Александр Филатов - Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

• Название: Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)
• Автор: Александр Филатов
• Издательство: Калининград, МО "Сенте". Промышленная типогнрафия "Бизнес-Контакт".
• Жанр: Прочее домоводство
• Год: 2011

«Будни НИИ Хронотроники» вторая книга Александра Викторовича Филатова из задуманной им трилогии «Маршрут в прошлое», которая вместе с повестями «Тайна академика Фёдорова» и «Вариант "Дельта"» отновится к жанру «альтернативной истории» и повествует о работе учёных и органов государственной безопасности СССР, которым удалоось изменить реальность, преодолеть внешние силы, спланировавшие для нашей страны "перестройку" и все последовавшие за ней трагические события. Трилогию Филатова можно также отнести к редкому жанру «фантастической публицистики». Это - девятая кнгига автора - доктора медицинских наук, дипломированного политолога, лауреата литературной премии.

---

–        Это лифт, – пояснил Алексей и, открыв его дверцу, пропустил туда Викторию.

–        А если сломается? Кто же нам поможет – при такой-то секретности?!

–        Не сломается! Сделано на заводе имени В.М.Молотова в Горьком!

–        Ну, а – если?!

–        Тогда, во-первых, вот – телефон. Во-вторых, видишь эту ручку? – Это подъём вручную. Правда, работает туговато, но справиться можно. Лифт лёгкий – всё здесь сделано из титановых сплавов. С этими словами Фёдоров нажал нижнюю из двух кнопок, и лифт плавно и быстро пошёл вниз. Быстро и продолжительно настолько, чтобы успеть почувствовать утрату части собственного веса во время движения лифта.

–        Сколько же здесь метров?! – спросила Виктория, всё более и более поражаясь учреждению, которым руководил, которое создал её муж и в котором теперь она будет работать. Не просто работать, но быть ответственной за обеспечение режима секретности, включая и персонал, и допуск к таким вот устройствам…

–        Зачем тебе… Хотя, да, прости, всё это тебе положено знать по штату… с завтрашнего дня. В общем, вручную, за час поднимешься.

–        А по лестнице?

–        Не знаю. Никогда не пробовал. Примерно, как на двадцать пятый этаж…

–        Получается, ниже уровня моря?!

–        Конечно! Но ряд дублирующих аппаратов у нас в соседнем корпусе. Только туда сегодня не пройдёшь. Там защита такая… Даже я не могу. Сама понимаешь: надо предусмотреть и атаку с воздуха; бомбардировку, например. Собственно, с них, наземных мы и начинали. Ведь никто не знал, сработает ли наша, так сказать, „машина времени“ из-под земли… А те аппараты, к которым мы сейчас пройдём, завершены частично в прошлом, частично – в этом году. Прохода к ним два: один – снаружи из корпуса, что метрах в пятидесяти отсюда, другой, мой личный, ты видишь.

–        Здорово! – сказала Виктория, восхищённая всем увиденным как девчонка. Да, она и была, в сущности, девчонкой – прямой, честной, лишённой хитрости и интересующейся всем на свете. Впрочем, осторожности и умения молчать, когда надо, ей тоже хватало Иначе бы никто, несмотря на самого Фёдорова, никто её не допустил бы к работе здесь.

Наконец, Фёдоровы спустились в подземелье. В не слишком просторной подземной комнате не было ничего кроме двух кресел, вроде зубоврачебных, и каких-то пультов с приборами на стенах. Да, ещё в одной стене имелся второй выход, снабженный, как и первый, сложным замком. По пути сюда Фёдоров всё время контролировал себя. И во время „лекции“ в беседке, и за всё время в пути у него ни разу не возобновилось ощущение раздвоенности. Но тут, в лаборатории, в подземелье оно возникло сразу же, едва они вошли.

–         В чём дело? Что я делаю не так?! – лихорадочно думал Алексей Витальевич.

–        Неужели не следовало Вику сюда приводить?! – едва мелькнула эта мысль, как раздвоенность усилилась…

–        Нет! Надо! А паузу мы прекратим таким вот образом:

–        Вика! Не хочешь ли сесть в кресло?! – задал он вопрос, но тоном приказа. Раздвоенность тотчас ослабла.

–        Да, конечно! Стеснялась спросить…

–        Не волнуйся, милая. Это очень важно! Важно для всех нас… помнишь свой ночной кошмар?! Садись и слушай, внимательно слушай и запоминай инструкцию!

________________

            Мы не станем здесь раскрывать некоторые секреты инструктажа. Да, это и лишено для читателя всякого смысла! Скажем лишь, что по окончании детального и чёткого инструктажа, как это умел делать Фёдоров, у Виктории не осталось никаких тревог, сомнений, и она стала готовой выполнить порученную ей разведывательную функцию. Фёдоров временно „отправил“ сознание Виктории в будущее. Последовательно, на 30, 20, 5 суток и на один день вперёд. Отправляя женщину, Алексей страшно волновался, но сумел ни тоном, ни словом, не выказать этого перед своей новой сотрудницей и, главное, перед любимой женой…

            При отправке в будущее, в отличие от „визитов“ в прошлое, никакого сиреневого тумана не возникало и никаких неприятных ощущений экспериментатор не ощущал: все подобные возможные ощущения ожидали лишь разведчика…

Прошло уже около получаса. Виктория не возвращалась, хотя, теоретически, имела возможность вернуться ровно в тот же момент, в который начала своё „путешествие“. Проволочка могла означать лишь одно – какие-то осложнения, которые её и их всех ожидали в ближайшем будущем… Но вот, как бы сделавшись полупрозрачной в момент „отправки“, Виктория опять стала полностью телесной, живой, подвижной.

