Николай Амосов - Голоса времен. (Электронный вариант)

• Название: Голоса времен. (Электронный вариант)
• Автор: Николай Амосов
• Жанр: Биографии и Мемуары

"Эта книга - познание самого себя. Кем был, как менялся, что осталось..." Так скромно автор определяет задачу своих мемуаров, хотя имеет полное право на более высокую оценку столь долгой и яркой жизни. Воспоминания Н. М. Амосова - пронзительная, очень личная исповедь и в то же время объемный портрет эпохи: война, надежды шестидесятых, медицинские открытия, потрясшие мир, снова надежды и разочарования уже конца восьмидесятых, встречи, "голоса" и живые портреты современников - выдающихся хирургов С. С. Юдина, А. Н. Бакулева, А. А. Вишневского, академика Сахарова, политиков и деятелей культуры.

---

Вот он и пришел - последний день.

Давно я его ждал со страхом и надеждой: скинуть ношу ответственности за чужие жизни. И остаться:. в ожидании конца.

Разговор об отставке не вел. Виду не подавал, оперировал как всегда.

Утро было обыкновенное.

В день отчета обход бывает до конференции. Внешне он ничем не выделялся. Строгий будничный ритуал с остановками у каждого больного. Думал: "Никто и не подозревает, что это - последний директорский обход"

Особенно грустно стало в детской палате: не обеспечил операции самым маленьким, невинным и беззащитным. Да, надо уходить. Может быть, будущий директор наладит.

И была другая горькая мысль: "Ухожу побитый ". Нет, не грешен в том, чтобы злорадствовать: "И другие не добьются". Хочу, хочу, чтобы добились!

"Зал был полон", (как говорят о торжествах). Так и было. На столе ваза гвоздик. Подумал: "Только бы не расплакаться. Нельзя быть смешным."

Поздравления у нас не приняты. И сегодня не было. Молодцы ребята.

Обычная утренняя конференция, много раз описывал. Вскрытий на этот раз не было. Повезло. Потом отчитался за ноябрь и за 11 месяцев: не ухудшились результаты.

Так и подошло к нормальному концу. Подумалось: "А может, Амосов, не надо? Пусть все идет, как шло. Все-таки каждый год был прогресс, прибавлялись сотни спасенных жизней".

Речь моя записана на пленку, но перескажу вкратце, как помню.

- Ну что же, ребята, пришло время нам прощаться. Сегодня последний день моего директорства. (В этот момент зал "охнул", - как пишется в романах.)

- Жалко с вами расставаться, прямо до слез. Тридцать шесть лет - большой срок. Но: больше нет моих сил переносить смерти. Душевных сил нет. Оперировать бы мог и даже еще буду понемногу.

- Бесполезно мне, друзья мои, дальше сидеть директором. Не надеюсь добиться: Нет уже не времени впереди, ни энергии. А может, нет и ума.

Из зала звучат нечленораздельные возражения. Возглас:

- Вы еще лучше молодого.

- Нет, не лучше. 75 лет - большой возраст. - Я очень вам всем благодарен. Бывал груб, несправедлив. Одно скажу: никогда не примешивались личные отношения. Ругался только за дело, только за больных. Но каюсь: всегда избегал близкой дружбы с вами. Страдал от этого - хорошие вы люди. Когда-то на войне и в Брянске убедился: чтобы быть руководителем в большой хирургии, чтобы требовать дело - дружить нельзя. Так уж люди созданы.

Снова возгласы:

- Останьтесь, останьтесь, хоть на год:

- Нет, не останусь. Уже два года я ждал этого дня с нетерпением и много раз проигрывал проводы. Вот видите - чуть не плачу:

- Поработали мы все, в общем, не так уж плохо. Слышали отчет: 52 тысячи прооперированных сердечных больных. Правда, шесть процентов умерли. Но остальные-то ушли живыми. Конечно, можно бы лучше. Именно это меня и гнетет. Но лучше я организовать не смог.

- И еще одно скажу: мы сохранили честь. Смею думать, что не ошибаюсь. Удержались от этой заразы - взяток. И за это вам спасибо всем.

"Многие плакали" - таков штамп, но что сделаешь, если таки плакали. (На пленке записано.)

- Не могу не сказать о будущем. О вашем будущем, потому, что у меня его уже нет, то есть, конечно, я буду делать науку, напишу книгу. Но это все не то. Поэтому - о вас. Об Институте.

- Директора будете выбирать сами. Не спрашивайте у меня совета: я действительно не знаю, кто лучше из тех, кого знаете. К демократии вы уже привыкли, по ней и действуйте. Для этого я добивался хозрасчета и самоуправления, чтобы при любом директоре не пропал коллектив. Нет, не то говорю - чтобы не пострадали больные.

- Конечно, нужно двигаться вперед. Вы все знаете - куда. Сотни раз говорили.

- Еще раз спасибо вам всем, товарищи. Простите, если кого обидел понапрасну. Это все.

И сел. Нет, слезы удержал.

