Антоп Чехов - Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3

• Название: Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3
• Автор: Антоп Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1974

Полное собрание сочинений Антона Павловича Чехова в восемнадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов.

---

{01226}

Отлетаев завертелся и покраснел. - Не таковский, чтоб врать, - сказал он. - Так-то-с! Ты вот... ты вот так врешь! Ну да! Ты вот так и норовишь уколоть! С тобой ездить не следует. Я не знаю, зачем я с тобой поехал!.. - И не ездил бы... Зачем врать, не понимаю! Врет, как свинья! - Сам свинья! Свинья и дурак вместе с тем... Мы начали усовещевать Предположенского. - Пусть он не врет! - оправдывался непокорный зять. - Моя душа возмущается, ежели кто врет... И свиньей пусть не бранится. Сам он свинья, вот что! А если ему неприятно, что я еду, так... шут с ним! Я могу и не ехать! - Ну, полноте! Аким Петрович и не думал вас оскорблять! Стоит ли поднимать бурю из-за пустяков? Предположенский надулся, как объевшийся индюк, и умолк. - Нельзя-с! - обратился, немного погодя, к Предположенскому Козоедов. - Нельзя-с! Он вам теперь, можно сказать, заместо родителев, тесть он вам, а вы грубости наносите... А грешно! Зять взглянул презрительно на старшину и сардонически усмехнулся... - Тебя спрашивают нешто? - спросил он. - Спрашивают? Молчи, коли... Сиди, ежели сидишь!.. Заместо родителев... Говорить еще не умеешь, а тоже лезешь... Гм... Суконное ры... Мужлан! - Вот видите-с, какие вы! Не любите, коли люди покойно сидят. Я хотя и из простого звания произошел, хотя, могу сказать, и никакого образования не проходил, но могу сказать, что имею в груди, и в сердце, и в душе всякие чувства, а вы вот так нет, хоть вы и науки проходили по всем степеням... Так-то-с! - Перестаньте, господа! - вмешался я. - Полно вам друг другу мораль читать! Давайте молчать... Отлетаев с сопеньем вытащил из бокового кармана объемистый, сильно потертый портсигар и запустил в него свои толстые пальцы. Доктор и мировой протянули руки к его портсигару. - Нет-с, извините-с! - сказал внушительно Отлетаев. - Дружба дружбой, а табачок врозь. Мне Самому

{01227}

не хватит... Дорога велика, а у меня папирос-то с собой только четыре десятка... Доктор и мировой сильно сконфузились и, чтобы скрыть подальше от света белого свой конфуз, засвистали из "Мадам Анго". Отлетаев был глуп, как сорок тысяч братьев, и невежа страшная... Мы его терпеть не могли. Сконфуженный доктор закурил собственную папироску и начал рассказывать анекдоты. Рассказал он их штук двадцать; из них только один не был сальным, остальные же так и таяли в наших ушах. - А вы, батенька, мастер! - похвалил я доктора. - Не знал я, что вы такой юморист! - Да-с... Кое-что знаем, - сказал доктор. - Ежели б я захотел в журналах сотрудничать, то миллионы бы имел. Больше вашего зарабатывал бы. - Не сомневаюсь... Чего же не сотрудничаете? - Не хочу! - Почему же? - Не хочу, вот и всё! Совесть есть! Нешто человек с совестью может в ваших журналах писать? Никогда! Я даже не читаю никогда газет! Считаю болванами тех, кто выписывает их, тратит деньги... - А я наоборот, - заметил мировой, - считаю тех болванами, кто не тратит деньги на газеты... - Доктор не в духе сегодня, - сказал я. - Не будем его трогать... - Кто вам сказал, что я не в духе? Я в духе... Вы потому так заступаетесь за газеты, что в них пишете, я по-моему, они... тьфу! Яйца выеденного не стоят. Врут, врут и врут. Первые вруны и сплетники! Газетчики - те же адвокаты... Врут и не имеют совести! - Я был адвокатом, - сказал мировой, - а совесть имел. Предположенский и Козоедов переглянулись и ехидно улыбнулись. - Я не про вас говорю... Я вообще... Вообще все мошенники... И газетчики, и адвокаты, и все... Я, вместо того чтобы молчать, продолжал заступаться за газетчиков. Мировой продолжал заступаться за адвокатов... В коляске поднялся спор. - А медицина-то ваша? - ухватился я. - Медицина?

