Антоп Чехов - Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3

• Название: Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения т 1-3
• Автор: Антоп Чехов
• Издательство: Наука
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1974

Полное собрание сочинений Антона Павловича Чехова в восемнадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов.

---

{01092}

- Ннно?.. - Ей-богу! С Сонькой за столом сидит! Чуть было ему на глаза не попался! Старый чёрт... Уходить надо! Скорей!!. Митя пускает последний пронзительный взгляд на врага, грозит ему кулаком и стушевывается... .................................................................................... - Цвиринтелкин! Ступай туда! Там тебя Раиса ищет! - Чёрт с ней! Не желаю! Она на щеколду похожа... Я себе другую мадаму выбрал... Луизу! - Что ты? Эту пушку? - В том-то и вся, брат, суть, что пушка... По крайности, баба! Не обхватишь! Фрейлейн Луиза сидит за столом. Она высока, толста, потна и неповоротлива, как улитка... Перед ней на столе бутылка пива и шапка Цвиринтелкина... Контуры корсета грубо вырисовываются на ее большущей спине. Как хорошо она делает, что прячет свои ноги и руки! Руки ее велики, красны и мозолисты. Еще в прошлом году она жила в Пруссии, где мыла полы, варила герру пастору Biersoupe и нянчила маленьких Шмидтов, Миллеров и Шульцев... Но судьбе угодно было нарушить ее покой: она полюбила Фрица. Фриц полюбил ее... Но Фриц не может жениться на бедной; он назовет себя дураком, если женится на бедной! Луиза поклялась Фрицу в вечной любви и поехала из милого фатерланда в русские холодные степи заработать приданое... И теперь она каждый вечер ходит в Salon. Днем она делает коробочки и вяжет скатерть. Когда соберется известная сумма, она уедет в Пруссию и выйдет за Фрица... .......................................................................................... - Si vous n'avez rien а me dire, - несется из залы... В зале гвалт... Аплодируют всякому, кто бы ни появился на сцене... Канканчик бедненький, плохонький, но в первых рядах слюнотечение от удовольствия... Взгляните на публику в то время, когда голосят: "Долой мужчин!" Дайте в это время публике рычаг,

{01093}

и она перевернет землю! Орут, голосят, визжат... - Шш... ш... ш... - шикает в первых рядах офицерик какой-то девице... Публика неистово протестует шиканью, и от аплодисментов содрогается вся Большая Дмитровка. Офицерик поднимается, поднимает вверх голову и важно, с шумом и звоном, выходит из зала. Достоинство, значит, поддержал!.. Гремит венгерский оркестр. Какие все эти венгерцы карапузики, и как они плохо играют! Конфузят они свою Венгрию! За буфетом стоят сам г. Кузнецов и мадам с черными бровями; г. Кузнецов виночерпствует, мадам получает деньги. Рюмки берутся приступом. - Рррюмку водки! Послушайте! Вводки! - Царапнем, Коля? Пей, Мухтар! Человек со стриженой головой тупо смотрит на рюмку, пожимает плечами и с остервенением глотает водку. - Не могу, Иван Иваныч! У меня порок сердца! - Плюнь! Ничего твоему пороку не поделается, ежели выпьешь! Юноша с пороком сердца выпивает. - Еще рюмку! - Нет... У меня порок сердца. Я и так уж семь выпил. - Плюнь! Юноша выпивает... ................................................................................... - Мужчина! - умоляет девочка с острым подбородком и кроличьими глазками: - угостите ужином! Мужчина ломается... - Есть хочу! Одну только порцию... - Пристала... Челаэк! Подается кусок мяса... Девочка ест, и... как ест! Ест ртом, глазами, носом... У стрельбы в цель идет ожесточенная стрельба... Тирольки, не отдыхая, заряжают ружья... А две тирольки недурны немножко... В стороне стоит художник и рисует на обшлаге тирольку. - До свиданиа... Будьте здоговы! - кричат тирольки.

{01094}

Бьет два часа... В зале танцы. Шум, гвалт, крик, писк, канкан... Духота страшная... Зарядившиеся вновь заряжаются у буфета, и к трем часам готов уже кавардак. В отдельных кабинетах... Впрочем, уйдемте! Как приятен выход! Будь я содержателем Salon des variйtйs, я брал бы не за вход, а за выход...

