Дороти Сэйерс - Смертельный яд

• Название: Смертельный яд
• Автор: Дороти Сэйерс
• Издательство: Пеликан
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1999

Известный писатель Филипп Бойс скончался от отравления мышьяком. Полиция не сомневается, что это убийство совершила бывшая подруга мужчины Харриет Вэйн, тоже писательница. Все указывает на ее вину, даже то, что в тот момент она писала книгу об отравлении мышьяком. Никто не сомневается, что суд признает Харриет виновной, даже она сама. Несмотря на то, что все выглядит очень убедительно и неопровержимо, Питер Уимси знает, что девушка невиновна. Но кто же, если не она?..

---

— Вот что бывает, когда учишь людей быть детективами! Неужели я взлелеял сыщика у моего собственного очага? И могу я спросить, зашел ли ты настолько далеко, чтобы определить имя этой леди?

— Да, милорд.

Наступило недолгое молчание.

— Ну, и? — спросил Вимси немного робко, — что ты скажешь, Бантер?

— Очень приятная леди, с вашего позволения, милорд.

— Она произвела на тебя такое впечатление? Конечно, обстоятельства довольно необычные.

— Да, милорд. Я, наверное, осмелился бы назвать их очень романтичными.

— Ты можешь осмелиться назвать их отвратительными, Бантер.

— Да, милорд, — проговорил Бантер сочувственным тоном.

— Ты не сбежишь с корабля, Бантер?

— Ни при каких обстоятельствах, милорд.

— Тогда не пугай меня больше. Мои нервы уже не те, что прежде. Вот записка. Отнеси ее и сделай, что сможешь.

— Хорошо, милорд.

— Да, и вот еще что, Бантер!

— Милорд?

— Похоже, я стал слишком прозрачен. Этого мне никак не хотелось бы. Если ты еще раз заметишь, что у меня все написано на физиономии, ты ведь намекнешь мне?

— Конечно, милорд.

Бантер тихо удалился, а Вимси обеспокоено подошел к зеркалу.

«Ничего не замечаю, — сказал он себе. — Не вижу, чтобы «щека бледнела и слеза катилась». Но, наверное, бесполезно было бы пытаться обмануть Бантера. Ну, не важно. Дело — прежде всего. В четыре норы лисы уже запущены. Что дальше? Как насчет этого Воэна?»

Когда Вимси случалось совершать вылазки в богемные круги, он неизменно обращался за помощью к мисс Марджори Фелпс. Она зарабатывала себе на жизнь изготовлением фарфоровых статуэток, и поэтому ее можно было найти либо в ее собственной мастерской, либо в мастерской кого-то из ее многочисленных друзей. Телефонный звонок в десять часов утра скорее всего заставал ее за поджариванием яичницы на газовой плите. По правде говоря, лорд Питер не стал бы утверждать, что они всегда были только друзьями и не выходили за рамки дружеских отношений. В ходе расследования дела о клубе «Беллона» были некие эпизоды, после которых было бы немного неловко обращаться за ее содействием в деле Харриет Вэйн, однако времени оставалось настолько мало, что Вимси уже не в состоянии был давать волю угрызениям совести. Он взялся за телефон, и с облегчением услышал «алло» на другом конце провода.

— Привет, Марджори! Это Питер Вимси. Как дела?

— Спасибо, хорошо. Рада снова слышать ваш мелодичный голос. Чем я могу помочь милорду Главному Сыщику?

— Знаете ли вы некоего Воэна, который имел отношение к делу об убийстве Филиппа Бойса?

— Ах, Питер! Вы им занимаетесь? Как здорово! На чьей вы стороне?

— На стороне защиты.

— Ура!

— С чего такие ликование и радость?

— Ну, это ведь гораздо интереснее и труднее, не так ли?

— Боюсь, что да. Кстати, вы не знакомы с мисс Вэйн?

— И да, и нет. Я видела ее с компанией Бойса — Воэна.

— Она вам симпатична?

— Не скажу, чтобы очень.

— А он? Я имею в виду Бойса.

— Сердце мое осталось к нему равнодушным.

— Я спросил, был ли он вам симпатичен.

— Ему нельзя было симпатизировать. В него можно было или влюбиться, или нет. Он не годился на роль веселого дружка, понимаете?

— О! А что собой представляет Воэн?

— Прихлебатель.

— Вот как?!

— Верный пес. Ничто не должно мешать развитию моего гениального друга. И все такое прочее.

— Вот как?!

— Да, что вы заладили «Вот как?!» да «Вот как?!». Вы хотите встретиться с этим Воэном?

— Если это не слишком сложно.

— Ну, являйтесь сегодня вечером с такси, и мы покружим по округе. Наверняка где-нибудь его обнаружим. А заодно и команду его противников, если они вам нужны — сторонников Харриет Вэйн.

— Тех девиц, которые давали свидетельские показания?

— Да. Мне кажется, вам должна понравиться Эйлунд Прайс. Она презирает всех, кто носит брюки, но в трудный момент на нее можно целиком положиться.

— Я приеду, Марджори. Вы со мной пообедаете?

— Питер, я бы с удовольствием, но, наверное, вынуждена буду отказаться. У меня страшно много дел.