С десяток секунд все сидели подавленные. Потом вышел Гриша Квачук, заведующий отделением стимуляторов. Хорошую речь сказал, искреннюю. Всю не запомнил, но конец был примерно такой:

- Хочется удержать вас и сказать, как нашкодившие школьники: "Николай Михайлович! Простите нас, мы больше не будем. Не уходите".

- Спасибо, Гриша. Растрогал ты меня. Однако решение твердо. Уходить нужно вовремя. Спасибо еще раз всем.

И сошел со сцены.

Все пошли на операции. В три часа, "был сервирован чай". Без выпивки, к сожалению, (дань времени!), но с тостами под виноградный сок. Душевно прошло.

Грустный день. 0чень грустный.

Ладно, уже час ночи. Спать пора. Завтра начнется новая жизнь.

Теперь самое время сделать долгий перерыв в записках. Может быть, и насовсем.

... ... ...

Так закончился дневник. Дальше буду писать по памяти и отрывочным заметкам в записных книжках, в которые заносил всякие мысли по науке.

29. 1989-90 гг. Народный депутат.

Жизнь продолжалась.

В декабре выбрали нового директора. Никого не предлагал: сами думали. Два кандидата - Кнышов и Зиньковский. По-честному, я не знал который лучше. Выбрали Кнышова с преимуществом в треть голосов.

Отчет за год еще делал сам: 1860 операций с АИК, 13% смертность, Всех операций около 4900, суммарная смертность - 5,3%. С этими цифрами сдал институт. По ним будут сравнивать " новую династию" со старой.

Решил, что буду ходить в институт два раза в неделю, только на операции. Конференции не посещать. В управление институтом не вмешиваться: " кто едет тот и правит".

Геннадий вполне справлялся. Были "роптания", недовольство, однако - неосновательные. Темпы работы немного замедлились, но в этом виновата перестройка - производство сократилось.

... ... ...

Не успел приспособиться к изменениям жизни - найти занятия, как захватили новации. В стране началась выборная кампания.

В конце декабря пришел Витя и сказал примерно такое:

- Вы теперь освободились: Что если мы выдвинем вас в депутаты ?

Вот какой Витя Заворотный. Второй раз меняет мою судьбу.

Сначала я руками замахал.

- Зачем мне!

А потом подумал: новое время наступает, новые возможности будут у депутата. "Можно людям помочь". Высокопарно звучит, да? Но так и было. Два дела требовали вмешательства: состояние медицины, и физкультура в школах. Уверен, что через нее можно улучшить здоровье детей. Задумки по медицине: хозрасчет, контроль качества работы и квалификации врачей, новая история болезни.

Все вместе: новое поле деятельности. Не иссякли еще силы, а операции скоро кончатся: возраст, хирургия - работа ручная. Наконец, просто нужно заполнить вакуум.

В общем: согласился.

... ... ...

Закрутилась избирательная компания. Создали штаб. Пожалуй, главным организатором был Миша Зинченко, приятель из Райкома.. Избирательный закон гласил: половину депутатов - от граждан, вторую - от общественных организаций, по разнарядке: партия, профсоюзы, и много других.

Кандидату полагалось "встречи с избирателями". Это значит - выступать на собраниях, излагать свою программу или вообще говорить чего хочешь: важно понравиться.

У меня есть листовка, которую клеили на стены - с портретом, биографией и программой, Ее содержание интересно. По медицине предлагал ликвидировать больницы для начальства, ввести хозрасчет, и - конечно - увеличить финансы. По экологии - открыть информацию, и усилить контроль за атомными станциями, По экономике - сократить расходы на оборону, на космос, на помощь другим странам. Не повышать цены. Передавать в аренду убыточные предприятия: намек на изменение собственности. Ликвидировать привилегии, ввести прогрессивный налог на недвижимость и доходы. Помогать самым бедным. В целом: восстановить гражданские права в полном объеме. (Из осторожности - не уточнял!). Капитализм и многопартийную демократию не объявил, но подходы к ним намечал. По тем временам - хорошо. А уже в речах я все называл своими именами, не боялся

Конкуренты были достойные - от Кашпировского до Драча. Был еще машинист и трое других, фамилии забыл.

Выступать мне не привыкать - столько лекций прочитано! Народ на встречи ходил, кандидаты друг друга не задевали, компания прошла честно. "Грязных технологий", как теперь, еще не было.

Сами выборы эмоций не вызвали. Прошел в первом туре, "За" проголосовали более 60%. На другой день вручили временное удостоверение. Мы это уже проходили.

Дважды в неделю - оперировал. В десять вечера, по привычке - глядел на часы - ждал доклада дежурных. Без мала, сорок лет ждал. Теперь - свободен. Легких больных для своих операций не подбирал, но самых тяжелых избегал. Поэтому хирургические страсти ослабли. Прибавило ли это счастья? Нет, не прибавило. Реализация лидерства - сладкая зараза. Теперь - лишился.

10-го мая Катя родила дочь. Назвали - Анной. Началась новая семейная жизнь. Молодые вернулись жить к нам - нужна постоянная помощь бабушки. Чари отошла на задний план, выглядела смущенной, и я за нее переживал. К маленькой Анюте чувств пока не испытывал.