Хизер Грэм - Приходит ночь

• Название: Приходит ночь
• Автор: Хизер Грэм
• Издательство: ЗАО Издательство «Центрполиграф»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02607-1

Фотограф может не знать, какие секреты хранят его снимки. Брин Келлер оказалась во власти шантажа после того, как провела фотосессию для музыканта Ли Кондора и его группы. Неизвестный похитил ее маленького племянника, требуя в качестве выкупа все фотографии и негативы с той съемки. Кондор не мог оставить Брин, опекающую трех сорванцов, один на один с такой проблемой. Музыкант обладал даром, доставшимся от предков-индейцев. Он умел сливаться с темнотой, передвигаться с легкостью оленя, видеть с зоркостью орла. Только разгадать тайну фотоснимков ни ему, ни Брин не удавалось. Но все меняется, когда приходит ночь…

---

Когда он пошел к ней, весь в лунном свете, пожирая ее золотистыми, блестевшими, как у сатира, глазами, она сразу же забыла его обидные слова. Он взял ее ногу и с не вязавшейся с его горячим возбуждением осторожностью снял с нее туфлю.

— Ли…

Вот отброшена и вторая туфля. Необыкновенное чувство пронизало Брин, когда его пальцы прошлись по длине ее колготок до бедер, до эластика, что обхватывал ее талию, а потом сняли их. Она почувствовала, как он коснулся ее голого тела.

Брин осознала себя лежащей здесь, в его постели, жалобно всхлипывающей, снедаемой желанием, которое он так легко мог в ней пробудить. Она не желала пасть жертвой ее собственных предательских чувств. Потихоньку всхлипывая от злости, она попыталась спрыгнуть с кровати — только для того, чтобы наткнуться на несокрушимую твердость его груди и снова оказаться распластанной на постели, в плену у его сильных, мускулистых конечностей. Он запустил пальцы в ее волосы и принялся целовать ее опять, дразня ее своими губами, еще и еще, тщательно, чтобы удовлетворить ее потребность в нежности…

Снова такой нежный и… такой требовательный. Жесткий, но не причинявший боли водоворот, который бурлил в ее лоне, велевший ей желать его, его прикосновений…

Его руки уверенно ласкали ее тело, а их тепло проникало сквозь платье, которое все еще было на ней, прикрывая ее груди, выдававшие ее возбуждение отвердевшими сосками. Его ладонь прошлась по ее бедру, проскользнула под ткань, чтобы подразнить ее наготу и решительно и смело двинуться дальше.

Его голова оказалась рядом с ее, и он заговорил, тихо, все еще с раздражением, но она страстно внимала его словам.

— Ты маленькая дурочка! Ты не представляешь, как я люблю тебя, как сильно я в тебе нуждаюсь. Да, когда мужчина любит женщину, он часто злится. Сходит с ума, бесится, когда видит ее в объятиях другого мужчины. Да, ты мне не принадлежишь. Но все же ты моя. Моя, чтобы быть со мной в лунном свете… вот так… вместе… совсем близко…

Эти слова сводили с ума. Жаркие, произнесенные шепотом, пронзавшие ее мозг, как отблески кристаллов. Он любит ее. Он сказал, что любит ее…

Он сказал, что любит ее. Но правда ли это? Может быть, это только слова, которые так легко вырываются у мужчины в минуты страсти?

Брин вскрикнула, когда он резко, неожиданно сдернул с нее платье и оказался между ее ног. Он вошел в нее с силой, повергшей ее в смятение, но в благодатное, сводящее с ума смятение, от которого по ее телу побежали волны наслаждения. Непроизвольно она впилась ногтями в его спину, тихонько всхлипывая оттого, что необузданная буря боли, злости и неукротимого желания носилась внутри нее и вокруг них с безжалостной мощью тропического циклона. У Брин не осталось ничего, кроме уносящего ее вдаль желания, упоения, которое вращалось и вращалось внутри нее, восхищения оттого, что он двигался внутри нее, удовлетворяя ее желание, доводя его до высшей, сумасшедшей точки…

Наслаждение побежало по ее телу волна за волной, заставив ее содрогаться по мере того, как ее тело понемногу освобождалось от дикой, необузданной красоты этой бури. Она слышала, как он, прижавшись к ней, хрипло шепчет ее имя, тяжко содрогаясь и извергая в нее свое жаркое пламя. И она, прижимая его к себе, начала сомневаться, что истинно — злость или любовь? И разразилась слезами.

Он молниеносным беззвучным движением вышел из нее, заключив ее в объятия. И его слова более не источали злобы, они были страстными и наполнили ее сердце болью и раскаянием.

— Ах, Брин, я никогда не хотел причинить тебе боль. И я ни за что не стал бы делать тебе больно. О господи, я так ужасно, ужасно виноват. Пожалуйста, не бойся меня. Мне невыносимо думать, что ты меня боишься…

Смысл его слов дошел до Брин только через несколько мгновений, она поняла, что он отказывается от своих слов, что причина его боли в чем-то таком, что, как кинжал, когда-то давно пронзило его сердце. Через некоторое время она высвободилась из его рук, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Ты никогда не причинял мне боли. И я не боюсь тебя, Ли.

