Филип Шафф - История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)

• Название: История христианской Церкви Том II Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)
• Автор: Филип Шафф
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2010

Второй период церковной истории, от смерти апостола Иоанна до конца гонений, или до возвышения Константина, первого императора–христианина, — это классический век гонений со стороны язычников, век мученичества и героизма христиан, светлого жертвования земными благами и самой жизнью ради небесного наследства. Это постоянный комментарий к словам Спасителя: «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков»; «не мир пришел Я принести, но меч». Простая человеческая вера не выдержала бы такого испытания огнем в течение трехсот лет. Окончательная победа христианства над иудаизмом, язычеством и самой могущественной из империй древнего мира, победа, одержанная не физической силой, но моральной силой долготерпения и устоя–ния, веры и любви, — одно из возвышеннейших явлений истории, одно из наиболее веских свидетельств в пользу божественности и нерушимости нашей веры.

Но не менее возвышенными и значительными были интеллектуальные и духовные победы христианской церкви в этот период — победы над языческими наукой и искусством, над вторжениями гностической и евио–нитской ереси, над явными и тайными врагами, великое противостояние с которыми породило многочисленные труды в защиту христианской истины и способствовало ее осмысливанию.

---

§27. Возникновение поклонения мученикам и реликвиям

Источники

Помимо трудов, упомянутых в §12 и 26, см. Евсевий Η. Ε. IV. 15; De Mart. Palaest., с. 7. Климент Александрийский: Strom. IV, р. 596. Ориген: Exhort, ad mart., с. 30 и 50. In Num. Кот. Χ. 2. Тертуллиан: De cor. mil., с. 3; De Resurr, earn., с. 43. Киприан: De lapsis, с. 17; Epist. 34 и 57. Const. Apost.: 1. 8.

Труды

С. Sagittarius: De natalitiis mart. Jen. 1696.

Schwabe: De insigni veneratione, quae obtinuit erga martyres in primit. eccl. Altd. 1748.

С благодарностью вспоминая верность этой «благородной армии мучеников», признавая нерушимость общения святых и предвосхищая телесное воскресение, церковь стала почитать мучеников и даже их мертвые останки; однако это почитание, само по себе вполне оправданное и совершенно естественное, уже скоро вышло за рамки Писания, а впоследствии выродилось в поклонение святым и реликвиям. Языческое поклонение героям незаметно продолжилось в церкви и крестилось христианским именем.

В Смирнской церкви, судя по ее посланию от 155 г., мы находим это поклонение в его еще невинной, детской форме: «Они [иудеи] не знают, что мы не можем ни покинуть когда–либо Христа, Который пострадал ради спасения всего мира искупленных, ни поклоняться кому–то еще. Его одного мы обожаем (προσκυνοϋμεν) как Сына Божьего; а мучеников мы любим, как они заслуживают (άγαπώμεν άξίως), за их великую любовь к их Царю и Учителю, и мы хотим также быть их товарищами и соучениками»[88]. День смерти мученика назывался его небесным днем рождения[89], этот день ежегодно отмечали на его могиле (в основном в пещере или катакомбах), молясь, читая историю его страданий и победы, причащаясь и устраивая священную вечерю.

Но ранняя церковь на этом не остановилась. Начиная с конца II века мученичество стало восприниматься не только высшей христианской добродетелью, но в то же время и крещением огнем и кровью[90], замечательной заменой водного крещения, как очищающее от греха и обеспечивающее вход на небеса. Ориген зашел так далеко, что приписывал страданиям мучеников ценность искупления других людей, эффективность, подобную эффективности страданий Христа, на основании таких отрывков, как 2 Кор. 12:15; Кол. 1:24; 2 Тим. 4:6. Согласно Тертуллиану, мученики немедленно достигали небесного блаженства, и им не нужно было, как рядовым христианам, проходить через промежуточное положение. Так истолковывалось благословение для тех, кто гоним за правду, в Мф. 5:10–12. Следовательно, по Оригену и Киприану, молитвы мучеников перед престолом Божьим были особо действенными для воюющей на земле церкви, и, в соответствии с примером, приведенным у Евсевия, незадолго до их смерти их уже просили о будущих ходатайствах.

В римских катакомбах мы встречаем надписи, в которых покойных просят молиться о своих живых родственниках и друзьях.

Таким образом почтительное отношение к личностям мучеников было в некоторой степени перенесено на их останки. Смирнская церковь считала кости Поликарпа более драгоценными, чем золото или бриллианты[91]. Останки Игнатия также почитались христианами Антиохии. Друзья Киприана собрали его кровь в платки и построили часовню на его могиле.

Часто до крайности доходило поклонение не только покойным мученикам, но и исповедникам — оставшимся в живых верующим, не пожелавшим отрекаться от своей веры. Особой обязанностью диаконов было навещать их в тюрьмах и служить им. Язычник Лукиан в своей сатире «De morte Peregrini» описывает неустанную заботу христиан о своих братьях в темнице: им приносили груды подарков, выражения сочувствия поступали издалека, и все это, конечно же, по мнению Лукиана, делалось из чистого добродушия и энтузиазма. Тертуллиан монтанистского периода критикует чрезмерное внимание церкви к исповедникам. Ходатайства исповедников об отступниках — Libelli pacts, как их называли, — обычно приводили к восстановлению последних в церкви. Мнение исповедников обладало особым весом при выборе епископов и нередко считалось более авторитетным, чем мнение клира. Киприан наиболее красноречив, когда восхваляет их героизм. Его послания к заключенным в тюрьму исповедникам Карфагена полны прославлений, их стиль в чем–то даже оскорбителен для евангельских представлений. Однако в конце Киприан протестует против злоупотребления привилегиями, от которого ему самому пришлось пострадать, и искренне призывает пострадавших за веру к святости жизни, к тому, чтобы полученные ими почести не стали для них ловушкой, чтобы они не сбились с пути из–за гордости и небрежения. Он всегда представляет венец исповедника и мученика как безвозмездный дар Божьей благодати и видит его реальную сущность скорее во внутреннем предрасположении, нежели в обращенном наружу деянии. Коммодиан воспринял идею мученичества во всей ее полноте, когда распространил ее на тех, кто, не проливая крови, устоял до конца в любви, смирении, долготерпении и во всех христианских добродетелях.