{01095}

СУД

Изба Кузьмы Егорова, лавочника. Душно, жарко. Проклятые комары и мухи толпятся около глаз и ушей, надоедают... Облака табачного дыму, но пахнет не табаком, а соленой рыбой. В воздухе, на лицах, в пении комаров тоска. Большой стол; на нем блюдечко с ореховой скорлупой, ножницы, баночка с зеленой мазью, картузы, пустые штофы. За столом восседают: сам Кузьма Егоров, староста, фельдшер Иванов, дьячок Феофан Манафуилов, бас Михайло, кум Парфентий Иваныч и, приехавший из города в гости к тетке Анисье, жандарм Фортунатов. В почтительном отдалении от стола стоит сын Кузьмы Егорова, Серапион, служащий в городе в парикмахерской и теперь приехавший к отцу на праздники. Он чувствует себя очень неловко и дрожащей рукой теребит свои усики. Избу Кузьмы Егорова временно нанимают для медицинского "пункта", и теперь в передней ожидают расслабленные. Сейчас только привезли откуда-то бабу с поломанным ребром... Она лежит, стонет и ждет, когда, наконец, фельдшер обратит на нее свое благосклонное внимание. Под окнами толпится народ, пришедший посмотреть, как Кузьма Егоров своего сына пороть будет. - Вы всё говорите, что я вру, - говорит Серапион, - а потому я с вами говорить долго не намерен. Словами, папаша, в девятнадцатом столетии ничего не возьмешь, потому что теория, как вам самим небезызвестно, без практики существовать не может. - Молчи! - говорит строго Кузьма Егоров. - Материй ты не разводи, а говори нам толком: куда деньги мои девал? - Деньги? Гм... Вы настолько умный человек, что сами должны понимать, что я ваших денег не трогал. Бумажки свои вы не для меня копите... Грешить нечего...

{01096}

- Вы, Серапион Косьмич, будьте откровенны, - говорит дьячок. - Ведь мы вас для чего это спрашиваем? Мы вас убедить желаем, на путь наставить благой... Папашенька ваш ничего вам, окроме пользы вашей... И нас вот попросил... Вы откровенно... Кто не грешен? Вы взяли у вашего папаши двадцать пять рублей, что у них в комоде лежали, или не вы? Серапион сплевывает в сторону и молчит. - Говори же! - кричит Кузьма Егоров и стучит кулаком о стол. - Говори: ты или не ты? - Как вам угодно-с... Пускай... - Пущай, - поправляет жандарм. - Пущай это я взял... Пущай! Только напрасно вы, папаша, на меня кричите. Стучать тоже не для чего. Как ни стучите, а стола сквозь землю не провалите. Денег ваших я никогда у вас не брал, а ежели брал когда-нибудь, то по надобности... Я живой человек, одушевленное имя существительное, и мне деньги нужны. Не камень!.. - Поди да заработай, коли деньги нужны, а меня обирать нечего. Ты у меня не один, у меня вас семь человек! - Это я и без вашего наставления понимаю, только по слабости здоровья, как вам самим это известно, заработать, следовательно, не могу. А что вы меня сейчас куском хлеба попрекнули, так за это самое вы перед господом богом отвечать станете... - Здоровьем слаб!.. Дело у тебя небольшое, знай себе стриги да стриги, а ты и от этого дела бегаешь. - Какое у меня дело? Разве это дело? Это не дело, а одно только поползновение. И образование мое не такое, чтоб я этим делом мог существовать. - Неправильно вы рассуждаете, Серапион Косьмич, - говорит дьячок. - Ваше дело почтенное, умственное, потому вы служите в губернском городе, стрижете и бреете людей умственных, благородных. Даже генералы, и те не чуждаются вашего ремесла. - Про генералов, ежели угодно, я и сам могу вам объяснить. Фельдшер Иванов слегка выпивши. - По нашему медицинскому рассуждению, - говорит он, - ты скипидар и больше ничего.

{01097}

- Мы вашу медицину понимаем... Кто, позвольте вас спросить, в прошлом годе пьяного плотника, вместо мертвого тела, чуть не вскрыл? Не проснись он, так вы бы ему живот распороли. А кто касторку вместе с конопляным маслом мешает? - В медицине без этого нельзя. - А кто Маланью на тот свет отправил? Вы дали ей слабительного, потом крепительного, а потом опять слабительного, она и не выдержала. Вам не людей лечить, а, извините, собак. - Маланье царство небесное, - говорит Кузьма Егоров. - Ей царство небесное. Не она деньги взяла, не про нее и разговор... А вот ты скажи... Алене отнес? - Гм... Алене!.. Постыдились бы хоть при духовенстве и при господине жандарме. - А вот ты говори: ты взял деньги или не ты? Староста вылезает из-за стола, зажигает о колено спичку и почтительно подносит ее к трубке жандарма. - Ффф... - сердится жандарм. - Серы полный нос напустил! Закурив трубку, жандарм встает из-за стола, подходит к Серапиону и, глядя на него со злобой и в упор, кричит пронзительным голосом: - Ты кто таков? Ты что же это? Почему так? А? Что же это значит? Почему не отвечаешь? Неповиновение? Чужие деньги брать? Молчать! Отвечай! Говори! Отвечай! - Ежели... - Молчать! - Ежели... Вы потише-с! Ежели... Не боюсь! Много вы об себе понимаете! А вы - дурак, и больше ничего! Ежели папаше хочется меня на растерзание отдать, то я готов... Терзайте! Бейте! - Молчать! Не ра-а-азговаривать! Знаю твои мысли! Ты вор? Кто таков? Молчать! Перед кем стоишь? Не рассуждать! - Наказать-с необходимо, - говорит дьячок и вздыхает. - Ежели они не желают облегчить вину свою сознанием, то необходимо, Кузьма Егорыч, посечь. Так я полагаю: необходимо! - Влепить! - говорит бас Михайло таким низким голосом, что все пугаются.