Он молчал секунду, но это показалось ей целой вечностью. А потом он поднял руку, чтобы прикоснуться к ее лицу. Его рука дрожала, когда он утирал ее слезы.

— Тогда почему ты плачешь?

— Потому что… — Брин осеклась.

Она хотела сказать ему правду, хотела спросить, действительно ли он ее любит. Но не смогла. Возможно, он и сам не знает. А любовь… Ну, Брин уже знала, что этим словом можно обозначить все, что угодно. Прежде чем окончательно довериться ему, ей надо убедиться, что любовь для него — это навсегда, навечно. И что этот мужчина будет способен любить всю жизнь трех маленьких мальчиков, которые ему не родные.

Но Брин надо было сказать ему в ответ хоть что-то, потому что та тревожная озабоченность, высказанная им и шедшая из самой глубины его души, была ей непонятна, и она никогда не видела его таким огорченным.

— Ли, я клянусь тебе, что не боюсь тебя, и ты никогда, никогда не причинял мне боли. Я думаю, это просто ночь. Я так обеспокоена и напугана. И сегодняшний вечер был просто ужасен. А когда ты набросился на меня…

— О, Брин, — простонал Ли, — я прошу прощения. Я не знаю, что на меня нашло. Можешь ты простить меня?

— Да, конечно, Ли. Но, пожалуйста… можешь ты мне сказать, чем ты так… опечален?

Он вздохнул, провел ладонью по ее щеке, потом лег на спину, головой на подушку и уставился в потолок.

— Когда-нибудь, Брин. Не сейчас.

Неожиданно по его телу пробежала дрожь, и он заговорил тихо, даже с сомнением:

— Брин, ты никогда не находила, что я… грубый?

Брин улыбнулась и положила голову ему на грудь, озадаченная его словами.

— Горячий, бурный, страстный, напряженный, сильный и могучий. Настоящий ураган, да. Но грубый — никогда. Ты — огонь, ветер и легкий бриз, и я люблю их всех.

Он промолчал, перебирая ее волосы, подтянул ее поближе и положил подбородок ей на голову. Брин подождала минуту, чувствуя, как он сейчас нуждается в ее поддержке. Потом она тихо сказала:

— Пожалуйста, расскажи мне о твоей жене, Ли.

— Она умерла, — произнес он бесцветно.

— Я это знаю, Ли. Но, пожалуйста, объясни мне, что тебя так глубоко ранило.

— Я обязательно это сделаю, Брин, я обещаю. Скоро.

Неожиданно он поднял ее над собой и придвинул к себе так, чтобы его губы благоговейно коснулись ее губ. Затем перевернул ее на бок и улыбнулся, когда она очутилась лицом к нему, и коснулся ее смятого платья, которое все еще было на ней.

— Можем мы избавиться от этого? — спросил он. — Я хочу спать с тобой, а не с тряпкой.

Брин молча стащила платье через голову, выбросила его из постели и устроилась рядом с Ли.

Можно было сказать тысячу разных слов, но они не произнесли ни одного. Они просто лежали рядом, и через некоторое время Брин заснула.

Позже она проснулась — сама не зная, сколько времени проспала, и обнаружила, что в постели одна. Обеспокоенная, она приподнялась и огляделась.

Ли стоял у двери на балкон и молча взирал на мрак ночи. Лунный свет очерчивал его профиль, такой сильный и гордый… но его черты терялись в тени, и она не различала выражения его лица.

— Ли! — тихонько позвала она.

Он вернулся, скользнул к ней в постель и крепко прижал к себе.

— Я разбудил тебя? Извини.

— Ли, это не имеет значения. Я просто хочу помочь. Ты дал мне все…

— Нет, — поправил он. — Это ты дала мне все.

Его руки сомкнулись вокруг нее, а потом он наклонился над ней, глядя ей в глаза.

«Я схожу с ума, — подумал Ли. — С каждым днем все больше понимаю, как сильно она мне нужна, и вот — я чуть было все это не разрушил…»

— Этим вечером я любил тебя как дикарь, — сказал он ей. — Позволь мне любить тебя нежно, бережно…

Он и любил ее нежно, лаская, ловил каждый ее взгляд, когда его руки касались ее. Брин, одетая только в лунный свет, почти потеряла сознание. Его пальцы с обожанием касались ее груди. Его губы нашли шершавые кружочки на верхней их части и превратили их в сказочные вершины. Он лизнул и слегка укусил каждый, оросив их своим языком, доведя их до полного расцвета крепким прикосновением рук.

И снова он посмотрел на ее тело, распростертое рядом. На розовато-кремовую грудь, которая вздымалась от учащенного дыхания. Изгиб ее талии. Такой изысканный. Какая она хрупкая и длинноногая… бедра тоже с красивым изгибом. Она же танцовщица, напомнил он себе. И это она заставила его танцевать на вершине блаженства.

Ли снова коснулся ее с обожанием и снедавшей его страстью. Его руки, такие горячие и обещающие, обошли всю ее, с ног до головы. Его губы ласкали и пробовали на вкус ее плоть, его язык посылал огненные сполохи по ее животу, вниз, в самый укромный уголок. Он осторожно перевернул ее, покрывая поцелуями сверху донизу ее спину.