Глава III. Литературный спор христианства с иудаизмом и язычеством

§28. Литература

Источники

Тацит (консул с 97 г., умер около 117): Annal., xv. 44. См. также, что он пишет об иудеях:

Hist. v. 1–5. Плиний (умер около 114 г.): Ер. х. 96, 97.

Цельс (о нем известно со 150 г.): Αληθής λόγος. Фрагменты сохранились в опровержении Оригена (8 книг Κατά Κέλσου; восстановлены, переведены и объяснены в Theodor Keim: Celsus' Wahres Wort. Aelteste wissenschaftliche Sireitschrift antiker Weltanschau ung gegen das Christenthum. Zürich 1873 (293 pages).

Лукиан (умер ок. 180): Περί της Περεγρίνου τελευτής, с 11–16; и Αληθής ιστορία, I. 22, 30; II. 4, 11.

Порфирий (около 300): Κατά Χριστιανών λόγοι. Сохранились лишь фрагменты, собранные в Holstein, Rom. 1630. Самые важные из его трудов утеряны. Остальные изданы A. Nauck, 1860.

Труды

Nath. Lardner: Collection of Ancient Jewish and Heathen Testimonies to the Truth of the Christian Religion (Lond. 1727*57), VI. — VII. vols., in Works, ed. by Kippis, London 1838. Очень ценный труд.

Mosheim: Введение к его немецкому изданию Origen against Celsus. Hamb. 1745.

Bindemann: Celsus und seine Schriften gegen die Christen, in Illgen, «Zeitschr. für hist. Theol.» Leipz. 1842. N. 2, p. 58–146.

Ad. Planck: Lukian u. das Christenthum, in the «Studien u. Kritiken», 1851. N. 4; перевод в «Bibliotheca Sacra», Andover 1852.

F. Chr. Baur: Das Christenthum der 3 ersten Jahrh. Tüb. seed. ed. 1860 (and 1863) pp. 370–430.

Neander: General History of the Christian Religion and Church; trans. Torrey, vol. I., 157–178. (12th Boston ed.)

Richard von der Alm: Die Urtheile heidnischer und jüdischer Schriftsteller der vier ersten Jahrh. über Jesus und die ersten Christen. Leipz. 1865. (Неточный источник.)

H. Kellner (католик): Hellenismus und Christenthum oder die geistige Reaction des antiken Heidenthums gegen das Christenthum. Köln 1806. (454 pp.)

В. Aubé: De l'Apologétique chrétienne au IIe siècle. St. Justin, philosophe et martyr, 2nd ed. Paris 1875. Его же: Histoire des Persecutions de l'église. Вторая часть может быть также озаглавлена La polémique païenne a la fin du IP siècle. Paris 1878.

E. Renan: Marc–Aurèle (Paris 1882), pp. 345 (Celse et Lucien), 379 sqq. (Nouvelles apologies).

J. W. Farrar: Seekers after God. London 1869, new ed. 1877. (Очерки о Сенеке, Эпиктете и Марке Аврелии в сопоставлении их мировоззрения с христианским.)

См. также список литературы в § 12, особенно Uhlhorn и Keim (1881), а также монографии об Иустине Мученике, Тертуллиане, Оригене и других апологетах в разделах, посвященных этим авторам.

§29. Литературная оппозиция христианству

Помимо внешней борьбы, которую мы рассмотрели во второй главе, христианство вынуждено было пройти через не менее важную интеллектуальную и литературную схватку с древним миром, и из этой схватки оно вышло победителем, сознавая себя совершенной религией для человека. Мы увидим в этой главе, что большая часть возражений современного неверия против христианства предвосхищается его самыми ранними литературными оппонентами и что древние апологеты умело и успешно опровергли их ради тогдашних потребностей церкви. И неверие, и вера, как человеческая природа и Божья благодать, остаются по сути прежними во все века и среди всех народов, но форма их бывает разной, поэтому каждый век, создавая свой этап этого противостояния, создает свой собственный способ защиты.

Христианская религия сначала не была благосклонно принята представителями литературы и искусства, так же как князьями и государственными деятелями. В светской литературе конца I и начала II века мы находим лишь невежественные, небрежные и враждебные упоминания о христианстве как новом виде суеверия, который начал привлекать внимание римского правительства. В этом царство Христово тоже было не от мира, и ему пришлось прокладывать себе путь с величайшей трудностью; однако наконец ему удалось породить интеллектуальную и моральную культуру, намного превосходящую греко–римскую, способную к бесконечному развитию и полную сил вечной юности.

Из соображений благочестивого варварства византийские императоры Феодосии II и Валентиниан III приказали уничтожить труды Порфирия и всех остальных оппонентов христианства, чтобы отвратить Божий гнев, но много отрывков из них сохранилось в опровержениях отцов церкви, особенно Оригена, Евсевия, Кирилла Александрийского (против Юлиана) и в отдельных упоминаниях у Иеронима и Августина.