{01228}

Что она стоит? Небось не врете? Только денежки берете! Что такое доктор? Доктор есть предисловие гробокопателя... вот что-с! Впрочем, я не знаю, для чего я с вами спорю? Разве у вас есть логика? Вы кончили университет, но рассуждаете, как банщик... - Говорите хладнокровно! Можно, полагаю, и без оскорблений! - Газетчиков и адвокатов ругаем, - забасил Предположенский, - а самой настоящей-то врали и не видим... Потолкуйте-ка с тестюшкой, он любого адвоката по брехательной части за пояс заткнет... И так далее... Слово за слово, гримаса за гримасой, сплетня за сплетней, и дело зашло чёрт знает куда... Мы начали рассказывать всё, что за зиму накопилось в наших душах друг против друга. Мы перещеголяли старых девок. Между тем пока мы, не выспавшиеся, полупьяные, каверзили друг против друга, солнце поднималось всё выше и выше... Туман исчез окончательно, и начался летний день... Было кругом тихо, славно... Только мы одни нарушали тишину... Подъехав к первому попавшемуся болотцу, мы вылезли из коляски и, сердитые, надутые, побрели в разные стороны. Водворять среди нас согласие взялся Козоедов. Он подбросил высоко вверх трехкопеечную монету, выстрелил в нее и попал. Мы все вместе подняли монету, сосчитали на ней число следов от дроби и кое-как разговорились. Предположенский согнал коростеля и убил. Мы его поздравили и крикнули "ура". Согласие было бы окончательно водворено, если бы не доктор. Доктор, пока мы поздравляли Предположенского с первым успехом, подошел к коляске, развязал кулек и принялся ублажать себя водочкой и закуской. - Доктор! Что это вы там делаете? - крикнул Отлетаев. - Ем и пью. - Какое же вы имеете право распоряжаться? - А что? - Это для вас положено? Не понимаю этого, извините, свинства! Не мог подождать! Что это вы раскупорили? Батюшки! Это моя настойка! Какое вы имеете право, милостивый государь?

{01229}

- Не кричите, пожалуйста! Потише! - Ведь эту настойку я для себя взял! Слаб здоровьем, взял настойки, и... на поди! Раскупорили! Просили его! Заверните балык! - Не заверну! Вам, неприличный и неделикатный человек, должно быть известно, что на охоте всё общее... Какой вы, извините, невежа! Доктор выпил рюмку настойки и назло Отлетаеву отрезал себе огромнейший кусок балыка. Предположенский подскочил к коляске и, чтобы насолить тестю, выпил из горлышка половину настойки... У Отлетаева навернулись слезы. - Это вы назло? - зашептал он, - хорошо же! Хорошо! Вот вы как... Мерси боку... Мировой, не знавший, в чем дело, подошел к коляске. - А-а-а?.. Закусываете? - спросил он. - А не рано ли? Впрочем, одну пропустить не мешает... За ваше здоровье! Мировой налил себе рюмку настойки и выпил. - Очень хорошо-с! Прекрасно-с! - крикнул уже Отлетаев. - Что прекрасно? - спросил мировой. - Ничего... Отлетаев сел в коляску, бросил на траву кулек, иронически нам поклонился и ударил кучера Петра по спине. - Поезжай! - крикнул он. - Куда это вы? - удивились мы... - Ежели я вам противен... необразован... Козоедов! Иди садись, голубчик! Где нам, мужикам, с господами учеными охотиться? Освободим их от своего присутствия! Иди, милый! - Куда же вы? Что вы дурака корчите? - Ежели я дурак, то зачем вам беспокоиться?.. Пущай! Я и есть дурак... Прощайте-с... я домой... - А мы же на чем поедем? - На чем знаете... Коляска моя. - Да ты, тестюшка, белены, что ли, объелся? - крикнул Предположенский.

{01230}

Козоедов сел рядом с Отлетаевым и смиренно снял шляпу. - Ты с ума сошел? - продолжал Предположенский. - Вылезай из коляски! - Не вылезу. Прощай, зять! Ты человек образованный, гуманный, цивилизованный... А я... Что я? - А ты - дурак! Господа, что же это такое? Кто его раздразнил? Вы, доктор? Вы, чёрт вас возьми, вечно лезете со своим ученым носом не в свое дело! - Я для вас не тесть... Прошу не орать, - обиделся доктор. - Коли будете орать, так и я уеду... - И уезжайте! Велика потеря! Скажите пожалуйста! Доктор пожал плечами, вздохнул и полез в коляску. Мировой махнул рукой и тоже полез в коляску. - Мы вечно так, - вздохнул он. - Никогда у нас ничего не выходит... - Погоняй! - крикнул Отлетаев. Петр чмокнул губами, дернул вожжи, и коляска тронулась с места. Я и Предположенский переглянулись. - Стой! - крикнул я и побежал за коляской. - Стой! - Стой!- заорал Предположенский. - Стой, скоты! Коляска остановилась, и мы уселись. - Я тебе всё это припомню! - сказал, сверкая глазами, Предположенский и погрозил тестю кулаком. - Всё! До смерти будешь помнить этот день! До самого дома мы ехали молча. В душах наших радости высшего качества сменились самыми скверными чувствами. Мы готовы были слопать друг друга и не слопали только потому, что не знали, с какого конца начать лопать... Когда мы подъехали к отлетаевскому дому, на террасе сидела мадам Отлетаева и пила кофе... - Вы приехали? - удивилась она. - Что так рано? Мы вылезли из коляски и молча направились к воротам. - Куда же вы, господа? - закричала мадам Отлетаева. - А кофе пить? А обедать? Куда вы? Мы повернулись к крыльцу и молча, внушительно погрозили нашими огромными кулаками. Предположенский плюнул по направлению к крыльцу, выругался и отправился спать в конюшню.