–        Алексей Витальевич! Вам надо что-то срочно предпринять в отношении Коваленки. Во-первых, завтра, когда вы будете представлять меня коллективу, он в меня влюбится. Начнёт ко мне… приставать. Это, чем дальше, тем больше, будет нарушать работу НИИ. Во-вторых, через семнадцать дней, когда вы его отправите для воздействия на Гельмута Коля, он завалит всю операцию. Я не знаю, как это называется, но, по-моему, он не просто аморальный тип! Очень похоже, что он – предатель! Доклад окончила старший лейтенант Фёдорова.

Всё это Виктория произнесла чётко, серьёзным тоном, так, будто давно здесь работает и хорошо знает НИИ и его сотрудников. Лишь по заключении доклада она сказала:

–        Устала – страшно! Лёша, а я ведь там провела, в этих заданных тобою точках, полные четверо суток. Ни поесть толком, ни поспать. Да, а ещё из-за этого Коваленки мы с тобою послезавтра поссорились бы, но ненадолго… Я бы всё уладила: ведь я у тебя не жена, а ангел! Ох! И ревнивый ты – вот не знала!

–        Коваленко, Коваленко… Кто такой? Нет у нас в институте такого!

–        Так он ведь только завтра прилетит из Москвы. Его, вроде, Шебуршин готовил…

–        Точно! Завтра кто-то должен прилететь из Москвы, какой-то разведчик – германист из ПГУ, по образованию психолог, но фамилии я не знаю! Ну, тогда всё просто: я позвоню Леонид Иванычу и мигом улажу дело…

–        Мигом? А не обидится ли он?!

–        Ну, что ты?! Мы с ним – братья по оружию! Мы столько работали, столько пережили вместе. Это – во-первых. А во-вторых, мы не станем ему сообщать, что это именно ты вскрыла профнепригодность этого Коваленко (ведь так звучит твоё заключение!), а моим предсказаниям он внимает с полной верой и без вопросов!

Фёдоровы поднялись в кабинет директора. Едва заперев как следует сейф, Алексей Витальевич сразу же уселся за стол, и поднял трубку красного аппарата, жестом приказав своей новой сотруднице сидеть и молчать.

–        Добрый день, Леонид Иваныч! Всё работаете?

–        Приходится! Сам ведь знаешь! Зато завтра, как отправлю к тебе нового человечка, возьму отгул.

–        Кстати, до сих пор не знаю, как его фамилия…

–        Коваленко, Михаил Григорьевич, 1945 года рождения, подполковник ПГУ, работал по ФРГ, психолог по образованию…

–        Психолог… –  с сомнением в голосе перебил Фёдоров, – А как же тогда он проходил тесты: ведь он же должен знать их все наизусть! Достоверны ли результаты?! Пойми, меня это очень тревожит!

–        Точно! Не подумал. Запарился – ведь столько забот! В общем, перепоручил я проверку другим, вроде надёжным людям. Лично поручиться не могу. Но проверяли-то его профессионалы…

–        В условиях секретности? – Не зная ни фамилии, ни образования?!

–        Верно!… Алексей! А ты мог бы подождать? Или у тебя, то есть, у нас, горит с этой операцией в ФРГ.

–        Да, в общем-то, не горит. Есть больше двух недель. А инструктаж я опытному человеку за день вдолблю в память намертво.

–        Давай, тогда отложим. А я тут сам перепроверю. Идёт?

–        Договорились! И вот ещё что: мне, всем нам твоё здоровье слишком дорого, что бы им рисковать. Нельзя ли всё же как-то отрегулировать режим труда и отдыха? Ведь не железные мы!

–        Спасибо за напоминание! Ты, Алексей, как и обычно, прав! Ну, покеда!

–        До свидания! Всего доброго!

Так было предупреждено серьёзное осложнение в деятельности НИИ. Точнее, не только одного НИИ…

            Через неделю с небольшим генерал Шебуршин позвонил Фёдорову и сообщил, что намеченный кандидат (то есть, Коваленко), узнав о предстоящей проверке, не стал её дожидаться. Он нелегально перешёл границу по имевшимся у него на руках документам и… попросил в посольстве США в Швеции политического убежища. С этим тоже что-то надо было делать!

________________

Бегство.

Посреди ночи с субботы на воскресенье Михаил внезапно проснулся. Рядом тихонько похрапывала Лариска. Внешне всё было спокойно, но какая-то тревога не оставляла Михаила. Не оставляла, вот уже несколько дней. Михаил попытался отбросить всё это прочь, полежал несколько минут, „считая слонов“. Это не помогло. Сон не приходил, а тревога не исчезала. Тогда он осторожно убрал тонкую руку Лариски со своей груди, буйно заросшей густыми, жестковатыми рыжими волосами. Осторожно поднялся с постели и прошёл в кухню. Свет он зажигать не стал, а уверенно, на ощупь открыл холодильник, достал оттуда порядком начатую бутылку „Столичной“ и отхлебнул прямо из горлышка с пяток хороших глотков. Так же, на ощупь, открыл форточку, из которой сразу же потянуло ночной прохладой.