— Ладненько. Тогда я прикачу около девяти.

В соответствии с договоренностью, в девять часов вечера Вимси с Марджори Фелпс оказались в такси и отправились на поиски.

— Я тут довольно долго висела на телефоне, — сказала Марджори, — и, кажется, мы сможем застать его у Кропоткиных. Они — бойсовцы, большевики и музыканты. Спиртное у них гадкое, а вот чай с лимоном опасности не представляет. Такси нас подождет?

— Да. Судя по тому, что вы сказали, оно может нам понадобиться довольно скоро.

— Да, славно быть богатым. Это вон в том дворе, направо, над конюшней Петровича. Лучше пропустите меня вперед нащупывать дорогу.

Они не без труда поднялись по узкой захламленной лестнице. Из-за двери доносились приглушенные звуки рояля, скрипки, позвякивала кухонная посуда, что свидетельствовало о том, что гости уже собрались.

Марджори громко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнула ее. Вимси вошел следом за нею. В лицо ему — словно оплеуха — ударила густая горячая волна звуков, дыма и чада от чего-то жарящегося.

Они оказались в небольшой комнатке, которую слабо освещала единственная электрическая лампочка, накрытая абажуром из расписного стекла. Помещение было до отказа набито людьми. Неровные кольца табачного дыма медленно плавали между присутствующими. В одном углу пылала жаром набитая антрацитом буржуйка, соревнуясь с ревущей в противоположном углу газовой плитой, так что жарко было как в адском пекле. На плите стоял огромный кипящий чайник. На столике у стены дымился гигантский самовар. Над газовой плитой какая-то темная фигура вилкой переворачивала в раскаленной сковородке жареные колбаски. На рояле, стоявшем у самой двери, молодой человек с копной ярко-рыжих волос играл нечто в славянском стиле под аккомпанемент скрипичного облигатно, которое виртуозно извлекал из своего инструмента некто, чей пол определить было затруднительно, облаченный в пестрый свитер. На их появление внимания никто не обратил. Марджори пробралась к худощавой молодой женщине в красном и прокричала ей что-то в самое ухо. Женщина кивнула и поманила к себе Вимси. Тот преодолел все препятствия на пути к ней и был представлен ей очень просто: «Питер — Нина Кропоткина».

— Очень приятно! — закричала мадам Кропоткина, перекрывая общий шум. — Садитесь рядом со мной! Ваня принесет вам что-нибудь выпить. Правда, изумительно? Это Станислас — его новая поэма «Станция подземки Пикадилли». Гениально, n'est-ce-pas? Пять дней подряд он катался на эскалаторе, чтобы впитать в себя звуки.

— Колоссально! — проорал Вимси в ответ.

— Вы тоже так считаете? Ах! Вы настоящий ценитель! Вы, конечно, понимаете, что на самом деле это написано для большого оркестра. Рояль дает только общее представление. Тут нужна медь, эффекты, тимпаны-дрррррр! Так! Но можно уловить форму, очертания! А! Уже конец. Великолепно! Бесподобно!

Адский грохот наконец затих. Пианист вытер лицо и устало воззрился на присутствующих. Исполнитель партии скрипки положил инструмент и встал: по ногам стало ясно, что это — женщина. Комната взорвалась разговорами. Мадам Кропоткина перепрыгнула через своих сидящих на полу гостей и расцеловала вспотевшего Станисласа в обе щеки. Плюющуюся жиром сковороду сняли с плиты, раздались пронзительные крики, призывающие «Ваню», и вскоре над Вимси нависло мертвенно-бледное лицо, которое пролаяло глухим басом: «Что будете пить?». Одновременно над плечом Вимси опасно наклонилось блюдо с горячими селедками.

— Спасибо, — ответил Вимси, — я только что пообедал. Только что ПООБЕДАЛ! — проорал он еще раз, приходя в отчаяние. — Я сыт, complet!

Марджори пришла к нему на помощь: голос ее был пронзительнее, а отказ — более решителен.

— Убери эту гадость, Ваня. Меня тошнит от одного их вида. Дай нам чаю, чаю, чаю!

— Чаю! — точно эхо откликнулся бледнолицый. — Они хотят чаю! Что вы скажете о тональной поэме Станисласа? Какая мощь! Какое новаторство! Дух восстания в толпе — революционный конфликт, бунт в сердце механизированного мира. Это заставит буржуа задуматься, о, да!

— Ерунда! — произнес чей-то голос у Вимси над ухом, когда бледнолицый отвернулся, — это и есть буржуазная музыка. Программная музыка. Кому это интересно! Вам следовало бы послушать «Экстаз по поводу буквы Зет» Вриловича. Вот это — чистейшая вибрация, без всяких устаревших конструкций. Станислас — он о себе высокого мнения, но это все старо, как мир. В глубине всех его диссонансов можно услышать разрешение. Это просто закамуфлированная гармония. За этим ничего не стоит. Но он их всех покорил, потому что он рыжий и тощий. В чем только душа держится…

Что касается последнего наблюдения, тут говоривший явно не ошибался, сам же он был лысым и круглым, как бильярдный шар. Вимси успокаивающе заметил: