа «Полтава», эскадренные броненосцы «Пересвет» и «Победа», броненосный крейсер 1-го ранга «Баян»

В 4 час. 15 мин. утра, чуть забрезжил свет, адмирал со штабом уехал на «Петропавловск». В то же время с востока показался целый ряд дымков — это возвращались наши миноносцы после удачно выполненной, но безуспешной экспедиции, никого не найдя на рейдах островов Эллиот. Возвращались, но, к сожалению, не в полном составе. Опасения адмирала оказались вполне справедливыми — часть «отбилась и растерялась»… Неожиданно в направлении на юго-восток в дымке ненастного утра (было уже 5 ч. 25 мин. утра) замелькали огоньки; донеслись оттуда раскаты выстрелов… Опознать сражающихся за дальностью не было возможности… Однако ясно было, что дерутся какие-то мелкие суда, вероятно, миноносцы… Конечно, мы («Диана») скорее всех могли бы поспеть на выручку, но, оказывается, адмирал, обещавший выслать крейсер, не похожий ни на один из японских, не хотел посылать «Дианы», так как ее могли бы легко принять за «Ивате»… «Аскольд» почему-то не мог выйти немедленно, а потому выслали «Баяна» (четырехтрубный), подобного которому у японцев тоже не было. На все эти перемены и распоряжения ушло немало драгоценного времени. Когда «Баян» прошел в море, мы, думая, что про нас просто забыли, не ожидая сигнала, начали отдавать швартовы, чтобы идти за ним, но, конечно, сильно опоздали. Он был уже далеко впереди, когда мы только еще выходили на свободную воду.

Как выяснилось впоследствии, наш миноносец «Страшный» ночью, отбившись от своих, в розысках за ними встретил отряд японских миноносцев и примкнул к ним. Японцы тоже не заподозрили в нем неприятеля, и они совместно бродили в окрестностях Артура вплоть до рассвета. Тут недоразумение обнаружилось, и завязался отчаянный бой одного против шести. Бой грудь с грудью, почти врукопашную…

Как ни спешил «Баян» на выручку «одного из малых сих», — он мог только разогнать врагов, кружившихся около места, где уже затонул «Страшный». Японские миноносцы бежали на юг. Поддерживаемые спасательными поясами, цепляясь за всплывшие деревянные обломки, остатки геройского экипажа радостно приветствовали «свой» крейсер… Но на смену бежавшим миноносцам с юга полным ходом приближались «собачки»…

Правда (скажут скептики), броненосный крейсер — против четырех легких… Однако (скажу я) четыре — против одного…

«Баян», или его командир (корабль и капитан — одно), ни мгновения не колебался. Прикрыв, как стеной, своим высоким бортом плавающие обломки, за которые хватались утопающие, он спустил шлюпки для их спасения, а сам, стоя на месте, принял бой… Мы в то время, глядя из-под Золотой горы, не понимали, в чем дело… Видим — остановился… Захолонуло на сердце… — Должно быть, подбита машина!.. — Поспеем ли?.. — Боже мой!.. Как доставалось в эти минуты петербургскому порту, строившему «Диану»!.. Ведь вместо 20 узлов, по штату положенных, мы давали едва 17!.. Подвернись в этот момент самому молодому мичману самый большой технический генерал — каких бы горьких истин он не наслушался!.. Мимо нас, обгоняя, как стоячего, промчался «Новик», выскочивший из гавани… Следом за ним шел «Аскольд»…

— Ишь, черти! Видно, что за границей строились! Не то что наша… богиня!..

Но «Баян» уже возвращался. «Собачки» его не преследовали. Они, видимо, вовсе не желали приближаться к береговым батареям на дистанцию их выстрела. Было 7 ч. 10 мин. утра. Миноносцы (шедшие с Эллиота) благополучно вошли в гавань. В 7 ч. 15 мин. оттуда вышел «Петропавловск». За ним — «Полтава». «Баян» семафором, сигналами и беспроволочным телеграфом докладывал командующему о том, чему был свидетелем. Он не был уверен, что в горячке неравного боя успел подобрать всех; может быть, и еще кто-нибудь держится на обломках… Немедленно же последовало приказание: «Быть в строе кильватера. «Баяну» быть головным и вести эскадру к месту. Всем — смотреть за плавающими обломками».

Во время перестроения, пока мы, застопорив машины, ждали очереди, чтобы занять свое место в строе, мимо нас, по правому борту, совсем близко прошел «Петропавловск».

— Смирна-а! — пронеслось по крейсеру.

Адмирал вышел на левое, обращенное к нам, крыло верхнего мостика. Он был в пальто с барашковым воротником; русая борода развевалась по ветру.

Здорово, молодцы! — резко отчеканивая каждый слог, раздался его мощный голос.

Здравия желаем, ваше превосходительство! — как-то особенно дружно, громко и радостно ответили с «Дианы».

Дай Бог! В добрый час!

Покорнейше благодарим, ваше… — но вдруг уставом определенный стройный ответ спутался, оборвался и перешел в могучее «ура»!..

Адмирал, уже ушедший было с крыла мостика и скрывшийся за рубкой, опять вернулся к поручню, снял фуражку и, широко улыбаясь, махал ею.